По поводу изобилія музыкальныхъ школъ.

„Сколько ихъ?!. Куда ихъ гонять?!.“ — Это все питомцы школъ:

Тотъ — тоску свою хоронитъ;

Этотъ — тамъ интрижку свелъ; Та — мечтаетъ въ родѣ Патти Покорить искусствомъ свѣтъ; Эта — мужа ловитъ кстати,

Такъ какъ свахъ почти что нѣтъ...

Трень - Брень.
Вернувшись отъ Корнухина, Текаловъ вспомнилъ о своихъ работникахъ: какъ непріятна была имъ первая встрѣча съ хозя
иномъ, и что онъ ничего не далъ „съ пріѣздомъ . Положимъ, они его и не поздравили, но, вѣдь, они были сконфужены и запуганы- Надо поправить все это, чтобы не мучила совѣсть.
Онъ велѣлъ позвать рабочихъ.
Они столпились у крыльца флигеля и, когда вышелъ къ нимъ баринъ, сняли шапки.
— Ну, какъ, господа, рады ли, что я пріѣхалъ? — началъ Текаловъ. — Надѣньте шапки!
Работники прикрыли головы.
— Мы даже очень рады вашему благородію, — выступилъ впередъ побойчѣе другихъ мужичекъ съ бородкой клиномъ и толстой верблюжьей верхней губой,—Съ пріѣздомъ вашу милость!
Мужичекъ хитро улыбнулся, и маленькіе глазки его часто заморгали. Онъ сорвалъ съ себя картузъ, а за нимъ и другіе.
— Надѣньте шапки! Какъ тебя звать? —спросилъ Владимиръ Петровичъ толстогубаго работника. — Микитой.
— Спасибо, Никита! Вотъ вамъ... Будемъ жить дружно.
Работники, при видѣ денегъ, радостно зашевелились и залпомъ крикнули:
— Благодаримъ! Спасибо! Будьте здоровы!..
— Только вы, ребята, поаккуратнѣе, — замѣтилъ управляющій.
— Помилуйте, Дементій Сергѣичъ, — убѣдительно произнесъ Никита. — Выпьемъ тихимъ манеромъ, закусимъ селедочкой и ситничкомъ, и затѣмъ тихимъ манеромъ спать ляжемъ... Не безпокойтесь.
— То - то! Пожалуй барину за ѳго доброту спать не дадите. Вся толпа начала успокоивать управляющаго относительно своего поведенія.
— Ермила, если—что, заприте куда-нибудь,—оказалъ Дементій Сергѣичъ.
— Будьте спокойны: свяжемъ тихимъ манеромъ и въ чуланъ запремъ.
— Зачѣмъ же ѳго вязать и прятать? — удивился Текаловъ.
- Нехорошъ онъ выиимши, — объяснилъ Никита. — Ты-то хорошъ! — огрызнулся Ермилъ.
Ермилъ стоялъ сзади всѣхъ; меланхоличный, тихій, съ добрымъ взглядомъ, онъ казался всѣхъ смирнѣе и приличнѣе. Текадову не вѣрилось, чтобы Ермилъ могъ буянить.
Черезъ какіе - нибудь полчаса работники уже вспрыскивали пріѣздъ хозяина. Гдѣ они такъ скоро могли достать вина — Те
каловъ терялся въ догадкахъ. Очевидно, въ деревнѣ кто-нибудь тайно торговалъ крѣпкими напитками.
Выпивъ всю водку, работники снова столпились у крыльца, требуя къ себѣ барина.
— Вы что, господа? —спросилъ Текаловъ, съ робостью смотря на красныя возбужденныя лица пьяныхъ мужиковъ, на ихъ безумно вытаращенные глаза и балансирующія ослабѣвшія тѣла.
— Благодарить васъ, сударь, пришли, — объявилъ Ермилъ, снявъ картузъ и низко кланяясь, — за ваше неоставленье.
— Надѣнь шапку!
— Никогда!.. Да нетто я могу передъ своимъ господиномъ невѣжничать — убей меня Богъ... Умру, а не надѣну... Что мнѣ картузъ?.. Тьфу!..
Онъ бросилъ картузъ на землю и сталъ его топтать ногами. — А ты не безобразь! — замѣтилъ одинъ изъ рабочихъ.
— Чтобы я своему господину да не уважилъ, — все болѣе и болѣе свирѣпѣлъ Ермилъ. — Да я за него вамъ всѣмъ морды раскрою...
Онъ сталъ засучивать рукава.
— Успокойся, Ермилъ, — сказалъ Текаловъ. Ермилъ заплакалъ.
— Ужъ очень я васъ, сударь, полюбилъ. Отецъ вы нашъ, благодѣтель вы нашъ. Очень ужъ вы удобны для насъ...
Онъ бросился въ ноги къ Владимиру Петровичу и сталъ цѣловать его штиблеты. Текаловъ пятился назадъ, а Ермилъ ловилъ его ноги, ухватясь за которыя, онъ, въ концѣ - концовъ, уронилъ барина на ступени крыльца. Дементій Сергѣичъ помогъ встать хозяину и увелъ его во флигель. Но черезъ минуту на дворѣ поднялся такой шумъ, что Текаловъ снова выбѣжалъ на крыльцо.
Ермилъ билъ товарищей, кого попало и но чему попало. На самомъ немъ не было рубашки и онъ, голый, окрававленный кидался, какъ звѣрь, на окружающихъ. Драка, была общая, безпо
рядочная, и Владимиръ Петровичъ даже не могъ понять кто кого и за что бьетъ. Одинъ, напримѣръ, работникъ защищалъ това
рища, а черезъ минуту самъ же лупилъ этого товарища съ остер
венѣніемъ. Вступившагося въ эту свалку разнимать дерущихся Дементія Сергѣича толпа откидывала отъ себя, какъ мячъ. На управляющемъ былъ разорванъ жилетъ и оторвана половина брюкъ.
Наконецъ, удалось Ермила повалить на землю и связать. Его унесли съ мѣста побоища и заперли въ пустой чуланъ на скот
номъ дворѣ. Послѣ арестованія главнаго забіяки драка прекра
тилась. Но брань, крики, смѣхъ и пляска продолжались всю ночь и мѣшали спать нервному, возбужденному, напуганному, хозяину.
„Экой народъ, экіе нравы!—думалъ Владимиръ Петровичъ,— И вотъ куда меня принесло, вотъ въ какомъ обществѣ мнѣ приходится вращаться. Проклятая деревня!
Уснулъ онъ только утромъ и спалъ долго и крѣпко- Всталъ онъ съ постели при высоко поднявшемся солнцѣ, ласково освѣ
щавшемъ дворъ съ домашними птицами, рѣзвящимися дѣтьми и
мирно работающими работниками. Часть ихъ поправляла заборъ около сараевъ. Ермилъ мылъ тарантасъ, а Никита велъ лошадей съ водопоя. Дементій Сергѣичъ суетился около рабочихъ, толстый, красный, веселый.
Несмотря на вчерашнія непріятности, Текаловъ чувствовалъ себя прекрасно. Онъ съ жадностью набросился на молоко и яйца, на сдобныя ватрушки, которыми его потчевала красивая, хольная Дарья Семеновна.
— Вы имъ напрасно столько денегъ дали, — говорила она хозяину. — Имъ что не дай — все пропьютъ.
Тѳкалову вдругъ стало жаль рабочихъ. Думали люди доставить себѣ удовольствіе по случаю пріѣзда хозяина, а вмѣсто того вышло что-то нелѣпое: драка, порча одежды,.синяки и, навѣрно, головная боль.
Послѣднее предположеніе подтвердилъ Никита, заглянувшій во флигель и поманившій къ себѣ Дарью Семеновну. Затѣмъ Текаловъ видѣлъ, какъ Никита, какъ бы конфузясь, что - то пронесъ подъ подоломъ рубахи.
— Вы что ему дали? — спросилъ Дарью Семеновну Текаловъ. — Бутылку водки. Просятъ но рюмочкѣ онохмѳлиться, а то, говорятъ у всѣхъ головы трещатъ... Безобразники.
— Ну, что-жъ! пускай выпьютъ, — замѣтилъ добродушно
Владимиръ Петровичъ.
— До до! Отчего ты ко мнѣ не заходишь? Такъ подруги не дѣлаютъ!
— Я не знаю, Фифи, куда къ тебѣ прійти?
— Вотъ тебѣ мой завтрашній адресъ!.. Но это только до 7 вечера, а послѣ я, право, сама не знаю гдѣ буду...
Зубоскалъ.

Въ деревнѣ.

(Юмористическая повѣсть). (Продолженіе.— См. № 35).
VII