Короче, мы во всѣхъ старыхъ архитектурахъ находимъ такія же неуловимыя до сихъ
поръ логическимъ анализомъ черты, какъ и въ греческой архитектурѣ. И тотъ духъ, который мы чувствуемъ въ ста
рыхъ зданіяхъ всѣхъ странъ такъ же неповторяемъ и не
подражаемъ для современныхъ
архитекторовъ, какъ и духъ греческихъ храмовъ.
Такъ какъ трудно предположить что бы простые каменьщики и плотники, которые строили часто совершенно безграмотныя подражанія визан
тійскимъ образцамъ въ средніе вѣка въ Россіи, обладали ка
кимъ-то сверхъестественнымъ чутьемъ, то приходится искать другихъ причинъ такого страннаго явленія.
Рис. 33.
Баденъ близъ Вѣны. 1687 годъ. (Handbuch der archi
tectur).
Первое, что бросается въ глаза это связь со временемъ наиболѣе интересныхъ построекъ: то, что пере
жило вѣка, кажется болѣе красивымъ, чѣмъ новѣйшія постройки. Время какъ бы накладываетъ на зданіе свою
Рис. 36.
Мечетъ Азретъ въ Туркестанѣ.
печать. Конечно, съ болѣе древними зданіями связываются ис
торическія ассоціаціи, кромѣ того вывѣтрѣвшіеся углы, поломан
ныя части и т. п. какъ бы передаютъ исторію зданія, независимо отъ этихъ ассоціацій. Но если мы даже откинемъ все это, если мысленно реставрируемъ всѣ деффекты, если даже лишимъ зданія его
цвѣта, то все-таки въ формѣ, въ одной толь
ко формѣ, останется что-то, чего нѣтъ въ современныхъ зданіяхъ.
Рис. 34.
Входная башня кладбища въ Галле. 1592. (Architectonische Rundschau.
1905).
И вотъ такимъ образомъ самъ собою очищается вопросъ: видимъ ли мы вѣковыя зданія въ той формѣ, въ какой они были выстроены, или же эта форма иная?
То есть: не могло ли быть та
кихъ причинъ, которыя, кромѣ простого обезображиванья, какимъ являются напримѣръ : вѣтриванье камней или трещины, могли бы произвести измѣненія совершенно правильнаго характера самой основной формы.
Въ этомъ направленіи мы имѣемъ очень мало данныхъ и науки и опыта, что вытекаетъ изъ самого склада человѣческаго ума.
Рис. 35.
Соборъ Св. Марка въ Венеціи.
Насъ гораздо болѣе интересуетъ то, что движется со скоростью, не выходящей изъ из
вѣстныхъ предѣловъ, обусловливаемыхъ вос
пріимчивостью нашихъ органовъ чувтвъ. О болѣе быстрыхъ, равно какъ и о болѣе мед
ленныхъ движеніяхъ мы получаемъ понятіе уже косвенными путями. Такъ напримѣръ
мы не улавливаемъ непосредственно движенія часовой стрѣлки мы только знаемъ что она движется, всмоминая ея прежнее положеніе. Если же мы представимъ себѣ, что нѣкоторая точка проходитъ по одному миллиметру въ 50 лѣтъ, то можно быть увѣреннымъ, что движеніе ея долго останется незамѣченнымъ. И однако за 4000 лѣтъ
человѣческой цивилизаціи эта точка передвинулась бы на 8 сантиметровъ.
Вотъ это то свойство человѣческой натуры не замѣчать движеній очень медленныхъ и создало то пренеб
реженіе, въ которомъ находится все то, что касается из
мѣненія формы зданія во времени. Даже въ астрономіи, т. е. въ наукѣ занимающейся спеціально измѣреніями, только сравнительно въ недавнія времена удалось отмѣтить скорость нѣкоторыхъ изъ такъ называемыхъ неподвижныхъ звѣздъ. Поэтому нѣтъ ничего удивительнаго, что медленныя деформаціи зданій могли ускольз
нуть отъ вниманія человѣчества, тѣмъ болѣе, что зданія изучались главнымъ образомъ съ предвзятой точки зрѣ
нія творческаго генія человѣка. Поэтому-то и научныхъ данныхъ въ этомъ направленіи у насъ чень мало.
Въ самомъ дѣлѣ: мы знаемъ фактъ, что зданіе «садится», но мы не отдаемъ себѣ точнаго отчета въ томъ, что именно это значитъ. Мы не знаемъ насколько са
дится самый матеріалъ, насколько садятся швы кладки, на сколько и по какимъ законамъ садится самый грунтъ. Мы знаемъ, напримѣръ, что башня Св. Марка, недавно упавшая, стала на 70 см. короче, но какимъ именно образомъ и почему это случилось — мы не знаемъ.
Мы знаемъ, что нѣкоторые землистыя вещества (а именно таковы строительные матеріалы) способны отъ времени уплотняться, что конечно должно вызвать измѣненія формы, но и это свойство тѣлъ не изучено
настолько, что бы можно было его ввести въ наши расчеты.
Есть нѣкоторыя данныя, добытыя наукою, относительно измѣненія твердыхъ тѣлъ. Эти данныя разсматри
ваются отчасти въ теоріи упругости, но сама эта теорія находится еще въ младенческомъ состояніи. Есть и еще
явленія, которыя наблюдаются въ большей или меньшей степени въ тѣлахъ изотропной структуры и разсматри
ваются подъ названіями текучести и тягучести, но для этихъ явленій нѣтъ еще даже и теоріи; изслѣдованія,
весьма немногочисленныя, въ этомъ направленіи, можно сказать, еще только недавно начаты.
Вообще тотъ запасъ свѣденій, которымъ располагаетъ наука во всемъ томъ, что касается измѣненія формы тѣлъ подъ вліяніемъ тѣхъ усилій, которыя въ нихъ дѣй
поръ логическимъ анализомъ черты, какъ и въ греческой архитектурѣ. И тотъ духъ, который мы чувствуемъ въ ста
рыхъ зданіяхъ всѣхъ странъ такъ же неповторяемъ и не
подражаемъ для современныхъ
архитекторовъ, какъ и духъ греческихъ храмовъ.
Такъ какъ трудно предположить что бы простые каменьщики и плотники, которые строили часто совершенно безграмотныя подражанія визан
тійскимъ образцамъ въ средніе вѣка въ Россіи, обладали ка
кимъ-то сверхъестественнымъ чутьемъ, то приходится искать другихъ причинъ такого страннаго явленія.
Рис. 33.
Баденъ близъ Вѣны. 1687 годъ. (Handbuch der archi
tectur).
Первое, что бросается въ глаза это связь со временемъ наиболѣе интересныхъ построекъ: то, что пере
жило вѣка, кажется болѣе красивымъ, чѣмъ новѣйшія постройки. Время какъ бы накладываетъ на зданіе свою
Рис. 36.
Мечетъ Азретъ въ Туркестанѣ.
печать. Конечно, съ болѣе древними зданіями связываются ис
торическія ассоціаціи, кромѣ того вывѣтрѣвшіеся углы, поломан
ныя части и т. п. какъ бы передаютъ исторію зданія, независимо отъ этихъ ассоціацій. Но если мы даже откинемъ все это, если мысленно реставрируемъ всѣ деффекты, если даже лишимъ зданія его
цвѣта, то все-таки въ формѣ, въ одной толь
ко формѣ, останется что-то, чего нѣтъ въ современныхъ зданіяхъ.
Рис. 34.
Входная башня кладбища въ Галле. 1592. (Architectonische Rundschau.
1905).
И вотъ такимъ образомъ самъ собою очищается вопросъ: видимъ ли мы вѣковыя зданія въ той формѣ, въ какой они были выстроены, или же эта форма иная?
То есть: не могло ли быть та
кихъ причинъ, которыя, кромѣ простого обезображиванья, какимъ являются напримѣръ : вѣтриванье камней или трещины, могли бы произвести измѣненія совершенно правильнаго характера самой основной формы.
Въ этомъ направленіи мы имѣемъ очень мало данныхъ и науки и опыта, что вытекаетъ изъ самого склада человѣческаго ума.
Рис. 35.
Соборъ Св. Марка въ Венеціи.
Насъ гораздо болѣе интересуетъ то, что движется со скоростью, не выходящей изъ из
вѣстныхъ предѣловъ, обусловливаемыхъ вос
пріимчивостью нашихъ органовъ чувтвъ. О болѣе быстрыхъ, равно какъ и о болѣе мед
ленныхъ движеніяхъ мы получаемъ понятіе уже косвенными путями. Такъ напримѣръ
мы не улавливаемъ непосредственно движенія часовой стрѣлки мы только знаемъ что она движется, всмоминая ея прежнее положеніе. Если же мы представимъ себѣ, что нѣкоторая точка проходитъ по одному миллиметру въ 50 лѣтъ, то можно быть увѣреннымъ, что движеніе ея долго останется незамѣченнымъ. И однако за 4000 лѣтъ
человѣческой цивилизаціи эта точка передвинулась бы на 8 сантиметровъ.
Вотъ это то свойство человѣческой натуры не замѣчать движеній очень медленныхъ и создало то пренеб
реженіе, въ которомъ находится все то, что касается из
мѣненія формы зданія во времени. Даже въ астрономіи, т. е. въ наукѣ занимающейся спеціально измѣреніями, только сравнительно въ недавнія времена удалось отмѣтить скорость нѣкоторыхъ изъ такъ называемыхъ неподвижныхъ звѣздъ. Поэтому нѣтъ ничего удивительнаго, что медленныя деформаціи зданій могли ускольз
нуть отъ вниманія человѣчества, тѣмъ болѣе, что зданія изучались главнымъ образомъ съ предвзятой точки зрѣ
нія творческаго генія человѣка. Поэтому-то и научныхъ данныхъ въ этомъ направленіи у насъ чень мало.
Въ самомъ дѣлѣ: мы знаемъ фактъ, что зданіе «садится», но мы не отдаемъ себѣ точнаго отчета въ томъ, что именно это значитъ. Мы не знаемъ насколько са
дится самый матеріалъ, насколько садятся швы кладки, на сколько и по какимъ законамъ садится самый грунтъ. Мы знаемъ, напримѣръ, что башня Св. Марка, недавно упавшая, стала на 70 см. короче, но какимъ именно образомъ и почему это случилось — мы не знаемъ.
Мы знаемъ, что нѣкоторые землистыя вещества (а именно таковы строительные матеріалы) способны отъ времени уплотняться, что конечно должно вызвать измѣненія формы, но и это свойство тѣлъ не изучено
настолько, что бы можно было его ввести въ наши расчеты.
Есть нѣкоторыя данныя, добытыя наукою, относительно измѣненія твердыхъ тѣлъ. Эти данныя разсматри
ваются отчасти въ теоріи упругости, но сама эта теорія находится еще въ младенческомъ состояніи. Есть и еще
явленія, которыя наблюдаются въ большей или меньшей степени въ тѣлахъ изотропной структуры и разсматри
ваются подъ названіями текучести и тягучести, но для этихъ явленій нѣтъ еще даже и теоріи; изслѣдованія,
весьма немногочисленныя, въ этомъ направленіи, можно сказать, еще только недавно начаты.
Вообще тотъ запасъ свѣденій, которымъ располагаетъ наука во всемъ томъ, что касается измѣненія формы тѣлъ подъ вліяніемъ тѣхъ усилій, которыя въ нихъ дѣй