слесарный приборъ медвѣдковскихъ дверей относился къ ХѴӀ му вѣку, онъ очевидно не могъ-бы имѣть формъ почти дословно сходныхъ въ XVIII вѣкѣ. Если-же отнести его къ концу ХѴӀӀ вѣка. то конечно, при медленномъ движеніи формъ искусства въ тѣ времена, онъ могъ имѣть очень близкія формы въ началѣ XVIII вѣка. Такое сближеніе даетъ намъ возможность разсма
тривать петли гороховецкихъ дверей, какъ сдѣланныя по старому переводу ХѴӀӀ столѣтія, но только поднов
ленными тѣми новыми элементами, которые мастеръ видѣлъ передъ глазами: - фигурами въ треугольныхъ шляпахъ и камзолахъ.
Примѣненіе приборовъ, подобныхъ медвѣдковскимъ, къ дверямъ при отдѣлкѣ церквей или палатъ въ рус
скомъ стилѣ, даетъ блестящіе результаты; бляхи и пе
тли изъ полированнаго желѣза, положенные на алый бархатъ или темносиній плюшъ, производятъ отличное впечатлѣніе, въ смыслѣ богатства, мягкости и красоты.
Профессоръ Султановъ.
скомъ и, вмѣсто развитія вкуса у простолюдиновъ, прививаютъ имъ любовь ко всему блестящему, но отнюдь не художественному.
И вотъ эти то, уже достаточно укоренившіеся вкусы публики и духовенства принимаются мѣриломъ т. наз. нормальной церковной архитектуры; она пу
стила до того глубокіе корни, что пытается навязать свои принципы повсемѣстно, даже тѣмъ немногимъ архитекторамъ, которые бы пожелали, отбросивъ всякіе современные предразсудки, сочинять храмъ, дающій и
снаружи и внутри типъ умилительной, наивной и въ тоже время разнообразной художественной пра
вославной церкви. Если ретроспективно взглянуть на нашу церковную архитектуру, то мы увидимъ, что развивалась она въ высшей степени свободно и ори
гинально; зодчіе, пришедшіе изъ Византіи, только дали творчеству толчекъ, и каждый послѣдующій вѣкъ послѣ принятія христіанства, вырабатывая новыя видо
измѣненія и формъ и плановъ церкви, заимствуетъ формы и изъ Европы, и изъ Азіи, ничѣмъ не стѣс
няется въ обработкахъ, но сохраняетъ только одно - идею, прекрасную идею храма, въ которомъ такъ хорошо звучитъ старинное церковное пѣніе.
Я не буду разбирать, благодаря какимъ иноземнымъ вліяніямъ образовалась та или другая форма главокъ или перекрытій, вліяла ли деревянная архитек
тура на каменную, или наоборотъ. Точно установить заимствованія невозможно, такъ же, какъ и объяснить точно появленіе готики на западѣ; можно предполо
жить лишь, что творческая фантазія архитекторовъ не была стѣснена археологическими рамками прошлаго, каждый работалъ и производилъ по мѣрѣ силъ и
добивался художественной красоты впечатлѣнія и настроенія какими хотѣлъ средствами, не заботясь о
томъ, чтобы работать именно въ стилѣ какого нибудь вѣка. Теперь, благодаря тому, что въ послѣднее время
искусство стало больше проникать въ жизнь, многіе художники заинтересовались художественною про
мышленностью и архитектурой; они стали изучать старинную архитектуру, чувствовать ея красоту, поняли красоту и искренность мысли древнихъ архитекторовъ π художниковъ. Мы убѣждены, что и архитекторамъ необходимо уловить и почувствовать ис
кренность старины и подражать ей въ творчествѣ не выкопировкой старыхъ формъ и подправленіемъ, т. е. порчей ихъ, а созданіемъ новыхъ формъ, въ которыхъ
бы выражалась такъ искренне и такъ красиво, какъ въ старину, идея мѣста общенія людей съ Богомъ.
Для поясненія этой мысли я назову нѣсколько церквей, въ которыхъ такъ хорошо сказалось творчество, художника. Мнѣ случилось быть прошлымъ лѣ
томъ въ Константинополѣ и, любуясь силуэтами го
рода съ парохода, идущаго на Принцевы острова, я невольно задумался надъ формами хр. Св. Софіи. Эти плоскіе обширные своды, этотъ кучеобразный силу
этъ, - ну что въ немъ красиваго, если его поставить къ намъ на равнину? Но какая это мощь и красота на мѣстѣ, на такомъ холмѣ, который она заканчивала
въ древней Византіи. Вѣдь линіи мѣстности просто вѣнчаются ею; тутъ никому она не покажется безформенной кучей, такъ какъ силуетъ ея прочувствованъ геніемъ. А наши сѣверныя церкви, особенно
Докладъ А. В. Щусева въ Имп. Спб. Обществѣ Архитекторовъ.
Религіозное искусство, какъ искусство чистой идеи, чуждое утилитаризма, должно быть свободнымъ въ
своихъ проявленіяхъ; оно ДОЛЖНО подчиняться только религіозной идеѣ и не терпѣть рабскаго стѣсненія въ формахъ - эта мысль очевидна, она проводится во всѣхъ религіяхъ и даетъ возможность создавать за
мѣчательные памятники религіознаго искусства, но въ нашей сѣрой дѣйствительности видимъ вотъ что:
Кому приходилось вести церковныя постройки, тотъ, знаетъ, какъ стѣснены рамки творчества въ этой
области архитектуры. Стѣсненія исходятъ не только отъ самихъ заказчиковъ - духовенства или жертвователей, понимающихъ только т. наз. «благолѣпную» ар
хитектуру, (вѣрнѣе мишурную бутафорію), но, главнымъ образомъ, отъ учрежденій, контролирующихъ проекты и предъявляющихъ къ нимъ нормальныя, т. е. обезли
чивающія требованія. Этимъ отнюдь я не хочу сказать, что у насъ наблюдается «явленіе парящей творческой прекрасной фантазіи» архитекторовъ, ко
торой подрѣзываются крылья всевозможными стѣснѣніями; нѣтъ, къ сожалѣнію, архитектора смотрятъ на церковную архитектуру слишкомъ просто, - она пони
мается какъ наборъ старинныхъ формъ, большей частью изъ увражей, безъ всякой руководящей ре
лигіозной идеи. И если бы эти хотя формы оставались точными въ передачѣ, т. е. правильно бы выкопировывались; нѣтъ, ихъ еще стараются исправить, придать имъ т. наз. пропорціи на итальяно-французскій ладъ, что въ конецъ разрушаетъ даже типичность старин
ныхъ формъ и даетъ намъ не церкви, располагающія своими формами и внутреннимъ убранствомъ къ молитвѣ, а просто какіе то, не то танцовальные, не то концертные, крикливо и грубо размалеванные и вызолоченные залы. Подобныя произведенія радуютъ и духовенство и прихожанъ своимъ ложнымъ величіемъ и бле
тривать петли гороховецкихъ дверей, какъ сдѣланныя по старому переводу ХѴӀӀ столѣтія, но только поднов
ленными тѣми новыми элементами, которые мастеръ видѣлъ передъ глазами: - фигурами въ треугольныхъ шляпахъ и камзолахъ.
Примѣненіе приборовъ, подобныхъ медвѣдковскимъ, къ дверямъ при отдѣлкѣ церквей или палатъ въ рус
скомъ стилѣ, даетъ блестящіе результаты; бляхи и пе
тли изъ полированнаго желѣза, положенные на алый бархатъ или темносиній плюшъ, производятъ отличное впечатлѣніе, въ смыслѣ богатства, мягкости и красоты.
Профессоръ Султановъ.
скомъ и, вмѣсто развитія вкуса у простолюдиновъ, прививаютъ имъ любовь ко всему блестящему, но отнюдь не художественному.
И вотъ эти то, уже достаточно укоренившіеся вкусы публики и духовенства принимаются мѣриломъ т. наз. нормальной церковной архитектуры; она пу
стила до того глубокіе корни, что пытается навязать свои принципы повсемѣстно, даже тѣмъ немногимъ архитекторамъ, которые бы пожелали, отбросивъ всякіе современные предразсудки, сочинять храмъ, дающій и
снаружи и внутри типъ умилительной, наивной и въ тоже время разнообразной художественной пра
вославной церкви. Если ретроспективно взглянуть на нашу церковную архитектуру, то мы увидимъ, что развивалась она въ высшей степени свободно и ори
гинально; зодчіе, пришедшіе изъ Византіи, только дали творчеству толчекъ, и каждый послѣдующій вѣкъ послѣ принятія христіанства, вырабатывая новыя видо
измѣненія и формъ и плановъ церкви, заимствуетъ формы и изъ Европы, и изъ Азіи, ничѣмъ не стѣс
няется въ обработкахъ, но сохраняетъ только одно - идею, прекрасную идею храма, въ которомъ такъ хорошо звучитъ старинное церковное пѣніе.
Я не буду разбирать, благодаря какимъ иноземнымъ вліяніямъ образовалась та или другая форма главокъ или перекрытій, вліяла ли деревянная архитек
тура на каменную, или наоборотъ. Точно установить заимствованія невозможно, такъ же, какъ и объяснить точно появленіе готики на западѣ; можно предполо
жить лишь, что творческая фантазія архитекторовъ не была стѣснена археологическими рамками прошлаго, каждый работалъ и производилъ по мѣрѣ силъ и
добивался художественной красоты впечатлѣнія и настроенія какими хотѣлъ средствами, не заботясь о
томъ, чтобы работать именно въ стилѣ какого нибудь вѣка. Теперь, благодаря тому, что въ послѣднее время
искусство стало больше проникать въ жизнь, многіе художники заинтересовались художественною про
мышленностью и архитектурой; они стали изучать старинную архитектуру, чувствовать ея красоту, поняли красоту и искренность мысли древнихъ архитекторовъ π художниковъ. Мы убѣждены, что и архитекторамъ необходимо уловить и почувствовать ис
кренность старины и подражать ей въ творчествѣ не выкопировкой старыхъ формъ и подправленіемъ, т. е. порчей ихъ, а созданіемъ новыхъ формъ, въ которыхъ
бы выражалась такъ искренне и такъ красиво, какъ въ старину, идея мѣста общенія людей съ Богомъ.
Для поясненія этой мысли я назову нѣсколько церквей, въ которыхъ такъ хорошо сказалось творчество, художника. Мнѣ случилось быть прошлымъ лѣ
томъ въ Константинополѣ и, любуясь силуэтами го
рода съ парохода, идущаго на Принцевы острова, я невольно задумался надъ формами хр. Св. Софіи. Эти плоскіе обширные своды, этотъ кучеобразный силу
этъ, - ну что въ немъ красиваго, если его поставить къ намъ на равнину? Но какая это мощь и красота на мѣстѣ, на такомъ холмѣ, который она заканчивала
въ древней Византіи. Вѣдь линіи мѣстности просто вѣнчаются ею; тутъ никому она не покажется безформенной кучей, такъ какъ силуетъ ея прочувствованъ геніемъ. А наши сѣверныя церкви, особенно
Мысли о свободѣ творчества въ
религіозной архитектурѣ.
Докладъ А. В. Щусева въ Имп. Спб. Обществѣ Архитекторовъ.
Религіозное искусство, какъ искусство чистой идеи, чуждое утилитаризма, должно быть свободнымъ въ
своихъ проявленіяхъ; оно ДОЛЖНО подчиняться только религіозной идеѣ и не терпѣть рабскаго стѣсненія въ формахъ - эта мысль очевидна, она проводится во всѣхъ религіяхъ и даетъ возможность создавать за
мѣчательные памятники религіознаго искусства, но въ нашей сѣрой дѣйствительности видимъ вотъ что:
Кому приходилось вести церковныя постройки, тотъ, знаетъ, какъ стѣснены рамки творчества въ этой
области архитектуры. Стѣсненія исходятъ не только отъ самихъ заказчиковъ - духовенства или жертвователей, понимающихъ только т. наз. «благолѣпную» ар
хитектуру, (вѣрнѣе мишурную бутафорію), но, главнымъ образомъ, отъ учрежденій, контролирующихъ проекты и предъявляющихъ къ нимъ нормальныя, т. е. обезли
чивающія требованія. Этимъ отнюдь я не хочу сказать, что у насъ наблюдается «явленіе парящей творческой прекрасной фантазіи» архитекторовъ, ко
торой подрѣзываются крылья всевозможными стѣснѣніями; нѣтъ, къ сожалѣнію, архитектора смотрятъ на церковную архитектуру слишкомъ просто, - она пони
мается какъ наборъ старинныхъ формъ, большей частью изъ увражей, безъ всякой руководящей ре
лигіозной идеи. И если бы эти хотя формы оставались точными въ передачѣ, т. е. правильно бы выкопировывались; нѣтъ, ихъ еще стараются исправить, придать имъ т. наз. пропорціи на итальяно-французскій ладъ, что въ конецъ разрушаетъ даже типичность старин
ныхъ формъ и даетъ намъ не церкви, располагающія своими формами и внутреннимъ убранствомъ къ молитвѣ, а просто какіе то, не то танцовальные, не то концертные, крикливо и грубо размалеванные и вызолоченные залы. Подобныя произведенія радуютъ и духовенство и прихожанъ своимъ ложнымъ величіемъ и бле