опредѣленіе успѣшности графикой въ данномъ случаѣ невозможно. Дѣйствительно, одни лица прохо
дятъ всѣ курсы въ 4—5 лѣтъ, тогда, какъ другіе пребываютъ въ стѣнахъ академіи по 8—10 лѣтъ, часто превосходя при этомъ первыхъ тонкостью и художественностью развитія.
Ежегодно, 4-го ноября, двери академіи широко раскрываются передъ молодыми художниками и волна житейская поглощаетъ ихъ...
Таланты, привлекавшіе вниманіе своими работами на ученическихъ выставкахъ, часто исчезаютъ изъ виду.
Имена живописцевъ или скульпторовъ мы еще можемъ встрѣтить на художественныхъ выставкахъ что же касается архитекторовъ, то на ихъ долю должно выпасть сооруженіе чего-либо грандіознаго, чтобы имена ихъ достигли нашего слуха.
Дѣлается грустно, смотря на проекты великолѣпныхъ мавзолеевъ и дворцовъ и зная, что лишь ни
чтожному числу художественно развитыхъ ихъ авторовъ суждено проявить себя на дѣлѣ.
Совсѣмъ не то можемъ мы видѣть на западѣ. Многочисленные журналы знакомятъ насъ то и дѣло съ интересными архитектурными сооруженіями, независящими подъ часъ отъ ихъ цѣнности.
«Наше общество художественно неразвито», слышатся оправданія нашихъ зодчихъ; «домовладѣльцы ставятъ архитекторовъ въ такія условія, при кото
рыхъ исполнить вещь, сколько нибудь сносную въ художественномъ отношеніи—почти невозможно»!
Но, вѣдь, если въ тоже время наши художники не будутъ предпринимать ничего сами и станутъ ждать, когда уровень художественнаго пониманія поднимется на необходимую высоту, то когда же совершится подобный подъемъ?
Не будетъ ли лучше взяться за самихъ себя: еслибы большинство художниковъ-архитекторовъ старалось разрѣшать хоть самыя скромныя художественныя задачи, то уровень архитектуры въ Россіи поднялся бы непремѣнно, заставляя тѣмъ самымъ и публику отличать хорошее отъ плохого.
Разобщенность отраслей искусства, создающая шаткій девизъ «архитектуру - для архитектуры», приноситъ сильнѣйшій вредъ нормальному развитію ху
дожественной архитектуры, тѣсно связанной по своимъ принципамъ съ живописью, скульптурой, музыкой и т. д. Конечно, весьма трудно требовать живо
писности въ архитектурѣ шести-этажнаго дома — сун
дука, но все же и по этой части бывали примѣры удачнаго рѣшенія. Что же касается архитектуры монументальной, церковной, дворцовой или—особня
ковъ, то здѣсь открывается для художника широкое поприще.
Шаблонные пріемы, измельчонность деталями и бѣдность основного замысла—вотъ главные недостатки,
съ которыми слѣдуетъ бороться нашимъ художникамъархитекторамъ, и высшее художественное училище должно выпускать дѣятелей, способныхъ настойчиво проводить въ жизнь подобные принципы.
Года три тому назадъ въ выставлявшихся программныхъ работахъ стала проявляться склонность къ декоративной живописности фасадовъ; мало по малу
обнаруживались; два теченія: одно—изученіе какоголибо стиля съ археологическою точностью и композиціи въ этомъ стилѣ получили характеръ историческаго документа; другое теченіе выразилось въ изученіи тѣхъ-же историческихъ эпохъ, но исключительно съ внутренней стороны—принципіально, давъ композиціи просторъ въ выборѣ формъ, которыя ДОЛЖ НЫ получить свой характеръ на основаніи упомяну
тыхъ принциповъ Замыселъ архитектурной дедали сталъ символически опредѣлять свое назначеніе.
Стремленіе къ живописности привело къ увеличенію архаическими формами стилей, естественно желая молодыми, невысказавщимся еще мотивами оживить одряхлѣвшія, банальныя подчасъ формы. Указанныя черты обновленія архитектуры сказались въ настоящемъ конкурсѣ съ особенною рельефностью, за
данная же тема «Дворецъ намѣстника на Дальнемъ Востокѣ» — удачнѣе прошлогодней («Концертный залъ»), давая для проектируемаго сооруженія опредѣленный типъ. Конечно, этотъ типъ понимался мно
гими различно и въ то время, какъ гг. Рыльскій, Щуко и Соколовъ выразили характеръ дворца, гг. Кубинскій и Романовъ представили—музей, г. Василь
евъ - большую виллу, г. Гартманъ—помѣщичій домъ, г. Лансере—отель, а г. Шреттеръ—цѣлый городъ, дворецъ Черномора
Подобное коренное различіе проектовъ придало конкурсу особый интересъ.
По части выбора стилей, выдѣляются работы гг. Рыльскаго и Е. Шреттера, въ русскомъ стилѣ, какъ наиболѣе соотвѣтствующія характеру палатъ намѣст
ника—представителя русской государственной власти на Востокѣ.
Ампиръ, нашедшій себѣ много послѣдователей (гг. Щуко, Романовъ, Васильевъ, Тамановъ и др.) хо
рошо выражаетъ государственную власть среди монгольскихъ народовъ. Между первыми работами—огромная разница.
Г. Рыльскій, съ добросовѣстностью археолога изучилъ эпоху Нарышкиныхъ и далъ фасадъ, красивый
по формамъ, по главнымъ массамъ и по разработкѣ деталей, напоминающихъ своею законченностью рисунки пр. Ѳ. Рихтера (въ прекрасномъ, но незаконченномъ его увражѣ).
Незаконченность всей работы—плановъ разрѣзовъ, фасада, вслѣдствіе отъѣзда автора на театръ военныхъ дѣйствій—не можетъ быть поставлена въ упрекъ, давая этому проекту первое мѣсто.
Проектъ Е. Шреттера—діаметрально противоположенъ предыдущему. Оригинальный, сказочный стиль его указываетъ на несомнѣнный талантъ автора,—это, вѣроятно, единственный по свободѣ трактовки про
ектъ за все время существованія академіи. Увлекаясь декоративной стороной работы, художникъ смѣ
ло разбросалъ постройки по склону горы, придавъ этимъ характеръ живописнаго, фантастическаго города—монастыря—древнихъ палатъ.
Но было бы величайшей несправедливостью думать, что это—эфектная декорація! Слѣдуетъ вглядѣться въ планы, разрѣзъ и перспективный видъ,
чтобы понять задачи преслѣдовавшіяся г. Шреттеромъ. Стремясь передать характеръ древне-русскихъ
дятъ всѣ курсы въ 4—5 лѣтъ, тогда, какъ другіе пребываютъ въ стѣнахъ академіи по 8—10 лѣтъ, часто превосходя при этомъ первыхъ тонкостью и художественностью развитія.
Ежегодно, 4-го ноября, двери академіи широко раскрываются передъ молодыми художниками и волна житейская поглощаетъ ихъ...
Таланты, привлекавшіе вниманіе своими работами на ученическихъ выставкахъ, часто исчезаютъ изъ виду.
Имена живописцевъ или скульпторовъ мы еще можемъ встрѣтить на художественныхъ выставкахъ что же касается архитекторовъ, то на ихъ долю должно выпасть сооруженіе чего-либо грандіознаго, чтобы имена ихъ достигли нашего слуха.
Дѣлается грустно, смотря на проекты великолѣпныхъ мавзолеевъ и дворцовъ и зная, что лишь ни
чтожному числу художественно развитыхъ ихъ авторовъ суждено проявить себя на дѣлѣ.
Совсѣмъ не то можемъ мы видѣть на западѣ. Многочисленные журналы знакомятъ насъ то и дѣло съ интересными архитектурными сооруженіями, независящими подъ часъ отъ ихъ цѣнности.
«Наше общество художественно неразвито», слышатся оправданія нашихъ зодчихъ; «домовладѣльцы ставятъ архитекторовъ въ такія условія, при кото
рыхъ исполнить вещь, сколько нибудь сносную въ художественномъ отношеніи—почти невозможно»!
Но, вѣдь, если въ тоже время наши художники не будутъ предпринимать ничего сами и станутъ ждать, когда уровень художественнаго пониманія поднимется на необходимую высоту, то когда же совершится подобный подъемъ?
Не будетъ ли лучше взяться за самихъ себя: еслибы большинство художниковъ-архитекторовъ старалось разрѣшать хоть самыя скромныя художественныя задачи, то уровень архитектуры въ Россіи поднялся бы непремѣнно, заставляя тѣмъ самымъ и публику отличать хорошее отъ плохого.
Разобщенность отраслей искусства, создающая шаткій девизъ «архитектуру - для архитектуры», приноситъ сильнѣйшій вредъ нормальному развитію ху
дожественной архитектуры, тѣсно связанной по своимъ принципамъ съ живописью, скульптурой, музыкой и т. д. Конечно, весьма трудно требовать живо
писности въ архитектурѣ шести-этажнаго дома — сун
дука, но все же и по этой части бывали примѣры удачнаго рѣшенія. Что же касается архитектуры монументальной, церковной, дворцовой или—особня
ковъ, то здѣсь открывается для художника широкое поприще.
Шаблонные пріемы, измельчонность деталями и бѣдность основного замысла—вотъ главные недостатки,
съ которыми слѣдуетъ бороться нашимъ художникамъархитекторамъ, и высшее художественное училище должно выпускать дѣятелей, способныхъ настойчиво проводить въ жизнь подобные принципы.
Года три тому назадъ въ выставлявшихся программныхъ работахъ стала проявляться склонность къ декоративной живописности фасадовъ; мало по малу
обнаруживались; два теченія: одно—изученіе какоголибо стиля съ археологическою точностью и композиціи въ этомъ стилѣ получили характеръ историческаго документа; другое теченіе выразилось въ изученіи тѣхъ-же историческихъ эпохъ, но исключительно съ внутренней стороны—принципіально, давъ композиціи просторъ въ выборѣ формъ, которыя ДОЛЖ НЫ получить свой характеръ на основаніи упомяну
тыхъ принциповъ Замыселъ архитектурной дедали сталъ символически опредѣлять свое назначеніе.
Стремленіе къ живописности привело къ увеличенію архаическими формами стилей, естественно желая молодыми, невысказавщимся еще мотивами оживить одряхлѣвшія, банальныя подчасъ формы. Указанныя черты обновленія архитектуры сказались въ настоящемъ конкурсѣ съ особенною рельефностью, за
данная же тема «Дворецъ намѣстника на Дальнемъ Востокѣ» — удачнѣе прошлогодней («Концертный залъ»), давая для проектируемаго сооруженія опредѣленный типъ. Конечно, этотъ типъ понимался мно
гими различно и въ то время, какъ гг. Рыльскій, Щуко и Соколовъ выразили характеръ дворца, гг. Кубинскій и Романовъ представили—музей, г. Василь
евъ - большую виллу, г. Гартманъ—помѣщичій домъ, г. Лансере—отель, а г. Шреттеръ—цѣлый городъ, дворецъ Черномора
Подобное коренное различіе проектовъ придало конкурсу особый интересъ.
По части выбора стилей, выдѣляются работы гг. Рыльскаго и Е. Шреттера, въ русскомъ стилѣ, какъ наиболѣе соотвѣтствующія характеру палатъ намѣст
ника—представителя русской государственной власти на Востокѣ.
Ампиръ, нашедшій себѣ много послѣдователей (гг. Щуко, Романовъ, Васильевъ, Тамановъ и др.) хо
рошо выражаетъ государственную власть среди монгольскихъ народовъ. Между первыми работами—огромная разница.
Г. Рыльскій, съ добросовѣстностью археолога изучилъ эпоху Нарышкиныхъ и далъ фасадъ, красивый
по формамъ, по главнымъ массамъ и по разработкѣ деталей, напоминающихъ своею законченностью рисунки пр. Ѳ. Рихтера (въ прекрасномъ, но незаконченномъ его увражѣ).
Незаконченность всей работы—плановъ разрѣзовъ, фасада, вслѣдствіе отъѣзда автора на театръ военныхъ дѣйствій—не можетъ быть поставлена въ упрекъ, давая этому проекту первое мѣсто.
Проектъ Е. Шреттера—діаметрально противоположенъ предыдущему. Оригинальный, сказочный стиль его указываетъ на несомнѣнный талантъ автора,—это, вѣроятно, единственный по свободѣ трактовки про
ектъ за все время существованія академіи. Увлекаясь декоративной стороной работы, художникъ смѣ
ло разбросалъ постройки по склону горы, придавъ этимъ характеръ живописнаго, фантастическаго города—монастыря—древнихъ палатъ.
Но было бы величайшей несправедливостью думать, что это—эфектная декорація! Слѣдуетъ вглядѣться въ планы, разрѣзъ и перспективный видъ,
чтобы понять задачи преслѣдовавшіяся г. Шреттеромъ. Стремясь передать характеръ древне-русскихъ