наго, которому мы не сумѣли еще отвести надлежащее мѣсто.
Въ древнемъ рижскомъ соборѣ св. Петра, полномъ гробницами и гербами, послушайте органъ въ вечернее время и покажется вамъ, какъ наполняется соборъ тя
желыми шагами рыцарей, за ними станутъ искусные цехи, купцы и граждане. Заблеститъ металлъ, засверкаетъ парча и нагрудныя цѣпи. Старое художественное цѣлое отброситъ васъ далеко отъ современности и съ высоты, на минуту, взгляните потомъ на муравейникъ нашихъ хлопотъ.
Но намъ ли искать красивое? до того мы лѣнивы и нелюбопытны, что даже близкій намъ, красивый, Псковъ и то мало знаемъ.
Никого не тянетъ посидѣть на берегу Великой передъ лицемъ сѣдого Дѣтинца; многимъ ли говоритъ что-нибудь названіе Морожcrаго монастыря, куда слѣдуетъ съѣздить, хотя бы для однихъ изображеній Спаса и Архангела въ предѣлахъ. Старинныя ворота, рынокъ подъ Дѣтин
цемъ, паруса и цвѣтныя мачты торговыхъ людей, какъ все это красиво, какъ все близко отъ столицы. Какъ хороши старинные домики со стильными крылечками и оконцами, зачастую теперь служащіе самымъ прозаическимъ назначеніямъ, въ родѣ склада мебели и кла
довыхъ. И какъ мало извѣстно большинству, кислому
будто бы отъ недостатка новыхъ впечатлѣній. Если и Псковъ мало знаемъ, то какъ же немногіе изъ насъ бывали въ чудеснѣйшемъ мѣстѣ подлѣ Пскова—Печерахъ? Прямо удивительно, по вѣковому покою, по интереснымъ строеніямъ мало что сравняется во всей Средней Руси. Стѣны, обитыя литовцами, сбѣгаютъ въ глубокіе овраги и бодро шагаютъ по кручамъ, Церкви XVII вѣка, де
ревянные переходы на стѣнѣ, звонницы,—все это, тѣсно сжатое, даетъ необыкновенно цѣльное впечатлѣніе.
Можно долго прожить на этомъ мѣстѣ и все будетъ хотѣться еще разъ пройти по двору, установленному странными пузатыми зданіями краснаго и бѣлаго цвѣта, еще разъ захочется пройти закоулкомъ между ризницей и старой звонницей. Вереницей пройдутъ богомольцы; изъ которой нибудь церкви будетъ слышаться пѣніе и со всѣхъ сторонъ будетъ чувствоваться вѣковая ста
рина. Особую прелесть Печерамъ придаютъ полувѣрцы,— остатки колонизаціи древней Псковской земли. Какимъ то чудомъ въ цѣломъ рядѣ поселковъ сохранились: свои костюмы, свои обычаи, даже свой говоръ, очень близкій
къ лифляндскому нарѣчію. Въ праздники женщины грудь увѣшиваютъ наборомъ старинныхъ рублей, крестовъ и браслетовъ, а середину груди покрываетъ огромная выпуклая серебряная бляха—фибула (рис. 12).
Издали толпа—вся бѣлая: и мужики и бабы въ бѣлыхъ кафтанахъ; рукава и полы оторочены незатѣйли
вымъ рисункомъ черной тесьмы. Странно подумать, что такъ близко отъ насъ, презирающихъ всякую самобытность, еще уцѣлѣла какая-нибудь характерность и нѣсколько сотъ полутемныхъ людей дорожатъ своими осо
бенностями отъ прочихъ. Часто говорится о старинѣ и въ особенности о старинѣ народной, какъ о пережиткѣ, естественно умирающемъ отъ ядовитыхъ сторонъ неправильно понятой культуры. Но не на смерть еще пе
реѣхала старину желѣзная дорога, не такъ еще далеко ушли мы, и не намъ судить: долго ли еще можетъ жить старина, пѣсни, костюмы и пляски? Не объ этомъ намъ думать, а прежде всего надо создать здоровую почву для жизни старины, чтобы въ шагахъ цивилизаціи не уподобляться нѣкоторымъ недавнимъ просвѣтителямъ дикихъ странъ съ ихъ тысячелѣтнею культурой. А много ли дѣлается у насъ въ пользу старины, кромѣ запрещеній разрушать ее?
Поговорите съ духовенствомъ; поговорите съ чиновничествомъ и съ полиціею и вы увидите, какіе люди
Рис. 11. Печеры. Старая звонница испорченная пристройкой.
Рис. 10. Печеры. Ризница и входъ въ пещеры.
Въ древнемъ рижскомъ соборѣ св. Петра, полномъ гробницами и гербами, послушайте органъ въ вечернее время и покажется вамъ, какъ наполняется соборъ тя
желыми шагами рыцарей, за ними станутъ искусные цехи, купцы и граждане. Заблеститъ металлъ, засверкаетъ парча и нагрудныя цѣпи. Старое художественное цѣлое отброситъ васъ далеко отъ современности и съ высоты, на минуту, взгляните потомъ на муравейникъ нашихъ хлопотъ.
Но намъ ли искать красивое? до того мы лѣнивы и нелюбопытны, что даже близкій намъ, красивый, Псковъ и то мало знаемъ.
Никого не тянетъ посидѣть на берегу Великой передъ лицемъ сѣдого Дѣтинца; многимъ ли говоритъ что-нибудь названіе Морожcrаго монастыря, куда слѣдуетъ съѣздить, хотя бы для однихъ изображеній Спаса и Архангела въ предѣлахъ. Старинныя ворота, рынокъ подъ Дѣтин
цемъ, паруса и цвѣтныя мачты торговыхъ людей, какъ все это красиво, какъ все близко отъ столицы. Какъ хороши старинные домики со стильными крылечками и оконцами, зачастую теперь служащіе самымъ прозаическимъ назначеніямъ, въ родѣ склада мебели и кла
довыхъ. И какъ мало извѣстно большинству, кислому
будто бы отъ недостатка новыхъ впечатлѣній. Если и Псковъ мало знаемъ, то какъ же немногіе изъ насъ бывали въ чудеснѣйшемъ мѣстѣ подлѣ Пскова—Печерахъ? Прямо удивительно, по вѣковому покою, по интереснымъ строеніямъ мало что сравняется во всей Средней Руси. Стѣны, обитыя литовцами, сбѣгаютъ въ глубокіе овраги и бодро шагаютъ по кручамъ, Церкви XVII вѣка, де
ревянные переходы на стѣнѣ, звонницы,—все это, тѣсно сжатое, даетъ необыкновенно цѣльное впечатлѣніе.
Можно долго прожить на этомъ мѣстѣ и все будетъ хотѣться еще разъ пройти по двору, установленному странными пузатыми зданіями краснаго и бѣлаго цвѣта, еще разъ захочется пройти закоулкомъ между ризницей и старой звонницей. Вереницей пройдутъ богомольцы; изъ которой нибудь церкви будетъ слышаться пѣніе и со всѣхъ сторонъ будетъ чувствоваться вѣковая ста
рина. Особую прелесть Печерамъ придаютъ полувѣрцы,— остатки колонизаціи древней Псковской земли. Какимъ то чудомъ въ цѣломъ рядѣ поселковъ сохранились: свои костюмы, свои обычаи, даже свой говоръ, очень близкій
къ лифляндскому нарѣчію. Въ праздники женщины грудь увѣшиваютъ наборомъ старинныхъ рублей, крестовъ и браслетовъ, а середину груди покрываетъ огромная выпуклая серебряная бляха—фибула (рис. 12).
Издали толпа—вся бѣлая: и мужики и бабы въ бѣлыхъ кафтанахъ; рукава и полы оторочены незатѣйли
вымъ рисункомъ черной тесьмы. Странно подумать, что такъ близко отъ насъ, презирающихъ всякую самобытность, еще уцѣлѣла какая-нибудь характерность и нѣсколько сотъ полутемныхъ людей дорожатъ своими осо
бенностями отъ прочихъ. Часто говорится о старинѣ и въ особенности о старинѣ народной, какъ о пережиткѣ, естественно умирающемъ отъ ядовитыхъ сторонъ неправильно понятой культуры. Но не на смерть еще пе
реѣхала старину желѣзная дорога, не такъ еще далеко ушли мы, и не намъ судить: долго ли еще можетъ жить старина, пѣсни, костюмы и пляски? Не объ этомъ намъ думать, а прежде всего надо создать здоровую почву для жизни старины, чтобы въ шагахъ цивилизаціи не уподобляться нѣкоторымъ недавнимъ просвѣтителямъ дикихъ странъ съ ихъ тысячелѣтнею культурой. А много ли дѣлается у насъ въ пользу старины, кромѣ запрещеній разрушать ее?
Поговорите съ духовенствомъ; поговорите съ чиновничествомъ и съ полиціею и вы увидите, какіе люди
Рис. 11. Печеры. Старая звонница испорченная пристройкой.
Рис. 10. Печеры. Ризница и входъ въ пещеры.