— Дай, братецъ, совѣтъ, что лучше: запяться антрепризой или игрой на биржѣ? — Это зависитъ отъ капитала...
— Насчетъ капитала откровенно, братецъ, говорю: гроша^нѣтъ.
IX.
Текаловъ занялся сначала съ гирей въ двадцать фунтовъ. Этой гирей онъ могъ, хотя и съ большимъ трудомъ, размахивать и поднимать ѳе кверху. Когда же онъ пожелалъ то же продѣлывать съ пудовиками, то чуть но вывихнулъ руку и отъ боли уро
нилъ гирю на полъ. На двухпудовикъ же онъ смотрѣлъ какъ на нѣчто неподвижное, приросшее къ мѣсту,
Все-таки ему эти упражненія съ гирями понравились. Захотѣлось еще движенія, еще какой-нибудь тѣлесной гимнастики. Онъ вспомнилъ о велосипедѣ. Вынувъ его изъ ящика, накачавъ воздуху въ шины и тщательно смазавъ всю машину, онъ отправился кататься,
Ему пріятна была эта прогулка. Голова была какъ-то особенно свѣжа, грудь дышала легко, и онъ жадно хваталъ въ себя
струи ароматнаго воздуха. Проползавшія мимо картины мирной сельской природы навѣвали на душу отрадный покой. Въ первый разъ онъ подумалъ: „какъ хорошо въ деревнѣ! 1
На встрѣчу ему двигался обозъ съ ящиками и бочками. Увидавъ велосипедиста, лошади подозрительно заржали, остановились
и стали пятиться назадъ. Возчики-мужики что-то кричали Текалову и махали руками. Онъ не обратилъ вниманія и стрѣлой про летѣлъ мимо обоза. Лошади рвались изъ оглобель, а одна свер
нула въ канаву. Когда Текаловъ обернулся посмотрѣть на обозъ, онъ увидалъ опрокинутый возъ, разбитые ящики и бочку съ про
битымъ дномъ и льющимся изъ нея какимъ-то масломъ. Мужики, разъяренные, какъ звѣри, махали по направленію велосипедиста кнутами и палками и поспѣшно отпрягали лошадей. До него долетѣли слова:
— Догонимъ — не помилуемъ. Началась погоня.
Блѣдный, испуганный смертельно, Текаловъ работалъ педалями, какъ никогда еще не работалъ. Какъ нарочно, впереди крутая гора. ІІонукиванье лошадей, топотъ копытъ, крикъ и брань сзади становились все слышнѣе... погоня приближалась. Онъ уже
слышитъ радостный хохотъ догоняющихъ его мужиковъ. Они едва не поймали Тѳкалова на верху горы, но, когда онъ пошелъ подъ гору, погоня стала отставать. Гонка была бѣшеная минутъ десять... Обернувшись, Текаловъ никого уже не видалъ: погоня вернулась назадъ.
Владимиръ Петровичъ былъ весь мокрый отъ пота, въ груди не хватало дыханія, онъ каждую минуту ожидалъ разрыва сердца. Свернувъ съ дороги, онъ остановился около кустовъ и въ изнеможеніи бросился на траву. Онъ долго лежалъ на спинѣ, отдувался, откашливался, смотрѣлъ въ синее небо и проклиналъ деревню.
Тѣло охлаждалось, спазмы въ груди проходили, и Текаловъ почувствовалъ облегченіе, какъ физическое, такъ и нравственное, Отдохнувши онъ вскочилъ на велосипедъ и неторопливо двинулся къ дому другой дорогой, боясь на прежней догнать злополуч
ный обозъ. Онъ зналъ, что эта окольная дорога идетъ тоже на Стегачево, но самой дороги онъ не зналъ. Поэтому онъ съ интересомъ смотрѣлъ на небольшой хуторъ, лежащій какъ разъ на самой дорогѣ. Изъ надворныхъ строеній его вниманіе привлекъ за
мѣчательный птичникъ съ большими окнами, черепичной крышей и проволочными вольерами. Особый дворъ около птичника былъ огороженъ красивой рѣшеткой и раздѣлялся на отдѣленія, гдѣ расхаживали куры, индѣйки, гуси, утки. Текаловъ вспомнилъ про
находившійся близъ Стегачѳва „Птичій хуторъ помѣщика Чернобыльникова, сосредоточившаго все хозяйство въ птицеводствѣ.
Залюбовавшись на птицъ, Текаловъ почувствовалъ, какъ руль машины противъ его воли завернулъ вбокъ отъ толчка колеса. Успѣвъ снять одну ногу съ педали и упершись ею о землю, Тв

Въ деревнѣ.

(Юмористическая повѣсть).
(Продолженіе.— См. № 36).