стяхъ въ постройкахъ Ярославской психіатрической лечебницѣ, докладчикъ познакомилъ собраніе съ си
стемой отопленія, принятой имъ къ устройству и, главное, съ конструкціей приборовъ и другихъ ча
стей зданія, къ которымъ въ такого рода лечебницахъ представляются совершенно особыя требованія.
Собраніе благодарило докладчика и высказало пожеланіе, чтобы, при существованіи спеціальныхъ органовъ печати, трудъ каждаго отдѣльнаго техника, которому приходится теперь задумываться надъ раз
рѣшеніемъ мельчайшихъ детальныхъ вопросовъ, не пропадалъ бы для товарищей. Выражено желаніе на
печатать въ «Извѣстіяхъ» докладъ съ детальными чертежами.
Дальнѣйшіе вопросы, а также назначенное на этотъ день вторичное общее собраніе, за позднимъ временемъ отложены до слѣдующаго раза. М. З.
Такъ учили прежніе стилистики; нынѣ же образовываютъ мысль и понятія ученика, а слово, выражающее
мысль - эта внѣшняя техника искусства, - само по себѣ является.
Вотъ послѣдній-то принципъ, вполнѣ уже постигнутый въ словесности, въ архитектурѣ еще не повсемѣстно пользуется правомъ гражданства; еще до сихъ поръ существуютъ архитектурныя школы, и
даже среди такъ называемыхъ практиковъ найдутся
фанатичные поклонники эмпиризма и догматическаго метода.
Однако, благодаря движенію на западѣ, благодаря все болѣе развивающимся знаніямъ, и у нихъ посте
пенно остатки закоснѣлаго, глохнущаго консерватизма уступятъ мѣсто знанію, одухотворенному фантазіей.
По моему мнѣнію, слѣдуетъ начать съ художественныхъ школъ для пробужденія индивидуальности моло
дыхъ силъ; помимо знаній, даваемыхъ въ этихъ школахъ, слѣдуетъ обращать особенное вниманіе на извѣстное личное образованіе для каждаго отдѣль
наго лица, пополняющее общее и объединяющееся съ нимъ, составляя архитектора, какъ мы должны его понимать.
На художественное творчество всегда и всюду дѣйствовали два вліянія: съ одной стороны - консерва
тивное, которое стремится къ укрѣпленію знаній традиціонныхъ, выражающихся въ стиляхъ., съ другой стороны - влеченіе къ новшеству, принципъ ходы. Если творчество стремится къ усовершенствованію, оно само вызываетъ измѣненія формъ и выраженій, но только относительно, и при извѣстныхъ условіяхъ; между тѣмъ, любители новшества настойчиво требуютъ стремительнаго обновленія. Здѣсь консервативная, или археологическая сторона, какъ ее называетъ Віоле-ле- Дюкъ, занимается изученіемъ древнихъ формъ архитектуры.
Въ нашихъ художественныхъ школахъ принято изучать эту археологическую сторону по Виньолѣ, копируя безъ выясненія глубины значенія формъ.
Противъ такого метода возстаетъ г. Николаевъ, - и кто же съ нимъ не согласится? Но онъ желалъ бы, повидимому, подвергнуть остракизму всѣ традиціи и пресѣчь путь къ изученію созданнаго нашими предками.
Позволю себѣ напомнить извѣстное изреченіе: „Кто желаетъ достичь совершенства, тотъ долженъ предпринять свой полетъ съ высоты положенія своихъ предшественниковъ».
Даже такіе великіе архитекторы - мыслители, какими были: Евгеній Віоле-ле-Дюкъ, самый ярый
выразитель реакцій утилитарнаго раціонализма въ архитектурѣ, и его соратникъ и соучастникъ въ области критики, Готфридъ Семперъ, ученѣйшій и глубочайшій мыслитель среди архитекторовъ, - оба проповѣдывали въ назиданіе потомству: извлекать вѣрныя правила изъ произведеній, совершенныхъ въ художественномъ отношеніи.
Эти правила составляютъ теорію архитектуры, цѣль которой - выяснять общія законы, дающіе жизнь ея формамъ, - и тѣмъ самымъ скрѣпляютъ свободу художественной дѣятельности.
Эти формы служатъ лишь отправнымъ пунктомъ
для дальнѣйшаго свободнаго развитія.

Несколько словъ по поводу статьи Б. Н. Николаева: „къ вопросу объ архитектурно-художественномъ образованіи“.

Прочитавъ эту статью, затронувшую весьма жгучій вопросъ, я не могу не обратить особеннаго вниманія на неоспоримое значеніе подобныхъ задачъ - столь неотложныхъ и, не смотря на это, почему-то въ нашей литературѣ такъ мало затрогиваемыхъ.
Я со своей стороны осмѣлюсь подѣлиться съ читателями своими соображеніями по тому же вопросу, такъ какъ во многомъ не могу согласиться со сказаннымъ уважаемымъ авторомъ названной статьи.
Прежде всего мы должны отмѣтить, что Б. Н. въ своихъ выводахъ слишкомъ сгущаетъ краски, рисуя отсталость и неумѣніе использовать наши духовныя силы. Онъ - поборникъ свободы творчества; но онъ не указываетъ - какія дать начала знаніямъ для пробуж
денія самаго творчества, и не даетъ опоры для рѣшенія затронутыхъ имъ вопросовъ.
Для построенія своихъ соображеній я долженъ вкратцѣ повторить сказанное г. Николаевымъ въ самомъ началѣ.
Послѣ эпохи закоснѣлости въ архитектурѣ, западъ, духовно преодолѣвъ всѣ критическія воззрѣнія, от
крылъ новые горизонты для индивидуальнаго развитія творчества. А у насъ все наоборотъ - пишетъ г. Нико
лаевъ, не выискивая настоящихъ причинъ этого. Вѣдь и на западѣ развитіе искусства было не случайное, не подъ вліяніемъ лишь ясныхъ солнечныхъ лучей, а истекало изъ современнаго ему соціальнаго движенія и явилось съ появленіемъ новыхъ идеаловъ. Въ художествен
ныхъ школахъ десятками лѣтъ вырабатывалась тамъ система преподаванія, и продуктъ этой многолѣтней работы сказывается въ произведеніяхъ бывшихъ учениковъ ея, гордо несущихъ знамя свободнаго искусства.
У насъ въ Россіи тоже долгими годами выработался свой методъ преподаванія, какъ справедливо замѣтилъ г. Николаевъ, по которому ученикъ, не разсуждая, долженъ копировать данную форму. По одному удачному сравненію, такой методъ похожъ на зазубриваніе наизусть цѣлыхъ фразъ, изъ ко
торыхъ впослѣдствіе ученикъ долженъ составить стилистическое сочиненіе.