верхнемъ основаніи колонны, очевидно, гораздо меньше, чѣмъ въ нижнемъ.
Можно получить всѣ эти виды кривыхъ на одной и той же формѣ. Для этого возмемъ цилиндръ и перетянемъ его на небольшомъ разстояніи отъ верхняго осно
ванія. Назовемъ горизонтальное напряженіе въ верхней точкѣ Pm въ мѣстѣ перетяжки напряженіе собственнаго вѣса qm, въ нижнемъ основаніи Qm. Тогда, при
давая различныя величины грузу P, мы будемъ полу
чать послѣдовательно (рис. 68): при Pm < qm, < Qm форму египетскихъ колоннъ, при Pm = qm < Qm — форму, встрѣчающуюся въ индійской архитектурѣ, при Qm > Pm > qm, - форму греческихъ колоннъ и, наконецъ, увеличивая еще больше грузъ, мы будемъ приближаться
къ формѣ русскихъ КОЛОННЪ и при Qm = Pm > qm будемъ имѣть утолщеніе въ срединѣ столба.
Рис. 68.
Хотя эти теоретическія соображенія только приблизительны и передаютъ, такъ сказать, лишь общія очерта
нія картины и въ нѣкоторыхъ узкихъ предѣлахъ, но тѣмъ не менѣе они вполнѣ достаточны, какъ пред
варительная, «перваго приближенія», теорія. Главное же то, что эти соображенія подтвердились въ очень широ
кихъ рамкахъ, сдѣланными мною въ этомъ направленіи опытами.
Рис. 69.
Рисунокъ 69 представляетъ одинъ изъ такихъ опыт
ныхъ столбовъ, имѣющій въ общемъ очертанія греческой колонны. При уменьшеніи тренія въ верхнемъ или нижнемъ основаніи выпуклости на опытахъ почти не по
лучалось, и столбъ давалъ усѣченно-коническія формы.
Въ точности воспроизвести всѣ формы на такихъ опытахъ весьма затруднительно: въ дѣйствительности
между твердостью матеріала на поверхности и твердостью его внутри наблюдается разница. Эта разница обусловливается такъ называемымъ поверхностнымъ затвердѣніемъ камней на воздухѣ. На опытахъ эту разницу получить трудно, что, конечно, невыгодно отражается на рисункѣ деталей.
Кромѣ того на деталяхъ должно отразиться и то, что если колонны греческія дѣйствительно были пере
вязаны обручами, гнѣзда которыхъ мы видимъ въ ремешкахъ подъ капителью, то хотя эти обручи были бы и желѣзныя или бронзовыя, но все-же деформировались бы въ свою очередь т. е. раздавались. Во всякомъ случаѣ между ихъ жесткостью и жесткостью самаго мате
ріала колонны не было такой крайне рѣзкой разницы, какая была при моихъ опытахъ.
Но и независимо отъ этого опыты эти, благодаря характеру ихъ техники, крайне кропотливы и утоми
тельны. Для желающихъ продѣлать таковые замѣчу, что чѣмъ тверже масса, изъ которой приготовляются модели, чѣмъ менѣе она «текуча», тѣмъ результаты лучше и чище. Точно также лучше результаты при моделяхъ большаго масштаба. При одной колоннѣ довольно трудно сохранить вертикальность оси, особенно при быстроте
кучемъ матеріалѣ и лучше устроить приспособленіе, чтобы нагрузка не могла имѣть горизонтальныхъ движеній.
Составъ массы, съ которою производились опыты, я уже указывалъ: канифоль (гарпіусъ), мѣлъ и немного варенаго масла. Масло увеличиваетъ текучесть, а мѣлъ вязкость.
Конечно, еще лучше поставить опытъ, напримѣръ, изъ цемента; но, не смотря на значительную (изъ моихъ наблюденій) текучесть цемента сравнительно съ естест
венными камнями, она всетаки весьма незначительна сравнительно съ канифолью и результатовъ придется ждать очень долго.
Итакъ, кромѣ того, что величина деформаціи матеріала, изъ котораго созданы произведенія древней архи
тектуры такова, что формы, которыя мы видимъ теперь,
во всякомъ случаѣ не были такими вполнѣ въ моментъ ихъ созданія, мы имѣемъ еще, что эти формы именно таковы, какими онѣ получились бы при хронической деформаціи отъ дѣйствія силы тяжести.
Слѣдовательно, если бы даже формы греческой и египетской архитектуръ созданы были такими, какими мы ихъ видимъ теперь, то всетаки красота ихъ есть совершенная красота формы, разрушающейся подъ вліяніемъ времени.
Весьма возможно, что многія формы, которыя дошли до насъ — дѣло простого подражанія еще болѣе древнимъ деформированнымъ формамъ и, время только утриро
вало ихъ, по это безразлично, такъ какъ самая форма всетаки можетъ быть получена чисто автоматически, безъ всякаго участія «творчества» человѣка.
Съ точки зрѣнія деформаціи становится понятной вообще красота стараго зданія: это красота работы при
роды, печать природы на трудѣ человѣка, и, конечно, въ силу этого, эта красота неподражаема.
Но если всякое совершенство красиво само по себѣ, то изъ этого еще далеко не слѣдуетъ, что всякое со
вершенство мы должны принимать какъ желательное: форма, представляющая изъ себя идеальную форму тѣла
Можно получить всѣ эти виды кривыхъ на одной и той же формѣ. Для этого возмемъ цилиндръ и перетянемъ его на небольшомъ разстояніи отъ верхняго осно
ванія. Назовемъ горизонтальное напряженіе въ верхней точкѣ Pm въ мѣстѣ перетяжки напряженіе собственнаго вѣса qm, въ нижнемъ основаніи Qm. Тогда, при
давая различныя величины грузу P, мы будемъ полу
чать послѣдовательно (рис. 68): при Pm < qm, < Qm форму египетскихъ колоннъ, при Pm = qm < Qm — форму, встрѣчающуюся въ индійской архитектурѣ, при Qm > Pm > qm, - форму греческихъ колоннъ и, наконецъ, увеличивая еще больше грузъ, мы будемъ приближаться
къ формѣ русскихъ КОЛОННЪ и при Qm = Pm > qm будемъ имѣть утолщеніе въ срединѣ столба.
Рис. 68.
Хотя эти теоретическія соображенія только приблизительны и передаютъ, такъ сказать, лишь общія очерта
нія картины и въ нѣкоторыхъ узкихъ предѣлахъ, но тѣмъ не менѣе они вполнѣ достаточны, какъ пред
варительная, «перваго приближенія», теорія. Главное же то, что эти соображенія подтвердились въ очень широ
кихъ рамкахъ, сдѣланными мною въ этомъ направленіи опытами.
Рис. 69.
Рисунокъ 69 представляетъ одинъ изъ такихъ опыт
ныхъ столбовъ, имѣющій въ общемъ очертанія греческой колонны. При уменьшеніи тренія въ верхнемъ или нижнемъ основаніи выпуклости на опытахъ почти не по
лучалось, и столбъ давалъ усѣченно-коническія формы.
Въ точности воспроизвести всѣ формы на такихъ опытахъ весьма затруднительно: въ дѣйствительности
между твердостью матеріала на поверхности и твердостью его внутри наблюдается разница. Эта разница обусловливается такъ называемымъ поверхностнымъ затвердѣніемъ камней на воздухѣ. На опытахъ эту разницу получить трудно, что, конечно, невыгодно отражается на рисункѣ деталей.
Кромѣ того на деталяхъ должно отразиться и то, что если колонны греческія дѣйствительно были пере
вязаны обручами, гнѣзда которыхъ мы видимъ въ ремешкахъ подъ капителью, то хотя эти обручи были бы и желѣзныя или бронзовыя, но все-же деформировались бы въ свою очередь т. е. раздавались. Во всякомъ случаѣ между ихъ жесткостью и жесткостью самаго мате
ріала колонны не было такой крайне рѣзкой разницы, какая была при моихъ опытахъ.
Но и независимо отъ этого опыты эти, благодаря характеру ихъ техники, крайне кропотливы и утоми
тельны. Для желающихъ продѣлать таковые замѣчу, что чѣмъ тверже масса, изъ которой приготовляются модели, чѣмъ менѣе она «текуча», тѣмъ результаты лучше и чище. Точно также лучше результаты при моделяхъ большаго масштаба. При одной колоннѣ довольно трудно сохранить вертикальность оси, особенно при быстроте
кучемъ матеріалѣ и лучше устроить приспособленіе, чтобы нагрузка не могла имѣть горизонтальныхъ движеній.
Составъ массы, съ которою производились опыты, я уже указывалъ: канифоль (гарпіусъ), мѣлъ и немного варенаго масла. Масло увеличиваетъ текучесть, а мѣлъ вязкость.
Конечно, еще лучше поставить опытъ, напримѣръ, изъ цемента; но, не смотря на значительную (изъ моихъ наблюденій) текучесть цемента сравнительно съ естест
венными камнями, она всетаки весьма незначительна сравнительно съ канифолью и результатовъ придется ждать очень долго.
Итакъ, кромѣ того, что величина деформаціи матеріала, изъ котораго созданы произведенія древней архи
тектуры такова, что формы, которыя мы видимъ теперь,
во всякомъ случаѣ не были такими вполнѣ въ моментъ ихъ созданія, мы имѣемъ еще, что эти формы именно таковы, какими онѣ получились бы при хронической деформаціи отъ дѣйствія силы тяжести.
Слѣдовательно, если бы даже формы греческой и египетской архитектуръ созданы были такими, какими мы ихъ видимъ теперь, то всетаки красота ихъ есть совершенная красота формы, разрушающейся подъ вліяніемъ времени.
Весьма возможно, что многія формы, которыя дошли до насъ — дѣло простого подражанія еще болѣе древнимъ деформированнымъ формамъ и, время только утриро
вало ихъ, по это безразлично, такъ какъ самая форма всетаки можетъ быть получена чисто автоматически, безъ всякаго участія «творчества» человѣка.
Съ точки зрѣнія деформаціи становится понятной вообще красота стараго зданія: это красота работы при
роды, печать природы на трудѣ человѣка, и, конечно, въ силу этого, эта красота неподражаема.
Но если всякое совершенство красиво само по себѣ, то изъ этого еще далеко не слѣдуетъ, что всякое со
вершенство мы должны принимать какъ желательное: форма, представляющая изъ себя идеальную форму тѣла