1904 годъ.
XXXIII годъ изданія.
24 Октября. Хозяйство или хозяйничанье?
Бываютъ въ общественной жизни вопросы, которые имѣютъ весьма странную судьбу. Такіе вопросы чаще всего возникаютъ на почвѣ общественной нравственности, или же на почвѣ об
щественной гигіены. Такъ какъ въ этихъ областяхъ че
ловѣческой мысли труднѣе всего добраться до исти
ны, то идеи подобнаго рода обыкновенно увлекаютъ наиболѣе наивную часть обществъ, и тогда въ ежедневной печати появляются пись
ма добровольцевъ, желающихъ показать, что и они тоже заботятся объ общественномъ благѣ. Потомъ вдругъ идея проваливается куда то въ пространство и наконецъ, послѣ затишья, начинаютъ говорить обратное.
Такое странное, на первый взглядъ, извращеніе понятій общества о нравственности и о гигіенѣ, однако,
имѣетъ довольно простое объясненіе. Напримѣръ: не такъ давно находили безнравственнымъ ѣздить женщи
намъ на имперіалѣ конки. Конечно, всѣ помнятъ, до какихъ предѣловъ доходили фантазіи добровольцевъ... Но вотъ, дѣло конки взялъ въ свои руки городъ и ему, вѣроятно, за свой страхъ стало стыдно увѣрять пу
блику въ безнравственности права женщинъ ѣздить за 4 кон. вмѣсто 6-ти; и отсталыхъ добровольцевъ, въ свое время искренно увѣровавшихъ въ то, что такое право безнравственно, уже перестали слушать. А еще болѣе вѣроятно, что такое послабленіе произошло по
тому, что теперь прибыль попадаетъ въ руки цѣлаго города, а не небольшой группы людей. Другое дѣло, если бы конки опять были сданы какому нибудь лицу или частному обществу, съ которыми пришлось бы имѣть дѣло отдѣльнымъ лицамъ; тогда, вѣроятно, нрав
ственность процвѣтала бы въ Петербургѣ и до сихъ поръ. А съ другой стороны, если бы внутри стоило 4 коп., а на имперіалѣ 6, то, вѣроятно, въ обществѣ циркулировало бы мнѣніе, что дамамъ безнравственно ѣздить внутри: вѣдь бываетъ зимой, окна запорошило,
вечеромъ народу нѣтъ, дверь закрыта... мало ли что можетъ случиться!
А вотъ примѣръ заботы о гигіенѣ: когда то съ великимъ трудомъ прорывались въ Петербургѣ каналы; теперь время отъ времени приходится читать, что не худо бы засыпать изъ за гигіеническихъ соображеній, то Обводный, то Екатерининскій, то Мойку, а многіе уже и засыпали. Соображенія эти настолько серьезны, что послѣ чтенія добровольческихъ воплей въ пользу засыпки, начинаетъ казаться понятной причина вырожде
нія Франціи и Италіи—стоитъ только вспомнить Сену или Тибръ: они, по меньшей мѣрѣ, въ 5 разъ грязнѣе Фонтанки и въ 3 раза грязнѣе Екатерининскаго канала.
Но какъ то странно умалчивается въ этихъ письмахъ и статьяхъ о заразности заплеванной и унаво
женной мостовой, которая опаснѣе не только медленно текущей, но даже и стоячей воды. Умалчивается и о томъ ароматѣ, который слышится на улицахъ, напри
мѣръ, Москвы, или того же Парижа. Умалчивается и то вліяніе на передвиженіе воздуха (а оно важно!), которое оказываютъ каналы.
Умалчивается же это по той простой причинѣ, что засыпать каналъ—работа простая и большая. Это легче, чѣмъ возиться съ ремонтомъ и съ упорядоченіемъ: та
кую работу можно сдать въ однѣ руки, и барыши отъ нея не размѣняются среди большого числа ремонтныхъ мелкихъ подрядчиковъ, а попадутъ въ весьма ограни
ченное число кармановъ. Добровольцамъ же, конечно, это не приходитъ въ голову и они вполнѣ искренно рады засыпать даже Неву. По если бы упорядоченіе каналовъ было проще и удобнѣе,—тогда, вѣроятно, ихъ бы надоумили.
Такимъ образомъ создаются работы и положенія, которыя почему либо кому либо выгодны. А когда вы
года сконцентрирована въ однѣхъ рукахъ, то является всегда возможность удѣлить часть этой выгоды для «про
веденія дѣла». Вѣдь достаточно заручиться согласіемъ двухъ - трехъ: остальные при нашей косности, при на
шемъ неумѣніи излагать свои мысли, если даже иногда таковыя и забредаютъ въ голову, не желая вникать въ «незначительные» вопросы (2 коп.!), предоставляютъ дѣло его естественному теченію. И даже болѣе: подъ сладкія мелодіи, которыя звучатъ въ письмахъ добровольцевъ, эти остальные начинаютъ воображать, что
№. 43.
XXXIII годъ изданія.
24 Октября. Хозяйство или хозяйничанье?
Бываютъ въ общественной жизни вопросы, которые имѣютъ весьма странную судьбу. Такіе вопросы чаще всего возникаютъ на почвѣ общественной нравственности, или же на почвѣ об
щественной гигіены. Такъ какъ въ этихъ областяхъ че
ловѣческой мысли труднѣе всего добраться до исти
ны, то идеи подобнаго рода обыкновенно увлекаютъ наиболѣе наивную часть обществъ, и тогда въ ежедневной печати появляются пись
ма добровольцевъ, желающихъ показать, что и они тоже заботятся объ общественномъ благѣ. Потомъ вдругъ идея проваливается куда то въ пространство и наконецъ, послѣ затишья, начинаютъ говорить обратное.
Такое странное, на первый взглядъ, извращеніе понятій общества о нравственности и о гигіенѣ, однако,
имѣетъ довольно простое объясненіе. Напримѣръ: не такъ давно находили безнравственнымъ ѣздить женщи
намъ на имперіалѣ конки. Конечно, всѣ помнятъ, до какихъ предѣловъ доходили фантазіи добровольцевъ... Но вотъ, дѣло конки взялъ въ свои руки городъ и ему, вѣроятно, за свой страхъ стало стыдно увѣрять пу
блику въ безнравственности права женщинъ ѣздить за 4 кон. вмѣсто 6-ти; и отсталыхъ добровольцевъ, въ свое время искренно увѣровавшихъ въ то, что такое право безнравственно, уже перестали слушать. А еще болѣе вѣроятно, что такое послабленіе произошло по
тому, что теперь прибыль попадаетъ въ руки цѣлаго города, а не небольшой группы людей. Другое дѣло, если бы конки опять были сданы какому нибудь лицу или частному обществу, съ которыми пришлось бы имѣть дѣло отдѣльнымъ лицамъ; тогда, вѣроятно, нрав
ственность процвѣтала бы въ Петербургѣ и до сихъ поръ. А съ другой стороны, если бы внутри стоило 4 коп., а на имперіалѣ 6, то, вѣроятно, въ обществѣ циркулировало бы мнѣніе, что дамамъ безнравственно ѣздить внутри: вѣдь бываетъ зимой, окна запорошило,
вечеромъ народу нѣтъ, дверь закрыта... мало ли что можетъ случиться!
А вотъ примѣръ заботы о гигіенѣ: когда то съ великимъ трудомъ прорывались въ Петербургѣ каналы; теперь время отъ времени приходится читать, что не худо бы засыпать изъ за гигіеническихъ соображеній, то Обводный, то Екатерининскій, то Мойку, а многіе уже и засыпали. Соображенія эти настолько серьезны, что послѣ чтенія добровольческихъ воплей въ пользу засыпки, начинаетъ казаться понятной причина вырожде
нія Франціи и Италіи—стоитъ только вспомнить Сену или Тибръ: они, по меньшей мѣрѣ, въ 5 разъ грязнѣе Фонтанки и въ 3 раза грязнѣе Екатерининскаго канала.
Но какъ то странно умалчивается въ этихъ письмахъ и статьяхъ о заразности заплеванной и унаво
женной мостовой, которая опаснѣе не только медленно текущей, но даже и стоячей воды. Умалчивается и о томъ ароматѣ, который слышится на улицахъ, напри
мѣръ, Москвы, или того же Парижа. Умалчивается и то вліяніе на передвиженіе воздуха (а оно важно!), которое оказываютъ каналы.
Умалчивается же это по той простой причинѣ, что засыпать каналъ—работа простая и большая. Это легче, чѣмъ возиться съ ремонтомъ и съ упорядоченіемъ: та
кую работу можно сдать въ однѣ руки, и барыши отъ нея не размѣняются среди большого числа ремонтныхъ мелкихъ подрядчиковъ, а попадутъ въ весьма ограни
ченное число кармановъ. Добровольцамъ же, конечно, это не приходитъ въ голову и они вполнѣ искренно рады засыпать даже Неву. По если бы упорядоченіе каналовъ было проще и удобнѣе,—тогда, вѣроятно, ихъ бы надоумили.
Такимъ образомъ создаются работы и положенія, которыя почему либо кому либо выгодны. А когда вы
года сконцентрирована въ однѣхъ рукахъ, то является всегда возможность удѣлить часть этой выгоды для «про
веденія дѣла». Вѣдь достаточно заручиться согласіемъ двухъ - трехъ: остальные при нашей косности, при на
шемъ неумѣніи излагать свои мысли, если даже иногда таковыя и забредаютъ въ голову, не желая вникать въ «незначительные» вопросы (2 коп.!), предоставляютъ дѣло его естественному теченію. И даже болѣе: подъ сладкія мелодіи, которыя звучатъ въ письмахъ добровольцевъ, эти остальные начинаютъ воображать, что
№. 43.