начить как „основное , получило свое первое радикальное дополнение со включением в состав коллекции Н. С. Мосолова: 172 листа нидерландских худож
ников, около 30 рисунков новейших.8) В плане статьи нашей мы в дальнейшем постараемся характеризовать каждую из составных частей собрания рисунков Румянцовского музея, в ее индивидуальности. Но здесь уже хочется указать,
что, по мнению нашему, таких составных частей коллекция имеет четыре: „основную (коллекции, главным образом, Рюмина и Клачкова) „Мосоловскую — и две, поступившие в музей уже во время революции.— Первою из них при
дется упомянуть коллекцию Николая Васильевича Баснина, состоящую из 98 рисунков, переданную в музей в 1920 году; вторая — являющаяся исключи
тельно интересным событием в деятельности охраны памятников и музейных дел — и между тем, прошедшая совсем без внимания,—„Долгоруковский аль
бом с 57 рисунками, о котором да будет позволено говорить в самом конце. — Произведенный лично нами подсчет рисунков старых мастеров Румянцопского музея (для компактности темы оставим пока в стороне русские рисунки; столь хорошо знакомые альбомы Иванова и Брюллова, листы Бруни, Верещагина, Федотова, Шебуева, Кипренского, Уткина—из старых, Вру
беля, Борисова-Мусатова, Серова, Билибина, Бенуа—из новых; всего 90 художников)— дал следующий результат. —В Румянцовском музее всего в на
стоящее время 6 рисунков (в музее Изящных Искусств — около 300). Из них итальянских — 158 (в распределение это нами включен Долгоруковский альбом, но не коллекция Баснина); нидерландских 216, немецких 77, француз
ских— 62. — Но чрезвычайно любопытно, что из итальянских рисунков (возьмем хотя бы данные отчета 1912 года) на 56 рисунков, приписанных 37 авторам, приходится 45 листов анонимных. При той хорошо известной соби
рательской Москве искусности в „атрибуциях , которую всегда проявляло Отделение изящных искусств Румянцовского музея, количество неопределен
ных рисунков старых мастеров не может не броситься в глаза. Увы, это по большей части действительно материал столь аморфный, что его приходится не
вольно считать балластом первоклассного в иных отношениях собрания. В этом отношении Румянцовский музей разделяет судьбу Эрмитажа. — И там, и здесь чувствуется необходимость некоей сортировки.
Интерес музееведа и просто посетителя собраний побуждали бы к указанию на способ хранения рисунков. — К сожалению только часть коллекции приобрела образцовые „Зингеровские“ (так именуемые по рецептам извест
ного хранителя Дрезденского собрания) папки. Большинство хранится в том виде, в каком они поступили из частных рук. В противоположность музею
Изящных Искусств, собственной собирательской марки Румянцовский музей не имеет.
3.
В „основной коллекции рисунков Румянцовского музея преобладают итальянцы, но наличие ряда рисунков интересных не искупает большинства до
статочно скучных листов. Из коллекций, помимо Рюминской и Клачковской встречаются собрания Всеволожского и Ф. В. Чижова. По времени доминирует семнадцатый—но и девятнадцатый век. На первом месте, конечно, болонские академики. Из рисунков, которые можно было бы отнести к Возрождению, „Кореджио собрания К. И. Рюмина и пейзаж, приписанный Тициану, являются
ников, около 30 рисунков новейших.8) В плане статьи нашей мы в дальнейшем постараемся характеризовать каждую из составных частей собрания рисунков Румянцовского музея, в ее индивидуальности. Но здесь уже хочется указать,
что, по мнению нашему, таких составных частей коллекция имеет четыре: „основную (коллекции, главным образом, Рюмина и Клачкова) „Мосоловскую — и две, поступившие в музей уже во время революции.— Первою из них при
дется упомянуть коллекцию Николая Васильевича Баснина, состоящую из 98 рисунков, переданную в музей в 1920 году; вторая — являющаяся исключи
тельно интересным событием в деятельности охраны памятников и музейных дел — и между тем, прошедшая совсем без внимания,—„Долгоруковский аль
бом с 57 рисунками, о котором да будет позволено говорить в самом конце. — Произведенный лично нами подсчет рисунков старых мастеров Румянцопского музея (для компактности темы оставим пока в стороне русские рисунки; столь хорошо знакомые альбомы Иванова и Брюллова, листы Бруни, Верещагина, Федотова, Шебуева, Кипренского, Уткина—из старых, Вру
беля, Борисова-Мусатова, Серова, Билибина, Бенуа—из новых; всего 90 художников)— дал следующий результат. —В Румянцовском музее всего в на
стоящее время 6 рисунков (в музее Изящных Искусств — около 300). Из них итальянских — 158 (в распределение это нами включен Долгоруковский альбом, но не коллекция Баснина); нидерландских 216, немецких 77, француз
ских— 62. — Но чрезвычайно любопытно, что из итальянских рисунков (возьмем хотя бы данные отчета 1912 года) на 56 рисунков, приписанных 37 авторам, приходится 45 листов анонимных. При той хорошо известной соби
рательской Москве искусности в „атрибуциях , которую всегда проявляло Отделение изящных искусств Румянцовского музея, количество неопределен
ных рисунков старых мастеров не может не броситься в глаза. Увы, это по большей части действительно материал столь аморфный, что его приходится не
вольно считать балластом первоклассного в иных отношениях собрания. В этом отношении Румянцовский музей разделяет судьбу Эрмитажа. — И там, и здесь чувствуется необходимость некоей сортировки.
Интерес музееведа и просто посетителя собраний побуждали бы к указанию на способ хранения рисунков. — К сожалению только часть коллекции приобрела образцовые „Зингеровские“ (так именуемые по рецептам извест
ного хранителя Дрезденского собрания) папки. Большинство хранится в том виде, в каком они поступили из частных рук. В противоположность музею
Изящных Искусств, собственной собирательской марки Румянцовский музей не имеет.
3.
В „основной коллекции рисунков Румянцовского музея преобладают итальянцы, но наличие ряда рисунков интересных не искупает большинства до
статочно скучных листов. Из коллекций, помимо Рюминской и Клачковской встречаются собрания Всеволожского и Ф. В. Чижова. По времени доминирует семнадцатый—но и девятнадцатый век. На первом месте, конечно, болонские академики. Из рисунков, которые можно было бы отнести к Возрождению, „Кореджио собрания К. И. Рюмина и пейзаж, приписанный Тициану, являются