Предвижу, что археологи скажутъ мнѣ: дайте денегъ, укажите средства, ибо монументальныя сооруженія тре
буютъ и крупныхъ затратъ. Но не въ деньгахъ дѣло; денегъ на Руси много; исторія реставраціи Ростовскаго кремля и нѣкоторыхъ другихъ памятниковъ ясно сви
дѣтельствуетъ, что если является интересъ—находятся и средства, да и не малыя. Деньги-то есть, но инте
реса мало, мало любви. И покуда археологія будетъ
сухо-научною, до тѣхъ поръ, безъ пророчества можно предсказать отчужденность ея отъ общества, отъ народа.
Картина можетъ быть сдѣлана по всѣмъ правиламъ и перспективы, и анатоміи, и ботаники, и всетаки она можетъ вовсе не быть художественнымъ произведеніемъ. Дѣло памятниковъ старины можетъ вестись очень на
учно, можетъ быть переполнено спеціальнѣйшими тер
минами со ссылками на тысячетомную литературу и всетаки въ немъ можетъ не быть духа живаго и все
таки оно будетъ мертво. Какъ въ картинѣ весь ея смыслъ существованія часто заключается въ какомъ то необъяснимомъ словами тонѣ, въ какихъ-то неподдаю
щихся формулѣ черточкахъ, такъ и въ художественномъ пониманіи дѣла старины есть много не укладывающа
гося въ рѣчи, есть многое, что можно только воспринять чутьемъ. И безъ этого чутья, безъ чувства красотъ историческаго пейзажа, безъ пониманія декоративности и конструктивности всѣ эти разговоры будутъ нелѣпой тара
барщиной. Не о легкомъ чемъ-то говорится здѣсь. Словъ нѣтъ, трудно не утратить чувства при холодныхъ основахъ знаній; много ли у насъ профессоровъ-наставниковъ, въ которыхъ горитъ огонь живого слова?... Часто, разъ только рѣчь касается чувства, получается полная разноголосица, но наученнымъ опытомъ, нельзя бояться ея,—всегда изъ массы найдутся немногіе, которымъ чувство укажетъ правду и на этой правдѣ за
стоятъ къ старинѣ ближайшими. Вѣдь стыдъ сказать: мѣстная администрація, мѣстныя власти часто понятія не имѣютъ объ окружающей ихъ старинѣ. Не съ гордостью укажутъ они вамъ на памятники, близъ кото
рыхъ ихъ бросила судьба и которыми они могутъ на
слаждаться;—нѣтъ они, подобно захудалому мужиченкѣ, будутъ стараться скорѣе отдѣлаться отъ скучныхъ разпросовъ о вещахъ, ихъ пониманію недоступныхъ; и карты и сплетни куда важнѣе для нихъ всей старины вмѣстѣ взятой.
Откуда же тутъ возьмется здоровая почва? Откуда сюда придетъ самосознаніе? и мы готовы говорить хоть по африкански, лишь бы не подумалъ кто, что свое намъ дороже чужого. Старшее поколѣніе, не имѣя въ рукахъ русской археологіи, которая занимаетъ свое мѣсто лишь за послѣднюю четверть вѣка, мало знаетъ старину; молодежь почему то считаетъ старину принадлежностью стариковъ. И какъ выйти изъ этого заколдованнаго круга? Какимъ путемъ удастся намъ полюбить старину и понять красоту ея—просто невѣдомо.
Рис. 13. Евфросиніевскій монастырь въ Суздалѣ.
Рис. 12. Полувѣрки подъ Псковомъ.
Рис. 14. Большой фонарь Суздальскаго собора на 200 свѣчей.
Высота 1 саж. 6 верш.
буютъ и крупныхъ затратъ. Но не въ деньгахъ дѣло; денегъ на Руси много; исторія реставраціи Ростовскаго кремля и нѣкоторыхъ другихъ памятниковъ ясно сви
дѣтельствуетъ, что если является интересъ—находятся и средства, да и не малыя. Деньги-то есть, но инте
реса мало, мало любви. И покуда археологія будетъ
сухо-научною, до тѣхъ поръ, безъ пророчества можно предсказать отчужденность ея отъ общества, отъ народа.
Картина можетъ быть сдѣлана по всѣмъ правиламъ и перспективы, и анатоміи, и ботаники, и всетаки она можетъ вовсе не быть художественнымъ произведеніемъ. Дѣло памятниковъ старины можетъ вестись очень на
учно, можетъ быть переполнено спеціальнѣйшими тер
минами со ссылками на тысячетомную литературу и всетаки въ немъ можетъ не быть духа живаго и все
таки оно будетъ мертво. Какъ въ картинѣ весь ея смыслъ существованія часто заключается въ какомъ то необъяснимомъ словами тонѣ, въ какихъ-то неподдаю
щихся формулѣ черточкахъ, такъ и въ художественномъ пониманіи дѣла старины есть много не укладывающа
гося въ рѣчи, есть многое, что можно только воспринять чутьемъ. И безъ этого чутья, безъ чувства красотъ историческаго пейзажа, безъ пониманія декоративности и конструктивности всѣ эти разговоры будутъ нелѣпой тара
барщиной. Не о легкомъ чемъ-то говорится здѣсь. Словъ нѣтъ, трудно не утратить чувства при холодныхъ основахъ знаній; много ли у насъ профессоровъ-наставниковъ, въ которыхъ горитъ огонь живого слова?... Часто, разъ только рѣчь касается чувства, получается полная разноголосица, но наученнымъ опытомъ, нельзя бояться ея,—всегда изъ массы найдутся немногіе, которымъ чувство укажетъ правду и на этой правдѣ за
стоятъ къ старинѣ ближайшими. Вѣдь стыдъ сказать: мѣстная администрація, мѣстныя власти часто понятія не имѣютъ объ окружающей ихъ старинѣ. Не съ гордостью укажутъ они вамъ на памятники, близъ кото
рыхъ ихъ бросила судьба и которыми они могутъ на
слаждаться;—нѣтъ они, подобно захудалому мужиченкѣ, будутъ стараться скорѣе отдѣлаться отъ скучныхъ разпросовъ о вещахъ, ихъ пониманію недоступныхъ; и карты и сплетни куда важнѣе для нихъ всей старины вмѣстѣ взятой.
Откуда же тутъ возьмется здоровая почва? Откуда сюда придетъ самосознаніе? и мы готовы говорить хоть по африкански, лишь бы не подумалъ кто, что свое намъ дороже чужого. Старшее поколѣніе, не имѣя въ рукахъ русской археологіи, которая занимаетъ свое мѣсто лишь за послѣднюю четверть вѣка, мало знаетъ старину; молодежь почему то считаетъ старину принадлежностью стариковъ. И какъ выйти изъ этого заколдованнаго круга? Какимъ путемъ удастся намъ полюбить старину и понять красоту ея—просто невѣдомо.
Рис. 13. Евфросиніевскій монастырь въ Суздалѣ.
Рис. 12. Полувѣрки подъ Псковомъ.
Рис. 14. Большой фонарь Суздальскаго собора на 200 свѣчей.
Высота 1 саж. 6 верш.