взятыхъ со зданій часто разнаго времени. Получаются зданія совершенно неприспособленныя къ потребностямъ нашего времени (напр., массивное зданіе Московской думской церкви) — заставленныя внутри стол
бами для поддержки ненужныхъ, исключительно декоративныхъ, куполовъ.
Самое обидное во всемъ этомъ то, что эти археологи слишкомъ низко оцѣнили русское искусство. Вѣдь ни кому не придетъ въ голову считать, что существуетъ лишь одинъ французскій стиль, когда мы знаемъ цѣ
лый рядъ французскихъ стилей: готику, фр. ренессансъ, Louis XIV, Louis XV, Louis XVI и эмпиръ, и
т. д. Что же считать французскимъ стилемъ, когда разницы между Sainte Chapelle и Hôtel Soubise больше нежели между Palazzo Pitti и Люксембургскимъ двор
цомъ? Но есть нѣчто независимое отъ архитектурныхъ формъ, что легко позволяетъ отличить французскую готику отъ Сіенскаго собора, пли постройки Г. Ман
сарда отъ современныхъ нѣмецкихъ дворцовъ. Это неуловимое есть духъ французскаго народа, его лич
ное отношеніе къ любой формѣ, кѣмъ бы она не была придумана.
Однородные стили свойственны лишь народамъ, жившимъ недолгою самостоятельною культурною жизнью, или же считаются однородными только бла
годаря малому знакомству съ исторіей напр. искусства Китая, Индіи и другихъ народовъ дальняго вос
тока. Такъ напр., всякому, кто впервые знакомится съ японскими цвѣтными гравюрами, онѣ кажутся про
изведеніями одного и того же мастера, и, лишь спустя нѣкоторое время, начинаешь различать отдѣльныхъ мастеровъ такъ же легко, какъ художниковъ Ренессанса.
Точно такое недоразумѣніе и, очень прискорбное, произошло въ исторіи русской архитектуры XIX вѣка, Подъ вліяніемъ романтизма и, частью, политическихъ стремленій, захотѣли придать архитектурному стилю яркій національный характеръ. Благодаря плохо раз
работанной археологіи рѣшили, что до XVIII вѣка былъ какой-то единый русскій стиль, всѣ формы котораго можно мѣшать въ одномъ зданіи.
Тѣ снимки (ихъ не очень даже много), которые мы имѣемъ подъ рукой, легко опровергаютъ это по
ложеніе. Русская архитектура развивалась такъ же, какъ на западѣ.
Византійскій стиль, распространенный во всей Европѣ въ теченіе ѴӀӀӀ — X вѣка былъ видоизмѣненъ сообразно съ условіями и технической неумѣлостью строителей и у насъ въ Новгородѣ (Святая Софія), а также въ Кіевѣ, Черниговѣ (Спасо-Преображенскій соб). Южные города въ ХІІ-мъ вѣкѣ были разорены татарами. Только Новгородъ продолжалъ строить въ этомъ стилѣ, консервативно сохраняя формы въ тече
ніе трехъ столѣтій и лишь постепенно упрощая ихъ, благодаря утратѣ техническихъ знаній. Пришлось отказаться отъ арочнаго покрытія стѣнъ и отъ красивыхъ широкихъ главъ, вводя узкіе, чисто декоративные цилиндры (церковь на Волотовѣ 1352 г., Св. Апостоловъ на Пропастяхъ въ Новгородѣ).
Владиміръ, болѣе молодой городъ, рѣшился вызвать къ себѣ рейнскихъ мастеровъ. Они принесли съ
собою формы романскаго стиля, но не могли ограничиться копировкой западныхъ формъ. Для право
славныхъ церквей былъ нуженъ другой планъ храма, а близость Востока заставила выдумать богатую и своеобразную орнаментацію стѣнъ скульптурными ара
бесками (церковь на Нерли 116o г. Дмитріевскій соб. во Владимірѣ 1192 г). Хотя и въ Новгородѣ, и во Вла
димірѣ мы безъ труда узнаемъ византійскія и ро
манскія формы, однако спокойно можемъ считать ихъ русскимъ византійскимъ стилемъ и русскимъ романскимъ, какъ Кельнскій соборъ - нѣмецкой готикой, а Fontaine des Innocents — французскимъ ренессан
сомъ Гр. И. И. Толстой и проф. H. П. Кондаковъ въ своей книгѣ, перебравъ всѣ похожіе на Владимір
скія постройки примѣры изъ Романскихъ странъ, не могутъ ни на одну изъ нихъ указать, какъ на образецъ.
Съ начала XVI вѣка главное теченіе зодчества наблюдается въ Москвѣ, и это время для Россіи было такимъ же Ренессансомъ (въ смыслѣ перехода отъ общенароднаго къ индивидуальному творчеству), какъ и во всей Европѣ, но только выразилось оно въ иныхъ формахъ, чѣмъ на Западѣ. Это и понятно: въ Европѣ кончилось католическое движеніе (кре
стовые походы), началась реформація, а въ Россіи только что православная церковь начала получать настоящее значеніе и поддержку государственной власти. Въ Европѣ начинаютъ пріобрѣтать значе
ніе города и, кромѣ военныхъ интересовъ, которыми только и жила Россія того времени, получаютъ большее значеніе торговля и промышленность.
Понятно, что Русь не приняла ренессансныхъ формъ, кромѣ деталей, каковы наличники стѣнъ, дверей и т. д. Такъ, въ Благовѣщенскомъ соборѣ мы встрѣчаемъ типично ренессансные наличники дверей, но опять таки въ дальнѣйшихъ постройкахъ русскіе зодчіе пе
редѣлываютъ формы на свой ладъ и, напр. въ дверяхъ паперти Борисоглѣбскаго собора арка придавлена, пилястры расползлись, а детали, вмѣсто заимствованныхъ съ античныхь орнаментовъ, напоминаютъ детали родныхъ деревянныхъ построекъ.
Первый архитекторъ, вызванный Іоанномъ III въ Москву, былъ Аристотель Фіоравенти, мечтавшій, ко
нечно, о постройкахъ, подобныхъ твореніямъ Браманте и Брунелески, но стиль ихъ совсѣмъ не соотвѣт
ствовалъ духу русскаго православія. „Построй мнѣ такой же храмъ, какъ Св. Богородицы во Владимірѣ, но больше“ — вотъ заказъ Великаго Князя зодчему.
И надо сказать, что Фіоравенти отлично исполнилъ его Успенскій соборъ (1478 г.), повторяетъ формы и Вла
димірскихъ, и частью новгородскихъ церквей, но тотъ же архитектурный замыселъ разработанъ много совершеннѣе и свободнѣе.
Формы романскаго стиля не могли дольше сохраняться. Россія стала независимой, начинала бога
тѣть, и казалось возможнымъ самобытное развитіе народнаго творчества, Правда, въ Коннѣ концовъ извращенные принципы Византіи и романскаго феодаль
наго (у насъ — удѣльнаго) строя одолѣли, но въ XVI вѣкѣ мы видимъ на нѣкоторое время независимое и блестящее проявленіе русской культуры.
Неудобная пятиглавая форма храма, выработавши
бами для поддержки ненужныхъ, исключительно декоративныхъ, куполовъ.
Самое обидное во всемъ этомъ то, что эти археологи слишкомъ низко оцѣнили русское искусство. Вѣдь ни кому не придетъ въ голову считать, что существуетъ лишь одинъ французскій стиль, когда мы знаемъ цѣ
лый рядъ французскихъ стилей: готику, фр. ренессансъ, Louis XIV, Louis XV, Louis XVI и эмпиръ, и
т. д. Что же считать французскимъ стилемъ, когда разницы между Sainte Chapelle и Hôtel Soubise больше нежели между Palazzo Pitti и Люксембургскимъ двор
цомъ? Но есть нѣчто независимое отъ архитектурныхъ формъ, что легко позволяетъ отличить французскую готику отъ Сіенскаго собора, пли постройки Г. Ман
сарда отъ современныхъ нѣмецкихъ дворцовъ. Это неуловимое есть духъ французскаго народа, его лич
ное отношеніе къ любой формѣ, кѣмъ бы она не была придумана.
Однородные стили свойственны лишь народамъ, жившимъ недолгою самостоятельною культурною жизнью, или же считаются однородными только бла
годаря малому знакомству съ исторіей напр. искусства Китая, Индіи и другихъ народовъ дальняго вос
тока. Такъ напр., всякому, кто впервые знакомится съ японскими цвѣтными гравюрами, онѣ кажутся про
изведеніями одного и того же мастера, и, лишь спустя нѣкоторое время, начинаешь различать отдѣльныхъ мастеровъ такъ же легко, какъ художниковъ Ренессанса.
Точно такое недоразумѣніе и, очень прискорбное, произошло въ исторіи русской архитектуры XIX вѣка, Подъ вліяніемъ романтизма и, частью, политическихъ стремленій, захотѣли придать архитектурному стилю яркій національный характеръ. Благодаря плохо раз
работанной археологіи рѣшили, что до XVIII вѣка былъ какой-то единый русскій стиль, всѣ формы котораго можно мѣшать въ одномъ зданіи.
Тѣ снимки (ихъ не очень даже много), которые мы имѣемъ подъ рукой, легко опровергаютъ это по
ложеніе. Русская архитектура развивалась такъ же, какъ на западѣ.
Византійскій стиль, распространенный во всей Европѣ въ теченіе ѴӀӀӀ — X вѣка былъ видоизмѣненъ сообразно съ условіями и технической неумѣлостью строителей и у насъ въ Новгородѣ (Святая Софія), а также въ Кіевѣ, Черниговѣ (Спасо-Преображенскій соб). Южные города въ ХІІ-мъ вѣкѣ были разорены татарами. Только Новгородъ продолжалъ строить въ этомъ стилѣ, консервативно сохраняя формы въ тече
ніе трехъ столѣтій и лишь постепенно упрощая ихъ, благодаря утратѣ техническихъ знаній. Пришлось отказаться отъ арочнаго покрытія стѣнъ и отъ красивыхъ широкихъ главъ, вводя узкіе, чисто декоративные цилиндры (церковь на Волотовѣ 1352 г., Св. Апостоловъ на Пропастяхъ въ Новгородѣ).
Владиміръ, болѣе молодой городъ, рѣшился вызвать къ себѣ рейнскихъ мастеровъ. Они принесли съ
собою формы романскаго стиля, но не могли ограничиться копировкой западныхъ формъ. Для право
славныхъ церквей былъ нуженъ другой планъ храма, а близость Востока заставила выдумать богатую и своеобразную орнаментацію стѣнъ скульптурными ара
бесками (церковь на Нерли 116o г. Дмитріевскій соб. во Владимірѣ 1192 г). Хотя и въ Новгородѣ, и во Вла
димірѣ мы безъ труда узнаемъ византійскія и ро
манскія формы, однако спокойно можемъ считать ихъ русскимъ византійскимъ стилемъ и русскимъ романскимъ, какъ Кельнскій соборъ - нѣмецкой готикой, а Fontaine des Innocents — французскимъ ренессан
сомъ Гр. И. И. Толстой и проф. H. П. Кондаковъ въ своей книгѣ, перебравъ всѣ похожіе на Владимір
скія постройки примѣры изъ Романскихъ странъ, не могутъ ни на одну изъ нихъ указать, какъ на образецъ.
Съ начала XVI вѣка главное теченіе зодчества наблюдается въ Москвѣ, и это время для Россіи было такимъ же Ренессансомъ (въ смыслѣ перехода отъ общенароднаго къ индивидуальному творчеству), какъ и во всей Европѣ, но только выразилось оно въ иныхъ формахъ, чѣмъ на Западѣ. Это и понятно: въ Европѣ кончилось католическое движеніе (кре
стовые походы), началась реформація, а въ Россіи только что православная церковь начала получать настоящее значеніе и поддержку государственной власти. Въ Европѣ начинаютъ пріобрѣтать значе
ніе города и, кромѣ военныхъ интересовъ, которыми только и жила Россія того времени, получаютъ большее значеніе торговля и промышленность.
Понятно, что Русь не приняла ренессансныхъ формъ, кромѣ деталей, каковы наличники стѣнъ, дверей и т. д. Такъ, въ Благовѣщенскомъ соборѣ мы встрѣчаемъ типично ренессансные наличники дверей, но опять таки въ дальнѣйшихъ постройкахъ русскіе зодчіе пе
редѣлываютъ формы на свой ладъ и, напр. въ дверяхъ паперти Борисоглѣбскаго собора арка придавлена, пилястры расползлись, а детали, вмѣсто заимствованныхъ съ античныхь орнаментовъ, напоминаютъ детали родныхъ деревянныхъ построекъ.
Первый архитекторъ, вызванный Іоанномъ III въ Москву, былъ Аристотель Фіоравенти, мечтавшій, ко
нечно, о постройкахъ, подобныхъ твореніямъ Браманте и Брунелески, но стиль ихъ совсѣмъ не соотвѣт
ствовалъ духу русскаго православія. „Построй мнѣ такой же храмъ, какъ Св. Богородицы во Владимірѣ, но больше“ — вотъ заказъ Великаго Князя зодчему.
И надо сказать, что Фіоравенти отлично исполнилъ его Успенскій соборъ (1478 г.), повторяетъ формы и Вла
димірскихъ, и частью новгородскихъ церквей, но тотъ же архитектурный замыселъ разработанъ много совершеннѣе и свободнѣе.
Формы романскаго стиля не могли дольше сохраняться. Россія стала независимой, начинала бога
тѣть, и казалось возможнымъ самобытное развитіе народнаго творчества, Правда, въ Коннѣ концовъ извращенные принципы Византіи и романскаго феодаль
наго (у насъ — удѣльнаго) строя одолѣли, но въ XVI вѣкѣ мы видимъ на нѣкоторое время независимое и блестящее проявленіе русской культуры.
Неудобная пятиглавая форма храма, выработавши