Годъ 44-й.

Еженедѣльный, политическій и литературно-художественный журналъ съ карикатурами.

4 мая 1902 года.

Годъ 44-й. № 17.

№ 17.

Изъ прошлаго.

Тьму упорно кругомъ раздвигая, Занимался разсвѣтъ молодой,
Съ болыо въ сердцѣ, моя. дорогая, Я прощался надолго съ тобой.

Дневникъ майора Полѣнова.

Я уже нѣсколько писемъ получилъ по поводу содержателей буфетовъ на мелкихъ желѣзнодорожныхъ станціяхъ, въ особенно
сти въ дачныхъ мѣстностяхъ. Оказывается, — что мнѣ и самому
приходилось, впрочемъ, наблюдать,—что за прилавкомъ находятся иногда вмѣсто людей—-дикообразы. Особенно въ этомъ отношеніи
отличается Московско - Казанская дорога, и два великолѣпныхъ экземпляра сидятъ въ буфетахъ на станціи Раменское и Егорьевскъ.
Въ Раменскомъ, напримѣръ, для того, чтобы получить что-нибудь изъ буфета, вы должны обращаться такъ:
— Будьте великодушны, милостивый г. буфетчикъ, дайте мнѣ рюмку водки.
. — Будьте такъ гуманны и не откажите въ щедротахъ вашего любвеобильнаго сердца: позвольте одинъ пирожокъ съ капустой.
— Отецъ родной, благодѣтель... заставьте вѣкъ Богу молить дайте полбутылки удѣльнаго.
И только послѣ подобныхъ просьбъ свирѣпый буфетчикъ рѣшается подать вамъ что-либо, не говоря уже о томъ, что на вина
онъ назначилъ своевольныя цѣны и деретъ втридорога. Бъ: Егорьевскѣ—другой экземпляръ. Тотъ изъ четверти фунта икры
умудряется сдѣлать 70 бутѳрбротовъ и настойчиво требуетъ по двугривенному. Кажется, такое удовольствіе и у Омона дешевле обойдется. Управленію Казанской дороги не мѣшало бы немного отполировать своихъ буфетчиковъ, а, главное, научить ихъ вѣж
ливому обращенію съ публикой, ибо вѣдь публика не для нихъ, а наоборотъ.
*
* *
Много говорятъ теперь на Ильинкѣ объ исторіи съ однимъ крупнымъ мануфактуристомъ, который ѣздилъ недавно по желѣз
ной дорогѣ къ себѣ на фабрику и въ вагонѣ избилъ какую-то француженку, которая не хотѣла отвѣчать на ласки мануфактурнаго джентльмена.
Скоро этотъ драповый субъектъ предстанетъ предъ грозныя очи Ѳемиды, но не по обвиненію въ оскорбленіи, какъ онъ раньше полагалъ отдѣлаться, а въ обвиненіи въ покушеніи на такъ называемое „гнусное насиліе“.
Завоетъ теперь купецъ!

***
Сколько ласки въ свой взоръ упоенный Ты, меня обнимая, влила!
Утомленная ночью безсонной,
Ты—вся нѣга, вся прелесть была.
И духами «цвѣтущей сиренью
Брызнувъ мигъ на тужурки рукавъ, Удалггласъ ты легкою тѣнью, Поцѣлуй на прощаніе давъ.
Но нс шлю я суровыя пени И судьбою доволенъ вполнѣ:
Ахъ, рукавъ ароматомъ сирени Ночь напомнилъ завѣтную мнѣ!
Ночь, когда въ полутьмѣ будуара Бг>глъ такой же кругомъ ароматъ,
Взглядъ мой, полный безумнаго жара,
Твой встргьчалъ отуманенный взглядъ ..
Долю ждать мнѣ приходится рая— Я не очень горюю о томъ:
Легкій запахъ сирени вдыхая, Помню я и о счастьѣ моемъ!
Гри Гри.