***
«По примѣру прошлыхъ лѣтъ», открылась оперетка Блюменталь-Тамарина.
Какъ будто не было пятимѣсячнаго антракта.
Тотъ же зрительный залъ, та же добродушная публика и тѣ же «Наши Донъ-Жуаны» на сценѣ.
Тѣ же антракты; нескончаемые «Тамаринскіе» антракты остались безъ измѣненія: «открывной» спектакль окончился въ два часа ночи!..
Впрочемъ, за пятимѣсячный антрактъ въ Тамаринской опереткѣ произошли нѣкоторыя измѣненія.
Вопервыхъ, занавѣсъ... Онъ теперь не подымается снизу вверхъ, а, въ видѣ двухъ портьеръ, раздвигается въ разныя стороны.
Шиллингъ немножко потолстѣлъ, Никитина еще похорошѣла, есть хорошій теноръ, г. Свѣтлановъ, и... нѣтъ ни одного хорошаго комика!..
Конечно, если не считать самого Тамарина. Но это, вѣдь, уже «комикъ внѣ конкурренціи»...
Оперетка безъ комика—это все равно, что каша безъ масла или бумажникъ безъ денегъ.
На «открывной» афишѣ значился новый комикъ Полонскій но вмѣсто него передъ публикой предсталъ Жилинъ...
Потомъ появились также три «донъ-жуана», которымъ приличествовало бы больше быть въ похоронномъ бюро, чѣмъ на сценѣ...
А, впрочемъ, все прошло благополучно. Были цвѣты, подношенія и полный сборъ. Что и требовалось доказать!..
Съ энергіею рѣдкою, Въ успѣхѣ убѣжденъ, Тамаринъ опереткою
Опять открылъ сезонъ... Москвичъ мѣняетъ серіи,
Москвичъ въ карманъ полѣзъ... Тамаринъ же Фееріи
Сулитъ безъ Фонаберіи И множество чудесъ!..
***
Вообще, это была «недѣля открытій».
Открылъ свое «учрежденіе» нашъ старый знакомецъ—Шарль Омовъ.
У него на этотъ разъ, въ помощь буфету, приглашена... оперетка!
Оперетка съ очень хорошей труппой и двумя хорошими комиками: Бураковскимъ и Полтавцевымъ.
У Омона «оперетку дѣлаетъ»В. В. Чаровъ, а это ручается за успѣхъ.
Затѣмъ, у Омона — неизбѣжныя «этуали», во главѣ съ «чудо-головой»...
Итакъ, мы въ этомъ сезонѣ имѣемъ двѣ оперетки и двѣ оперы.
Это, пожалуй, «немножко множко», какъ говоритъ одинъ мой пріятель.
«Сезонъ полонъ», можно сказать, послѣ того, какъ даже Омонъ открылъ свое «учрежденіе»,
Опять Омонъ
И оперетка...
И шумъ, и звонъ,
И шансонетка... И „голова“,
И „этуали“...
Воспрянь, Москва,
И брось печали!...
***
Любителямъ чистаго искусства предстоитъ высокое наслажденіе, которымъ они будутъ обязаны... знаете кому? Георгу Парадизу!..
«Живъ, Курилка»!.. Парадизъ ожилъ, Парадизъ отстраиваетъ театръ и, мало этого, Парадизъ покажетъ намъ самого Людвига Барная!...
Я забылъ сказать, что Людвигу Барнаю будетъ предшествовать французская оперетка!.
Опять оперетка!... Третья...
«Слишкомъ много оперетки»! сказалъ бы Калхасъ.
Я отъ всей души привѣтствую «возрожденіе Парадиза».
Живъ, Курилка! Парадизъ
Снова твой, Москва родная!... Преподноситъ онъ сюрпризъ,
Въ видѣ Людвига Барная... Въ Парадизѣ тотъ же духъ,
Вѣренъ онъ „гастролямъ“ вѣчно... Что жъ? Мы рады: старый другъ
Лучше новыхъ двухъ, конечно!...
***
Фармацевты дрожатъ.
Этотъ «судный день» наступаетъ очень скоро: въ будущемъ мѣсяцѣ.
Въ Москвѣ состоится съѣздъ аптекарей.
Представители «латинской кухни» соберутся для того, чтобы обсуждать «различные вопросы фармацевтики».
Фармацевтамъ остается только созвать съѣздъ фармацевтовъ. Пусть одновременно засѣдаютъ два съѣзда.
И тогда видно будетъ, какой съѣздъ другого съѣстъ!
Чтобъ не тратить время зря, Уподобясь легкой птицѣ, Господа аптекаря
Созываютъ съѣздъ въ столицѣ... Фармацевты же дрожатъ,
Въ страхѣ мечатся безумномъ: Ахъ, пожалуй „заѣдятъ“
Ихъ на этомъ съѣздѣ шумномъ!...
***
Нельзя не радоваться тому, что это случилось теперь.
Но можно бы было еще больше радоваться, если бы это случилось раньше.
Запрещены къ представленію «Бѣдныя овечки»...
Тѣ самыя «Бѣдныя овечки», которыми пресловутый «фантазеръ» Николаевъ-Соколовскій въ теченіе всего лѣтняго сезона совращалъ московскую публику.
Тѣ самыя «Бѣдныя овечки», въ которыхъ двѣ дюжины пансіонерокъ раздѣваются на глазахъ почтеннѣйшей публики.-
Пресса и тогда пожимала плечами и недоумѣвала, какъ могло быть разрѣшено къ представленію такое скабрезное «произведеніе»...
Но, конечно, для самодура-антрепренера пресса—не законъ, а разъ смотришь на вещи со «сборной» точки зрѣнія, то— чѣмъ хуже, тѣмъ лучше.
Іолько бы оперетка дѣлала сборы. А что отъ нея краснѣютъ даже стѣны театра, это ничего не значитъ!..
Но, слава Богу, «Бѣдныхъ овечекъ» закололи и онѣ не будутъ больше возмущать чувство нравственности и порядочности.
А, впрочемъ, лучше поздно, чѣмъ никогда!.. Да, уничтожили „овечекъ ,—
Загнали ихъ на задній дворъ... И плачетъ нѣкій человѣчекъ,— Его зовутъ-антрепренеръ...
«По примѣру прошлыхъ лѣтъ», открылась оперетка Блюменталь-Тамарина.
Какъ будто не было пятимѣсячнаго антракта.
Тотъ же зрительный залъ, та же добродушная публика и тѣ же «Наши Донъ-Жуаны» на сценѣ.
Тѣ же антракты; нескончаемые «Тамаринскіе» антракты остались безъ измѣненія: «открывной» спектакль окончился въ два часа ночи!..
Впрочемъ, за пятимѣсячный антрактъ въ Тамаринской опереткѣ произошли нѣкоторыя измѣненія.
Вопервыхъ, занавѣсъ... Онъ теперь не подымается снизу вверхъ, а, въ видѣ двухъ портьеръ, раздвигается въ разныя стороны.
Шиллингъ немножко потолстѣлъ, Никитина еще похорошѣла, есть хорошій теноръ, г. Свѣтлановъ, и... нѣтъ ни одного хорошаго комика!..
Конечно, если не считать самого Тамарина. Но это, вѣдь, уже «комикъ внѣ конкурренціи»...
Оперетка безъ комика—это все равно, что каша безъ масла или бумажникъ безъ денегъ.
На «открывной» афишѣ значился новый комикъ Полонскій но вмѣсто него передъ публикой предсталъ Жилинъ...
Потомъ появились также три «донъ-жуана», которымъ приличествовало бы больше быть въ похоронномъ бюро, чѣмъ на сценѣ...
А, впрочемъ, все прошло благополучно. Были цвѣты, подношенія и полный сборъ. Что и требовалось доказать!..
Съ энергіею рѣдкою, Въ успѣхѣ убѣжденъ, Тамаринъ опереткою
Опять открылъ сезонъ... Москвичъ мѣняетъ серіи,
Москвичъ въ карманъ полѣзъ... Тамаринъ же Фееріи
Сулитъ безъ Фонаберіи И множество чудесъ!..
***
Вообще, это была «недѣля открытій».
Открылъ свое «учрежденіе» нашъ старый знакомецъ—Шарль Омовъ.
У него на этотъ разъ, въ помощь буфету, приглашена... оперетка!
Оперетка съ очень хорошей труппой и двумя хорошими комиками: Бураковскимъ и Полтавцевымъ.
У Омона «оперетку дѣлаетъ»В. В. Чаровъ, а это ручается за успѣхъ.
Затѣмъ, у Омона — неизбѣжныя «этуали», во главѣ съ «чудо-головой»...
Итакъ, мы въ этомъ сезонѣ имѣемъ двѣ оперетки и двѣ оперы.
Это, пожалуй, «немножко множко», какъ говоритъ одинъ мой пріятель.
«Сезонъ полонъ», можно сказать, послѣ того, какъ даже Омонъ открылъ свое «учрежденіе»,
Опять Омонъ
И оперетка...
И шумъ, и звонъ,
И шансонетка... И „голова“,
И „этуали“...
Воспрянь, Москва,
И брось печали!...
***
Любителямъ чистаго искусства предстоитъ высокое наслажденіе, которымъ они будутъ обязаны... знаете кому? Георгу Парадизу!..
«Живъ, Курилка»!.. Парадизъ ожилъ, Парадизъ отстраиваетъ театръ и, мало этого, Парадизъ покажетъ намъ самого Людвига Барная!...
Я забылъ сказать, что Людвигу Барнаю будетъ предшествовать французская оперетка!.
Опять оперетка!... Третья...
«Слишкомъ много оперетки»! сказалъ бы Калхасъ.
Я отъ всей души привѣтствую «возрожденіе Парадиза».
Живъ, Курилка! Парадизъ
Снова твой, Москва родная!... Преподноситъ онъ сюрпризъ,
Въ видѣ Людвига Барная... Въ Парадизѣ тотъ же духъ,
Вѣренъ онъ „гастролямъ“ вѣчно... Что жъ? Мы рады: старый другъ
Лучше новыхъ двухъ, конечно!...
***
Фармацевты дрожатъ.
Этотъ «судный день» наступаетъ очень скоро: въ будущемъ мѣсяцѣ.
Въ Москвѣ состоится съѣздъ аптекарей.
Представители «латинской кухни» соберутся для того, чтобы обсуждать «различные вопросы фармацевтики».
Фармацевтамъ остается только созвать съѣздъ фармацевтовъ. Пусть одновременно засѣдаютъ два съѣзда.
И тогда видно будетъ, какой съѣздъ другого съѣстъ!
Чтобъ не тратить время зря, Уподобясь легкой птицѣ, Господа аптекаря
Созываютъ съѣздъ въ столицѣ... Фармацевты же дрожатъ,
Въ страхѣ мечатся безумномъ: Ахъ, пожалуй „заѣдятъ“
Ихъ на этомъ съѣздѣ шумномъ!...
***
Нельзя не радоваться тому, что это случилось теперь.
Но можно бы было еще больше радоваться, если бы это случилось раньше.
Запрещены къ представленію «Бѣдныя овечки»...
Тѣ самыя «Бѣдныя овечки», которыми пресловутый «фантазеръ» Николаевъ-Соколовскій въ теченіе всего лѣтняго сезона совращалъ московскую публику.
Тѣ самыя «Бѣдныя овечки», въ которыхъ двѣ дюжины пансіонерокъ раздѣваются на глазахъ почтеннѣйшей публики.-
Пресса и тогда пожимала плечами и недоумѣвала, какъ могло быть разрѣшено къ представленію такое скабрезное «произведеніе»...
Но, конечно, для самодура-антрепренера пресса—не законъ, а разъ смотришь на вещи со «сборной» точки зрѣнія, то— чѣмъ хуже, тѣмъ лучше.
Іолько бы оперетка дѣлала сборы. А что отъ нея краснѣютъ даже стѣны театра, это ничего не значитъ!..
Но, слава Богу, «Бѣдныхъ овечекъ» закололи и онѣ не будутъ больше возмущать чувство нравственности и порядочности.
А, впрочемъ, лучше поздно, чѣмъ никогда!.. Да, уничтожили „овечекъ ,—
Загнали ихъ на задній дворъ... И плачетъ нѣкій человѣчекъ,— Его зовутъ-антрепренеръ...