Состоявшееся 2 ноября подъ предсѣдательствомъ I. С. Китнера III-е очередное общее собраніе было посвящено докладу Н. К. Рериха: «Изъ прошлой и настоящей жизни русскаго искусства».

Весною текущаго года докладчикъ имѣлъ случай [*)] жаловаться на печальное положеніе художествен

ныхъ памятниковъ на Руси. Результаты этихъ жалобъ выразились, по его словамъ, лишь въ полученныхъ имъ съ разныхъ кондовъ Россіи въ значительномъ количествѣ сочувственныхъ письмахъ, изъ которыхъ можно почерпнуть новыя иллюстраціи, подтверждаю

щія высказываемыя г. Рерихомъ мысли. Къ этимъ примѣрамъ въ настоящее время онъ можетъ присовокупить еще новые образцы равнодушнаго отно

шенія къ старинѣ, наблюдавшіеся имъ истекшимъ лѣтомъ: реставрацію старыхъ фресокъ въ Калязинѣ, гдѣ производившіе ее собирались «заправить пятныш

ки» въ живописи, и старый Воскресенскій монастырь въ Угличѣ, гдѣ съ трудомъ можно выдѣлить изъ позднѣйшихъ нагроможденій нетронутые старинные уголки. Въ этомъ монастырѣ обозрѣвателя поразило два обстоятельства: распространяемая сторожемъ ле

генда о томъ, что время отъ времени „Владычица поновляется“, причемъ потускнѣвшія краски сами

собой выступаютъ ярче, и устройство новой печи какъ разъ по серединѣ эффектнаго прохода, соединявшаго церковь съ трапезной и открывавшаго красивый видъ на царскія двери. Въ Звенигородскомъ Саввинскомъ монастырѣ оказалась другая несообразность: высокія входныя ворота, черезъ которыя тишайшій царь всту палъ въ обширный дворъ, гдѣ возвышался древній храмъ Саввы, до курьеза не соотвѣтствовали мизерной аркѣ со стороны выхода. Это обстоятельство объясняется тоже реставраціей, при которой для про

стоты былъ засыпанъ первый этажъ зданія. Въ Иверскомъ монастырѣ, построенномъ патріархомъ Нико

номъ при царѣ Алексѣѣ Михайловичѣ на Валдаѣ, въ мѣстности, свидѣтельствующей о непосредственной

любви строителя къ природѣ, г. Рериху привелось также наблюдать характерное явленіе: главный кор

пусъ, возведенный съ особенной тщательностью и предназначавшійся патріархомъ для созерцательнаго времяпрепровожденія, служилъ помѣщеніемъ для отрезвленія буйныхъ иноковъ, наполнявшихъ зданіе отвратительной вонью и криками.

Дальнѣйшихъ примѣровъ достойнаго сожалѣнія состоянія русскихъ художественныхъ памятниковъ докладчикъ не приводилъ, сознавая всю безполезность сѣтованій на это положеніе, объ измѣненіи котораго почти никто не заботится. Причину этого онъ видитъ въ утратѣ значенія искусства въ общественномъ мнѣніи. Не такъ было въ древнія времена, когда искус

ство дѣйствительно жило, когда скромныя строки

Стоглава, грамоты Оружейнаго Приказа и соборныя постановленія характерно, сжато и красиво свидѣтельствовали объ иномъ, столь далекомъ нашему сознанію, отношеніи къ дѣлу. Тогда и нравственныя

[*)] «Зодчій» № 12.

требованія къ художнику предъявлялись строже: «подобаетъ быть живописцу смиренну, кротку, благоговѣйну, наипаче жъ храните чистоту душевную и тѣ

лесную со всякимъ опасеніемъ», гласитъ Стоглавый соборъ; и техническая сторона строго контролирова

лась: «которые по се время писали иконы не учась, самовольствомъ, положите, чтобы учились у добрыхъ мастеровъ, и аще которые не престанутъ отъ тако

ваго дѣла, царскою грозою наказуются». Строгость подобныхъ требованій уравновѣшивалась возвыше

ніемъ положенія живописцевъ, причемъ соборамъ предписывалось: «вельможамъ и простымъ человѣкамъ тѣхъ живописцевъ во всемъ почитати». а «царю та

кихъ живописцевъ жаловати, а святителямъ ихъ беречи и почитати паче простыхъ человѣкъ».

Для характеристики художественной дѣятельности добраго стараго времени, г. Рерихъ обратился къ пе

ріоду, въ который дѣло національнаго художества окончательно оформилось учрежденіемъ при Ору

жейной Палатѣ Иконнаго Терема, выдвинувшаго твер

дыя и опредѣленныя понятія объ искусствѣ. Насколько эти понятія были жизненны, свидѣтельствуютъ о томъ старинныя иконы, роспись старыхъ храмовъ и памятники зодчества. По роду занятій иконописцы иконнаго терема раздѣлялись на знаменщиковъ (рисоваль

щиковъ), лицевщиковъ (писавшихъ съ лица), долицевщиковъ (писавшихъ ризы и палаты), травщиковъ (пейзажистовъ), златописцевъ, левкащиковъ и терщи

ковъ. Кромѣ собственно иконописи, въ кругъ ихъ занятій входило составленіе плановъ, рисунковъ для гравированія, работа для денежнаго двора, составле

ніе смѣтъ, пріемъ красокъ, надсмотръ за работами. Однимъ словомъ, это были не простые иконописцы, а художники въ широкомъ смыслѣ слова.

Неправы тѣ, кто думаетъ, что это было «сухоевремя, когда писали по указамъ, безъ споровъ и со

мнѣній. Что эти споры были и тогда, видно изъ разсужденія изографа Іосифа Оружейной Палаты, возражающаго противъ распространенной тенденціи «писать святыхъ тощихъ и смуглыхъ».

Какъ апоѳеозъ художниковъ времени царя Алексѣя Михайловича, докладчикъ привелъ торжественную его окружную грамоту 1669 г., требующую по

читанія иконописцевъ, какъ истинныхъ художниковъ церковнаго благолѣпія: «достойно бо есть отъ всѣхъ почитаемыя хитрости художникомъ почитаемымъ быти».

Тѣмъ печальнѣе безпросвѣтныя будни въ церковныхъ заказахъ послѣдующаго времени, когда грамата тишайшаго царя была преступлена, послѣдствіемъ чего оказалось, что большая часть нашихъ храмовъ наполнена разнородными, случайными работами, достигаю

щими нерѣдко противоположныхъ первоначальной цѣли результатовъ. По мнѣнію г. Рериха, такое отно

шеніе къ иконной живописи, не можетъ продолжаться

далѣе, ибо состояніе ея даетъ тонъ всѣмъ другимъ родамъ живописи. Результатомъ упадка этого вида искусства онъ считаетъ чрезмѣрно умножившіяся въ послѣднее время рѣзкія проявленія уродливости въ живописи и невыясненное положеніе художественной промышленности.

Какой можно найти практическій выходъ изъ этого

положенія? Однимъ изъ такихъ средствъ докладчикъ

Въ Императорскомъ Спб. Обще

ствѣ Архитекторовъ.