думаетъ онъ о своемъ безправномъ положеніи и вкладываетъ свободную душу въ свое произведеніе; когда-же оно готово, и въ глазахъ подошедшаго къ рабу римлянина отразится огонь восторга, то въ эту минуту нѣтъ раба и господина, они равны или помѣнялись даже ролями... И не одинъ художникъ,
творя по приказу повелителя, увѣковѣчивалъ не его, а свое собственное имя, создавалъ образцы неувядаемой, живительной красоты.
Но и воспѣвая самого властелина, великое искусство, не лести ради, а въ силу своей все облагора
живающей сущности, говоритъ воображенію о гордой мощи и вкладываетъ красоту даже въ объектъ проявленія этой мощи—въ фигуры «ли связанныхъ рабовъ, въ ужасъ» ли на лицахъ повергаемыхъ про
тивниковъ. Не даромъ орелъ и левъ, эти олицетворенія открытой, дерзающей силы, постоянно фигурируютъ на государственныхъ гербахъ, даже рес
публикъ. Вѣчные законы борьбы обусловливаютъ эволюцію органическаго міра, а потому побѣда дѣйствительно сильнаго всегда прекрасна.
Когда же отъ силы остается одна лишь обманчивая внѣшность, своекорыстно охраняемая льсте
цами, то чуткое искусство отворачивается отъ нея. Незамѣтно для власти, фактически продолжающей существовать, искусство безотчетно обращается къ источникамъ новой еще не признанной силы—къ народу, или отдается своимъ собственнымъ узко
эстетическимъ задачамъ, не исчерпывающимъ всего его значенія, или-же, наконецъ, ищетъ вдохновеній въ ретроспективизмѣ, въ отдаленныхъ эпохахъ еще способнаго къ творчеству абсолютизма. Нашъ же пере
жившій себя монархическій строй давно въ сущности растерялъ своихъ апологетовъ. Крупныя художествен
ныя силы, работая по заказу на темы, связанныя съ идеей монархіи, проходили какъ-бы мимо этихъ темъ и увлекались собственными чисто художествен
ными задачами, обыкновенно на реалистической почвѣ. Когда-же большой художникъ въ памятникѣ
Александру III, отвергнувъ второстепенное, захотѣлъ вплотную подойти къ идеѣ русской самодержавной власти въ современномъ представленіи, то идея эта фатально вылилась въ формы, во всякомъ случаѣ, красоту власти отрицающія. Наше искусство отошло
отъ монархіи, и вотъ почему въ то время, какъ абсолютизмъ доживалъ свои дни, мы могли говорить не объ упадкѣ искусства, а о его расцвѣтѣ.
Какъ отразятся великія событія на путяхъ нашего искусства и отразятся-ли они вообще? На второй
вопросъ надо отвѣтить безусловно положительно, на первый-же отвѣтъ можетъ быть лишь гадатель
нымъ. Но намъ кажется, что мечты о прошломъ, какъ бы ни были онѣ заманчивы, будутъ теперь оста
влены: онѣ имѣли свое оправданіе тогда, когда не было вѣры въ измельчавшую и ослѣпленную, но продолжавшую повелѣвать власть, мощное же слово народа еще не было сказано. Теперь же истинный властелинъ—народъ завладѣетъ творческими художественными силами страны. Демократическія тече
нія будутъ наиболѣе яркими въ нашемъ искусствѣ. Не къ огрубѣнію, конечно, это поведетъ, напротивъ,
мы думаемъ, что всенародная душа, полная свѣтлыхъ и культурныхъ чаяній, взамѣнъ прежней злобы и скорби, получитъ теперь свое яркое отраженіе въ искусствѣ. Врядъ-ли какія-либо вѣдомства или Академіи, реорганизаціи которыхъ посвящается нынѣ столько споровъ и силъ, повліяютъ на общій характеръ искусства. Этимъ учрежденіямъ суждено будетъ играть не слишкомъ большую роль и рѣшать они будутъ опредѣленныя свои задачи. Но мы обходимъ здѣсь этотъ вопросъ. Оставляемъ также и дальнѣйшія гаданія о судьбахъ искусства.
Хочется лишь сказать два слова объ архитектурѣ ближайшаго будущаго. Намъ рисуются обществен
наго значенія монументальныя зданія, въ могучихъ самодовлѣющихъ формахъ которыхъ будутъ вы
ражены вѣчныя, общечеловѣческія, отвлеченныя истины. Потребность въ подобномъ выраженіи ни
когда не изсякнетъ, а величіе историческаго момента, его непреложная логика должны побудить къ новымъ исканіямъ именно въ этой плоскости и къ проявле
нію творчества внѣ заученной рутины, внѣ случайной преходящей моды. Но рядомъ съ этими зданіями разовьется и новое, совершенно иное строительство жилыхъ домовъ. Заимствуетъ-ли оно формы у насъ въ «гражданскомъ» прошломъ нашего сѣвера въ связи со строительными пріемами «свободолюбивыхъстранъ Скандинавіи, создастся-ли оно на мѣстахъ изъ другихъ «своихъ» источниковъ, но мы думаемъ, что чуждое дешевой и пустой декоративности строи
тельство жилищъ будетъ прежде всего основано на культурномъ пониманіи жизненныхъ потребностей и
здравомъ смыслѣ. И можно надѣяться, что это строительство, всегда цѣлесообразное, будетъ воспѣвать ту будничную, вполнѣ реальную правду, кото
рая, какъ сестра свободы, проникнетъ во всѣ области народной жизни.
О. Мунцъ.
Государственный переворотъ, хоть на короткое время, но все-же задержалъ мирное теченіе внутренней
жизни страны, послѣдствія чего еще не исчезли. Въ частности значительныя затрудненія пришлось и
приходится испытывать издательствамъ спеціальныхъ органовъ печати, каковымъ является «Архитектурно- Художественный Еженедѣльникъ». Заваленность работою всѣхъ типографій столицы, до крайности повысившаяся плата рабочимъ печатнаго дѣла при ихъ
весьма ограниченномъ числѣ и, въ частности, задержка въ работѣ Государственной Типографіи, зданіе которой нѣсколько пострадало отъ революціонныхъ экцессовъ,—все это заставило чрезвычайно запоздать съ выпусками очередныхъ номеровъ нашего журнала.
Ставя себѣ цѣлью удовлетвореніе подписчиковъ, редакція приложитъ всѣ усилія къ тому, чтобы пу
темъ значительно увеличенныхъ номеровъ въ возможно скоромъ времени наверстать пропущенное.
творя по приказу повелителя, увѣковѣчивалъ не его, а свое собственное имя, создавалъ образцы неувядаемой, живительной красоты.
Но и воспѣвая самого властелина, великое искусство, не лести ради, а въ силу своей все облагора
живающей сущности, говоритъ воображенію о гордой мощи и вкладываетъ красоту даже въ объектъ проявленія этой мощи—въ фигуры «ли связанныхъ рабовъ, въ ужасъ» ли на лицахъ повергаемыхъ про
тивниковъ. Не даромъ орелъ и левъ, эти олицетворенія открытой, дерзающей силы, постоянно фигурируютъ на государственныхъ гербахъ, даже рес
публикъ. Вѣчные законы борьбы обусловливаютъ эволюцію органическаго міра, а потому побѣда дѣйствительно сильнаго всегда прекрасна.
Когда же отъ силы остается одна лишь обманчивая внѣшность, своекорыстно охраняемая льсте
цами, то чуткое искусство отворачивается отъ нея. Незамѣтно для власти, фактически продолжающей существовать, искусство безотчетно обращается къ источникамъ новой еще не признанной силы—къ народу, или отдается своимъ собственнымъ узко
эстетическимъ задачамъ, не исчерпывающимъ всего его значенія, или-же, наконецъ, ищетъ вдохновеній въ ретроспективизмѣ, въ отдаленныхъ эпохахъ еще способнаго къ творчеству абсолютизма. Нашъ же пере
жившій себя монархическій строй давно въ сущности растерялъ своихъ апологетовъ. Крупныя художествен
ныя силы, работая по заказу на темы, связанныя съ идеей монархіи, проходили какъ-бы мимо этихъ темъ и увлекались собственными чисто художествен
ными задачами, обыкновенно на реалистической почвѣ. Когда-же большой художникъ въ памятникѣ
Александру III, отвергнувъ второстепенное, захотѣлъ вплотную подойти къ идеѣ русской самодержавной власти въ современномъ представленіи, то идея эта фатально вылилась въ формы, во всякомъ случаѣ, красоту власти отрицающія. Наше искусство отошло
отъ монархіи, и вотъ почему въ то время, какъ абсолютизмъ доживалъ свои дни, мы могли говорить не объ упадкѣ искусства, а о его расцвѣтѣ.
Какъ отразятся великія событія на путяхъ нашего искусства и отразятся-ли они вообще? На второй
вопросъ надо отвѣтить безусловно положительно, на первый-же отвѣтъ можетъ быть лишь гадатель
нымъ. Но намъ кажется, что мечты о прошломъ, какъ бы ни были онѣ заманчивы, будутъ теперь оста
влены: онѣ имѣли свое оправданіе тогда, когда не было вѣры въ измельчавшую и ослѣпленную, но продолжавшую повелѣвать власть, мощное же слово народа еще не было сказано. Теперь же истинный властелинъ—народъ завладѣетъ творческими художественными силами страны. Демократическія тече
нія будутъ наиболѣе яркими въ нашемъ искусствѣ. Не къ огрубѣнію, конечно, это поведетъ, напротивъ,
мы думаемъ, что всенародная душа, полная свѣтлыхъ и культурныхъ чаяній, взамѣнъ прежней злобы и скорби, получитъ теперь свое яркое отраженіе въ искусствѣ. Врядъ-ли какія-либо вѣдомства или Академіи, реорганизаціи которыхъ посвящается нынѣ столько споровъ и силъ, повліяютъ на общій характеръ искусства. Этимъ учрежденіямъ суждено будетъ играть не слишкомъ большую роль и рѣшать они будутъ опредѣленныя свои задачи. Но мы обходимъ здѣсь этотъ вопросъ. Оставляемъ также и дальнѣйшія гаданія о судьбахъ искусства.
Хочется лишь сказать два слова объ архитектурѣ ближайшаго будущаго. Намъ рисуются обществен
наго значенія монументальныя зданія, въ могучихъ самодовлѣющихъ формахъ которыхъ будутъ вы
ражены вѣчныя, общечеловѣческія, отвлеченныя истины. Потребность въ подобномъ выраженіи ни
когда не изсякнетъ, а величіе историческаго момента, его непреложная логика должны побудить къ новымъ исканіямъ именно въ этой плоскости и къ проявле
нію творчества внѣ заученной рутины, внѣ случайной преходящей моды. Но рядомъ съ этими зданіями разовьется и новое, совершенно иное строительство жилыхъ домовъ. Заимствуетъ-ли оно формы у насъ въ «гражданскомъ» прошломъ нашего сѣвера въ связи со строительными пріемами «свободолюбивыхъстранъ Скандинавіи, создастся-ли оно на мѣстахъ изъ другихъ «своихъ» источниковъ, но мы думаемъ, что чуждое дешевой и пустой декоративности строи
тельство жилищъ будетъ прежде всего основано на культурномъ пониманіи жизненныхъ потребностей и
здравомъ смыслѣ. И можно надѣяться, что это строительство, всегда цѣлесообразное, будетъ воспѣвать ту будничную, вполнѣ реальную правду, кото
рая, какъ сестра свободы, проникнетъ во всѣ области народной жизни.
О. Мунцъ.
ОТЪ РЕДАКЦІИ.
Государственный переворотъ, хоть на короткое время, но все-же задержалъ мирное теченіе внутренней
жизни страны, послѣдствія чего еще не исчезли. Въ частности значительныя затрудненія пришлось и
приходится испытывать издательствамъ спеціальныхъ органовъ печати, каковымъ является «Архитектурно- Художественный Еженедѣльникъ». Заваленность работою всѣхъ типографій столицы, до крайности повысившаяся плата рабочимъ печатнаго дѣла при ихъ
весьма ограниченномъ числѣ и, въ частности, задержка въ работѣ Государственной Типографіи, зданіе которой нѣсколько пострадало отъ революціонныхъ экцессовъ,—все это заставило чрезвычайно запоздать съ выпусками очередныхъ номеровъ нашего журнала.
Ставя себѣ цѣлью удовлетвореніе подписчиковъ, редакція приложитъ всѣ усилія къ тому, чтобы пу
темъ значительно увеличенныхъ номеровъ въ возможно скоромъ времени наверстать пропущенное.