Годъ 44-й.
Еженедѣльный, политическій и литературно-художественный журналъ съ карикатурами.
27 апрѣля 1902 года.
Годъ 44-й.
№ 16.
№ 16.
Вешнее небо сіяетъ такъ ярко,
Дышетъ природа «восточною лѣнью»,
Душно въ тѣни такъ... на солнцѣ такъ жарко... Въ воздухѣ пахнетъ цвѣтущей сиренью...
Пестрыя мысли, несутся высоко,
Выше, чѣмъ тучки, быстрѣе, чѣмъ птицы... Душу поэта волнуя глубоко,
Снова воскресли въ ней грезъ вереницы!..
И съ возвращеньемъ весны благодатной Сердце, что спало зимой безпробудно, Съ дѣтскою вѣрой, уму непонятной,
Къ жизни стремится опятъ безразсудно!
Кн. Сусанна Вадбольская.
***
Весна!.. И вотъ вездѣ метаморфозы: Подвластны имъ и люди и скоты.
Такъ на щекахъ у дѣвъ краснѣютъ розы, И вмѣсто крысъ слѣдятъ подругъ коты! Куда сходились свиньи цѣлой тучей,
Какъ па какой-то праздничный базаръ,
Тамъ занялись навозной мерзкой кучей Нашъ докторъ городской и санитаръ.
Голубь.
Дневникъ майора Полякова.
Отнынѣ кончено!.. Не будетъ болѣе актерскихъ контрактовъ ни на гербовой бумагѣ, ни на оборотной сторонѣ старой ломбард
ной квитанціи. Между актерами установлено, при посредствѣ театральнаго бюро, „честное слово“, и его твердо должны дер
жать гг. предприниматели и актеры. Трагикъ Перепой-Океанскій будетъ теперь взыскивать съ антрепренера Вылетаева неустойку за „несдержаніѳ честнаго слова“ въ размѣрѣ, предположимъ, 500 рублей. Нарушеніе заключалось въ томъ, что Вылетаевъ далъ „честное слово“ наливать въ „піампанки“ виноградное вино, а лилъ холодный чай.
Другой импрессаріо Зеленозміевскій будетъ искать съ актрисы Худобедровой неустойку за то, что пѳслѣдпяя, давъ „честпоѳ слово“ вести себя въ „сезонѣ“ благочинно и быть ангеломъ исключительно его антрепренерской души, нарушила это слово для буфетчика, бухгалтера сахарнаго завода и помощника начальника станціи.
Воображаю, вообще, какіе будутъ получаться жанрики при заключеніи разныхъ сдѣлокъ на „пароль-д’оннеръ?!.“
Въ Петербургѣ возникаетъ общество, которое будетъ ограждать женщинъ отъ такъ называемыхъ „хулигановъ“. Я, напри
мѣръ, думаю, что московскіе сутенеры недалеко ушли отъ своихъ питерскихъ „собратьевъ по искусству“. Наоборотъ, фактами уже установлено, что московскіе джентельмены въ искусствѣ обирать женщину стоятъ куда выше и сами выглядываютъ на видъ много эллегантнѣе. Я помню, напримѣръ, лѣтомъ мнѣ въ садахъ показывали высокаго представительнаго блондина въ роскошномъ бѣ
ломъ костюмѣ и въ англійской шляпѣ à Іа Стенли. Черезъ плечо у него висѣлъ бинокль и фотографическій аппаратъ, въ рукахъ всегда была записная книжка. Право, я по наивности принималъ этого милорда за туриста, живущаго временно въ Москвѣ. Затѣмъ дѣло выяснилось. Милордъ оказался, просто - наиросто, мошенникомъ.
Другой милордъ, изъ жидовъ, пріѣзжацъ нѣсколько разъ въ Москву изъ Кіева, узнавъ заранѣе, что здѣсь есть жертвы, кото
рыхъ можно быстро обобрать. По виду этотъ обиратель походилъ на солиднаго рантье, выѣзжалъ на хорошихъ лошадяхъ. Я еще могъ бы указать на массу примѣровъ, но неинтересно перечи