век, присутствующий на богослужении, слова пропаганды раздающиеся в конце службы (проповедь) не покажутся ему магическими, священными, таинственными, звучащими, как веление свыше?
Нам следует еще поучиться постановке агитации у церкви, у папы римского и у византийских патриархов и обратить внимание на то, что церковная агитация всегда есть художественная агитация, агитация искусством.
А за тысячелетнее существование церкви, ее руководители имели время уяснить себе, какая форма агитации наиболее действительна.
Точно так же другая, наиболее старая, человеческая организация — военная, не применяла ли всегда художественной аги
тации, для того, чтобы подчинить себе человеческие массы, и не неразрывно ли слиты с военной организацией известные формы искусства: театрализации, ритма, музыки, блестящих и красочных зри
тельных впечатлений и не были ли вели
кие полководцы Наполеон и Суворов— великими театральными режиссерами.
Конечно, они были такими великими режиссерами, в сравнении с которыми и Станиславский и Мейерхольд только ничтожные пигмеи. И именно в их режиссерском таланте, в их умении использовать все виды искусства в целях агита
ции и заключается их секрет влияния на массы.
Великие полководцы, умевшие зажигать энтузиазм в людях идущих на смерть, никогда не вели логической агитации. «Сорок веков смотрят на вас с вершины этих пирамид», — ведь это же чистейшая театральность, не имеющая никакой логической ценности.
Но все что имеет логическую ценность, гораздо менее ценно для агитации, нежели то, что имеет ценность художественную.
Великая французская революция, конечно, широко развивала всякие формы агитации. Но ее логическая агитация, ее пропаганда для нас уже умерла, а агитация искусством жива и до сих пор.
Марсельеза, Са ira, карманьола, фригийская шапка... все это еще имеет и для нас агитационное влияние.
Пусть Франция сейчас реакционнейшая страна, но тем не менее Марсельеза будит революционный порыв.
Агитация, выраженная в художественной форме (конечно, талантливо), — бес
смертна и имеет влияние на столетия, агитация лишенная художественной фор
мы — бабочка, однодневка, умирающая с рассветом следующего дня.
Достаточно кажется примеров для иллюстрации того положения, что нет
искусства без агитации и нет агитации без искусства.
Овладевать человеческими душами, зажигать человеческие чувства, можно только при помощи искусства.
А потому...
Потому не должно существовать просто агитотделов.
Каждый агитотдел должен быть художественно-aгитационным.
Все, лишенное печати искусства, все, относящееся к области чистого мышления — все это уже не агитация, а пропаганда и все это должно отойти к «пропотделу», агит же отдел, имеющий своей
задачей «возбуждать» (agiter), влиять на чувства, должен вести свою работу только при помощи искусства.
Как он должен ее вести, это уже другой вопрос, вопрос не искусства в агитации, но искусства агитации, который будет рассмотрен в другой статье.
А. Скачко.

Пропаганда искусством.

В доброе старое время, когда марксисты еще не стояли у власти, пропаганда среди немногих «высоко квалифициро
ванных» велась главным образом в расчете на молодежь.
Среди действительных статских, маститых и заслуженных ученых, артистов и деятелей просвещения были и экономически хуже обеспеченные и идейно неудо
влетворенные (рутина профессорской и академической жизни давила таланты) молодые доценты, ассистенты, начинающие артисты и художники. Эти готовя
щиеся стать мастерами «спецами» были объектом нашей пропаганды, так же как и массовая молодежь высших школ.
И марксисты «совращали» молодежь, кроме нелегальных путей, всеми доступными легальными способами. Бой старому, уходящему в прошлое культур
ному миру давался на глазах молодежи и в толстых журналах, и в публичных выступлениях, и в специальных сборниках.
Но вопросам искусства, молодым течениям среди художников отводилось срав
нительно мало места. На очереди были другие задачи.
Сейчас, в момент нашего руководства художественной жизнью этот недостаток внимания к этой стороне сказал
ся особенно сильно. У нас нет единого
марксистского мнения об искусстве. Мы живем в сфере вкусов, субъективных домыслов и случайных настроений.
Невнимательны мы и к молодежи, учащейся в высших художественных и гу
манитарных школах, невнимательны мы и к молодым талантам и к работающим в ведомствах квалифицированным интел
лигентам. И если партия в целом не мо
жет сказать своего мнения, то должно образоваться сплоченное марксистское
ядро, ищущее разрешения жгучих вопросов художественной жизни строго научным марксистским методом.
Марксисты, вырабатывая свою точку зрения, и пропагандировали, и бились со старым, явно враждебным. Делается это и сейчас, но не систематически, не пла
номерно и не доказательно, недостаточно обоснованно. Молодежь уходит с диспу
тов и лекций явно неудовлетворенной, а серьезного работника просвещения на них с трудом затащишь.
Правда, Ц. Д. Прос. старается поставить дело в серьез, но за отсутствием крупных сил и системы это ему не все
гда удается. Расплывается, распыляется массовое мнение среди всяких изло
мов — нет руководящей руки, крепко сплоченного социально-твердого ядра.
Оно образуется совместными усилиями тех, кто за коммунизм, хотя бы и не в партии и не во всеоружии общественной эрудиции, если... если кто-то возьмется за систематику и программно-плановую работу в этом деле.
Мне представляется крайне необходимым вновь поставить вопросы об искус
стве во всей их наготе и примитивности.
Отрыжка того миросозерцания, что дало все цветы культуры собственнического мира, жива до сих пор и говорит с нами то устами правых, то устами самых левейших. О этой путаницей надо покон
чить. Надо вскрыть миросозерцание тех и других до конца, и тогда может быть окажется под фраком «советствующегопрелестнейший кадет, анархист и даже (не смейтесь!) монархист, со всеми атрибутами авторитарного мышления.
А чтобы начать такую размежевку придется начинать с азов.
Опять и опять о сущности искусства, о его роли в социальной жизни, о его ге
незисе и эволюции. Придется, — делать нечего. Ибо здесь-то и вскрывается вся социальная подоплека, все реальное бытие мыслящих и любящих интеллигентов.
Выяснение сущности искусства на основе историко-материалистического ми
ропонимания дает нам ключ к решению вопроса о смысле современного искусства и о методах оценки работ художников, так же как и об организации их произ
водственных функций. Здесь же должен и может быть не соглашательский, а серьезный бой всем любителям вечно-прекрасного и вне-временного культурного и сверх-культурного «духовного» творче
ства. Здесь же можно посчитаться и с теми новинками (из запасов давно про
шедших времен), которыми время от времени дарят нас руководители молодежи — «спецы» от искусства и искусствоведения.
Одним словом без пиэтета, но и без заушения, в программно-плановом порядке, путем изданий и дискуссий, необходимо приняться за систематическое внешкольное образование «верхов» интеллигентской массы.