копошится общій интересъ, а за нимъ найдутся и средства и все необходимое.
Безспорно, за эту четверть вѣка много уже сдѣлано для дѣла старины, но оправданія для насъ въ этомъ нѣтъ и еще гораздо больше остается впереди работы самой тонкой, самой трудной. И не такое дѣло старина, чтобы сдать ее въ археологическія и архивныя комиссіи и справлять тріумфъ ея пышными обѣдами археологи
ческихъ съѣздовъ, да на этомъ и почить. Все больше и больше около старины накопляется задачъ, рѣшить ко
торыя могутъ не одни ученые, но только въ единеніи съ художниками, зодчими и писателями.
Въ жизни нашей многое сбилось, спутались многія основы. Наше искусство наполнилось самыми извращен
ными понятіями и старина, правильно понятая, можетъ быть доброю почвой не только научной и художественной, но и оплотомъ жизни въ ея ближайшихъ шагахъ.
Я могу ожидать вопроса: «вы дали неутѣшительную картину дѣла старины русской, но что же вы укажете, какъ ближайшій шагъ къ нравственному исправленію этого слоящаго дѣла?»
Рис.15. Двери въ церкви Воскресенія на Дебряхъ въ Костромѣ.
Что же мнѣ оставалось бы отвѣтить на такой прямой вопросъ? Отвѣтъ былъ бы очень старый—пора русскому образованному человѣку узнать и полюбить Русь. Пора свѣтскимъ людямъ, скучающимъ безъ новыхъ впеча
тлѣній, заинтересоваться высокимъ и значительнымъ, которому они не сумѣли еще отвести должное мѣсто, что замѣнитъ сѣрые будни, веселою красивою жизнью. Пора всѣмъ сочувствующимъ дѣлу старины кричать о ней при всѣхъ случаяхъ, во всей печати указывать на положеніе ея. Пора печатно неумолимо казнить невѣ
жественность администраціи и духовенства, стоящихъ къ старинѣ ближайшими. Пора зло высмѣивать сухарейархеологовъ и безчувственныхъ педантовъ. Пора вербовать новыя молодыя силы въ дружину ровнителей
старины,—пока, наконецъ, этотъ, порывъ не перейдетъ въ единодушное, національное движеніе, которымъ такъ сильна всегда наша могучая Русь.
Н. Рерихъ.
Около года тому назадъ общество архитекторовъ и художниковъ въ Берлинѣ объявило конкурсъ на составленіе аналитическаго изслѣдованія о сущности
новаго стиля, на который и было представлено 56 монографій, причемъ автору труда, увѣнчаннаго первой преміей, было предложено прочесть свой рефератъ публично. Разсмотрѣніе представленныхъ трудовъ было поручено особой коммиссіи, которая вы
дѣлила на первый планъ сообщеніе проф. von Schubert-Soldern; приводимъ здѣсь выдержки изъ этой работы.
Въ наши дни чаще, чѣмъ когда либо, приходится слышать слово «стиль»—весьма вѣроятно вслѣдствіе появленія, такъ называемаго, новаго стиля, какъ-бы раздѣлившаго все интеллигентное общество на два противоположныхъ лагеря, причемъ, съ одной сто
роны, усматривается желаніе превознести значеніе новаго теченія въ искусствѣ; а съ другой—указывается на его несерьезность, вслѣдствіе чего ему не придется съиграть сколько нибудь значительной роли.
Не вдаваясь въ детальное разсмотрѣніе того или другого взгляда, отмѣтимъ, во первыхъ, что настоящія условія побудили большую публику особенно интересоваться жизнью искусства, что, само по себѣ, имѣетъ несомнѣнное положительное значеніе. Боль
шинство стало предъявлять къ предметамъ обстановки требованіе, чтобы она была въ «стилѣ»: и уже это одно обстоятельство указываетъ на присутствіе извѣстной жизненности въ новомъ теченіи.
Откуда же взялся и какое имѣетъ моральное обоснованіе «новый стиль»?
Чтобы это понять, необходимо обратиться къ предъидущей культурной жизни и въ ней искать ключъ къ этому появленію. Во всѣ времена искусство было поставлено въ такія условія, что оно охватывало жизнь въ самыхъ широкихъ рамкахъ и распространялось на всѣ мелочи домашняго обихода. Кра
сота всѣхъ существовавшихъ до сего времени стилей заключалась въ томъ, что она не ограничивалась фа
садами зданій, но распространялась и на внутреннее убранство и предметы обихода. Не только стулъ бо
гатаго владѣльца, но и платье его самого и его семьи, а также перстень на его рукѣ—все было художе
ственно закончено, и въ одномъ и томъ же стилѣ. Все это вмѣстѣ давало цѣльную художественную кар
тину, изъ которой нельзя было выкинуть отдѣльныя части, какъ изъ пѣсни нельзя выкинуть слово.
Что-же, мы видимъ, случилось съ искусствомъ и, въ частности, съ архитектурой за протекшее столѣтіе? Въ началѣ XVIII вѣка, когда анализъ и ученыя изслѣдованія открыли цѣлую серію произведеній
проф. V. Schubert-Soldern.
Безспорно, за эту четверть вѣка много уже сдѣлано для дѣла старины, но оправданія для насъ въ этомъ нѣтъ и еще гораздо больше остается впереди работы самой тонкой, самой трудной. И не такое дѣло старина, чтобы сдать ее въ археологическія и архивныя комиссіи и справлять тріумфъ ея пышными обѣдами археологи
ческихъ съѣздовъ, да на этомъ и почить. Все больше и больше около старины накопляется задачъ, рѣшить ко
торыя могутъ не одни ученые, но только въ единеніи съ художниками, зодчими и писателями.
Въ жизни нашей многое сбилось, спутались многія основы. Наше искусство наполнилось самыми извращен
ными понятіями и старина, правильно понятая, можетъ быть доброю почвой не только научной и художественной, но и оплотомъ жизни въ ея ближайшихъ шагахъ.
Я могу ожидать вопроса: «вы дали неутѣшительную картину дѣла старины русской, но что же вы укажете, какъ ближайшій шагъ къ нравственному исправленію этого слоящаго дѣла?»
Рис.15. Двери въ церкви Воскресенія на Дебряхъ въ Костромѣ.
Что же мнѣ оставалось бы отвѣтить на такой прямой вопросъ? Отвѣтъ былъ бы очень старый—пора русскому образованному человѣку узнать и полюбить Русь. Пора свѣтскимъ людямъ, скучающимъ безъ новыхъ впеча
тлѣній, заинтересоваться высокимъ и значительнымъ, которому они не сумѣли еще отвести должное мѣсто, что замѣнитъ сѣрые будни, веселою красивою жизнью. Пора всѣмъ сочувствующимъ дѣлу старины кричать о ней при всѣхъ случаяхъ, во всей печати указывать на положеніе ея. Пора печатно неумолимо казнить невѣ
жественность администраціи и духовенства, стоящихъ къ старинѣ ближайшими. Пора зло высмѣивать сухарейархеологовъ и безчувственныхъ педантовъ. Пора вербовать новыя молодыя силы въ дружину ровнителей
старины,—пока, наконецъ, этотъ, порывъ не перейдетъ въ единодушное, національное движеніе, которымъ такъ сильна всегда наша могучая Русь.
Н. Рерихъ.
Около года тому назадъ общество архитекторовъ и художниковъ въ Берлинѣ объявило конкурсъ на составленіе аналитическаго изслѣдованія о сущности
новаго стиля, на который и было представлено 56 монографій, причемъ автору труда, увѣнчаннаго первой преміей, было предложено прочесть свой рефератъ публично. Разсмотрѣніе представленныхъ трудовъ было поручено особой коммиссіи, которая вы
дѣлила на первый планъ сообщеніе проф. von Schubert-Soldern; приводимъ здѣсь выдержки изъ этой работы.
Въ наши дни чаще, чѣмъ когда либо, приходится слышать слово «стиль»—весьма вѣроятно вслѣдствіе появленія, такъ называемаго, новаго стиля, какъ-бы раздѣлившаго все интеллигентное общество на два противоположныхъ лагеря, причемъ, съ одной сто
роны, усматривается желаніе превознести значеніе новаго теченія въ искусствѣ; а съ другой—указывается на его несерьезность, вслѣдствіе чего ему не придется съиграть сколько нибудь значительной роли.
Не вдаваясь въ детальное разсмотрѣніе того или другого взгляда, отмѣтимъ, во первыхъ, что настоящія условія побудили большую публику особенно интересоваться жизнью искусства, что, само по себѣ, имѣетъ несомнѣнное положительное значеніе. Боль
шинство стало предъявлять къ предметамъ обстановки требованіе, чтобы она была въ «стилѣ»: и уже это одно обстоятельство указываетъ на присутствіе извѣстной жизненности въ новомъ теченіи.
Откуда же взялся и какое имѣетъ моральное обоснованіе «новый стиль»?
Чтобы это понять, необходимо обратиться къ предъидущей культурной жизни и въ ней искать ключъ къ этому появленію. Во всѣ времена искусство было поставлено въ такія условія, что оно охватывало жизнь въ самыхъ широкихъ рамкахъ и распространялось на всѣ мелочи домашняго обихода. Кра
сота всѣхъ существовавшихъ до сего времени стилей заключалась въ томъ, что она не ограничивалась фа
садами зданій, но распространялась и на внутреннее убранство и предметы обихода. Не только стулъ бо
гатаго владѣльца, но и платье его самого и его семьи, а также перстень на его рукѣ—все было художе
ственно закончено, и въ одномъ и томъ же стилѣ. Все это вмѣстѣ давало цѣльную художественную кар
тину, изъ которой нельзя было выкинуть отдѣльныя части, какъ изъ пѣсни нельзя выкинуть слово.
Что-же, мы видимъ, случилось съ искусствомъ и, въ частности, съ архитектурой за протекшее столѣтіе? Въ началѣ XVIII вѣка, когда анализъ и ученыя изслѣдованія открыли цѣлую серію произведеній
„О современной архитектурҍ“
проф. V. Schubert-Soldern.