нію архитектора, стоитъ въ противорѣчіи съ утвержденіемъ г. Кондакова, будто римская архи
тектура такихъ идей лишена. Художникъ, которому задано построить большой залъ, имѣетъ въ своемъ
распоряженіи цѣлый рядъ способовъ выполнить заданіе, и каждый изъ нихъ соотвѣтствуетъ опредѣ
ленной духовной формѣ. Примѣромъ того, что и въ древніе времена строитель руководствовался опредѣ
ленной идеей, можетъ служить хотя бы указываемое уже Витрувіемъ выраженіе мужской и женской идей
посредствомъ размѣровъ и пропорцій колоннъ. Съ теченіемъ времени архитектурныя идеи естественно развиваются, и масоны среднихъ вѣковъ находятъ выраженіе для своего художественнаго сознанія въ схоластической символикѣ. Правда, въ литературѣ мало слѣ
довъ этого, но и въ наше время трудно было бы найти
отраженіе всѣхъ полунамековъ, которыми современные зодчіе обмѣниваются, напр., въ курсахъ строительнаго искусства. Причина тому кроется въ извѣстномъ рав
нодушіи художниковъ къ выраженію своихъ идей непривычнымъ для нихъ литературнымъ путемъ.
А. И. фонъ-Гогенъ находилъ устанавливаемый докладчикомъ принципъ свободной композиціи болѣе красивымъ, чѣмъ правильнымъ, ибо пренебреженіе условіями конструкціи можетъ повести на практикѣ къ созданію произведеній фальшивыхъ.
Возражая г. Николаеву, Н. П. Кондаковъ напомнилъ, что появленіе масонскихъ ложъ относится къ XV вѣку, когда готическій стиль былъ окончательно выработанъ и когда начинались грандіозныя построй
ки, производившіяся вѣками. Неудивительно поэтому, что у нихъ явилась символистика, которая въ архи
тектурѣ есть результатъ уже изобрѣтенной формы. Кромѣ же художественной формы, архитекторъ идей имѣть не можетъ, ибо его соображенія ограничивают
ся преимущественно способами выполненія. Онъ строитъ, опираясь на опытъ безчисленныхъ предшественниковъ, въ опредѣленной, развиваемой изъ вѣка въ вѣкъ, формѣ, и самъ можетъ принимать участіе въ ея усовершенствованіи. Но какъ человѣкъ, онъ относится къ своей работѣ съ извѣстнымъ чувствомъ, окрашивающимъ субъективно всякую форму, и эта окраска пропорціональна величинѣ его художествен
наго таланта. Не соблюдая полной гармоніи между заданіемъ и конструкціей, художникъ всегда выигрываетъ во впечатлѣніи, ибо такое, допускаемое въ из
вѣстномъ направленіи, преувеличеніе вызывается силою чувства и, не нарушая гармоничности цѣлаго, лишь вноситъ въ форму работы отпечатокъ личности автора.
Но было бы невѣрно утвержденіе, будто все это зависитъ отъ какой нибудь идеи, со стороны внесен
ной: имѣющаяся здѣсь идея заключается лишь въ художественности формы. Изъ того, что религіозныя идеи выражались сильнѣе въ вѣка интенсивнаго раз
витія религіозной жизни, еще не слѣдуетъ, что те
перь не время для созданія художественной церкви, ибо иначе пришлось бы допустить для каждой эпохи существованіе лишь одного характернаго направ
ленія. Нельзя также думать, что въ древніе вѣка строитель не былъ окруженъ массой стѣсненій, предъявляемыхъ ему условіями хотя бы культа.
Египетскій зодчій, приступая къ выполненію заданія, совсѣмъ не располагалъ, какъ то думаетъ г. Николаевъ, цѣлымъ рядомъ пріемовъ: взаимное расположеніе мельчайшихъ деталей храма въ то время было строго регламентировано. Справедливо утверж
деніе докладчика, что русскій архитекторъ теперь до крайности стѣсненъ, и это отчасти объясняется тѣмъ, что масса людей не знаетъ, что для опредѣ
ленной религіи совершенно не нужны опредѣленныя формы. Въ этомъ отношеніи, чѣмъ больше бу
детъ художникъ высказываться о свободѣ, дающей дѣйствительный ходъ искуству, тѣмъ лучше. На замѣчаніе П. П. Марсеру о томъ, что потребность въ соо
руженіи извѣстнаго типа всегда предшествуетъ воз
веденію такого сооруженія, Г. Кондаковъ отвѣтилъ, что исторія не знаетъ, напр., такого перваго дворца,
до постройки котораго не существовало бы другихъ дворцовъ, а была бы только идея: онъ возникъ, какъ особое, исторически сложившееся, зданіе властителя, изъ переработки обыкновеннаго большого жилого дома, обставленнаго различными частями отдѣльно
Идея дворца не могла появиться прежде, чѣмъ архитекторъ не построилъ такого дворца. Куполъ
изобрѣтенная на Востокѣ форма перекрытія круглыхъ и многогранныхъ помѣщеній - былъ лишь впослѣдсвіи примѣняемъ для церковныхъ зданій.
Е. Е. Баумгартенъ замѣтилъ, что вообще слѣдуетъ, вмѣсто культивированія русской церковной архитектуры опредѣленнаго характера, поднять художественное творчество, отодвигая на второй планъ меха
ническую сторону искусства. У всякаго человѣка,
хотя бы онъ былъ атеистомъ, есть своя религія; слѣдовательно, выливая свое религіозное настроеніе въ опредѣленную форму, архитекторъ всегда достигнетъ того, что построенный имъ храмъ будетъ вызы
вать молитвенное настроеніе, которое, само собою разумѣется, можетъ не имѣть ничего общаго съ узкой, чисто церковной, религіозностью.
Докладчикъ, не отрицая конструкціи и зависимости ея отъ художественнаго творчества, остался при своемъ мнѣніи, утверждая, что художникъ всегда исходитъ не изъ конструкціи, а изъ идеи, осуще
ствленной въ архитектурныхъ формахъ, и мыслитъ образами. При этомъ конструкція задается самъ собой и предполагается извѣстной всякому архитектору.
Резюмируя пренія, предсѣдатель высказалъ, что въ данномъ случаѣ, какъ и вообще въ вопросахъ чисто художественныхъ, каждому предоставляется вынести изъ обмѣна мнѣній то впечатлѣніе, которое ближе его художественному идеалу; несомнѣнно только одно, что въ церковномъ строительствѣ, какъ и во всякомъ другомъ, искренность зодчаго играетъ главную роль.
Собраніе благодарило г. Щусева за интересное сообщеніе, иллюстрированное фотографическими снимками.
Затѣмъ А. И. фонъ-Гогенъ обратилъ вниманіе сотоварищей, что въ практикѣ городского управленія, кромѣ строительнаго устава и обязательныхъ постановленій Думы, имѣются еще нѣкоторыя постановленія, нигдѣ повидимому, не изданныя и большинству зод
чихъ неизвѣстныя; между тѣмъ, бываютъ случаи, когда съ подобными правилами приходится считаться. Такъ по вопросу о габаритѣ мансардъ въ обязатель
тектура такихъ идей лишена. Художникъ, которому задано построить большой залъ, имѣетъ въ своемъ
распоряженіи цѣлый рядъ способовъ выполнить заданіе, и каждый изъ нихъ соотвѣтствуетъ опредѣ
ленной духовной формѣ. Примѣромъ того, что и въ древніе времена строитель руководствовался опредѣ
ленной идеей, можетъ служить хотя бы указываемое уже Витрувіемъ выраженіе мужской и женской идей
посредствомъ размѣровъ и пропорцій колоннъ. Съ теченіемъ времени архитектурныя идеи естественно развиваются, и масоны среднихъ вѣковъ находятъ выраженіе для своего художественнаго сознанія въ схоластической символикѣ. Правда, въ литературѣ мало слѣ
довъ этого, но и въ наше время трудно было бы найти
отраженіе всѣхъ полунамековъ, которыми современные зодчіе обмѣниваются, напр., въ курсахъ строительнаго искусства. Причина тому кроется въ извѣстномъ рав
нодушіи художниковъ къ выраженію своихъ идей непривычнымъ для нихъ литературнымъ путемъ.
А. И. фонъ-Гогенъ находилъ устанавливаемый докладчикомъ принципъ свободной композиціи болѣе красивымъ, чѣмъ правильнымъ, ибо пренебреженіе условіями конструкціи можетъ повести на практикѣ къ созданію произведеній фальшивыхъ.
Возражая г. Николаеву, Н. П. Кондаковъ напомнилъ, что появленіе масонскихъ ложъ относится къ XV вѣку, когда готическій стиль былъ окончательно выработанъ и когда начинались грандіозныя построй
ки, производившіяся вѣками. Неудивительно поэтому, что у нихъ явилась символистика, которая въ архи
тектурѣ есть результатъ уже изобрѣтенной формы. Кромѣ же художественной формы, архитекторъ идей имѣть не можетъ, ибо его соображенія ограничивают
ся преимущественно способами выполненія. Онъ строитъ, опираясь на опытъ безчисленныхъ предшественниковъ, въ опредѣленной, развиваемой изъ вѣка въ вѣкъ, формѣ, и самъ можетъ принимать участіе въ ея усовершенствованіи. Но какъ человѣкъ, онъ относится къ своей работѣ съ извѣстнымъ чувствомъ, окрашивающимъ субъективно всякую форму, и эта окраска пропорціональна величинѣ его художествен
наго таланта. Не соблюдая полной гармоніи между заданіемъ и конструкціей, художникъ всегда выигрываетъ во впечатлѣніи, ибо такое, допускаемое въ из
вѣстномъ направленіи, преувеличеніе вызывается силою чувства и, не нарушая гармоничности цѣлаго, лишь вноситъ въ форму работы отпечатокъ личности автора.
Но было бы невѣрно утвержденіе, будто все это зависитъ отъ какой нибудь идеи, со стороны внесен
ной: имѣющаяся здѣсь идея заключается лишь въ художественности формы. Изъ того, что религіозныя идеи выражались сильнѣе въ вѣка интенсивнаго раз
витія религіозной жизни, еще не слѣдуетъ, что те
перь не время для созданія художественной церкви, ибо иначе пришлось бы допустить для каждой эпохи существованіе лишь одного характернаго направ
ленія. Нельзя также думать, что въ древніе вѣка строитель не былъ окруженъ массой стѣсненій, предъявляемыхъ ему условіями хотя бы культа.
Египетскій зодчій, приступая къ выполненію заданія, совсѣмъ не располагалъ, какъ то думаетъ г. Николаевъ, цѣлымъ рядомъ пріемовъ: взаимное расположеніе мельчайшихъ деталей храма въ то время было строго регламентировано. Справедливо утверж
деніе докладчика, что русскій архитекторъ теперь до крайности стѣсненъ, и это отчасти объясняется тѣмъ, что масса людей не знаетъ, что для опредѣ
ленной религіи совершенно не нужны опредѣленныя формы. Въ этомъ отношеніи, чѣмъ больше бу
детъ художникъ высказываться о свободѣ, дающей дѣйствительный ходъ искуству, тѣмъ лучше. На замѣчаніе П. П. Марсеру о томъ, что потребность въ соо
руженіи извѣстнаго типа всегда предшествуетъ воз
веденію такого сооруженія, Г. Кондаковъ отвѣтилъ, что исторія не знаетъ, напр., такого перваго дворца,
до постройки котораго не существовало бы другихъ дворцовъ, а была бы только идея: онъ возникъ, какъ особое, исторически сложившееся, зданіе властителя, изъ переработки обыкновеннаго большого жилого дома, обставленнаго различными частями отдѣльно
Идея дворца не могла появиться прежде, чѣмъ архитекторъ не построилъ такого дворца. Куполъ
изобрѣтенная на Востокѣ форма перекрытія круглыхъ и многогранныхъ помѣщеній - былъ лишь впослѣдсвіи примѣняемъ для церковныхъ зданій.
Е. Е. Баумгартенъ замѣтилъ, что вообще слѣдуетъ, вмѣсто культивированія русской церковной архитектуры опредѣленнаго характера, поднять художественное творчество, отодвигая на второй планъ меха
ническую сторону искусства. У всякаго человѣка,
хотя бы онъ былъ атеистомъ, есть своя религія; слѣдовательно, выливая свое религіозное настроеніе въ опредѣленную форму, архитекторъ всегда достигнетъ того, что построенный имъ храмъ будетъ вызы
вать молитвенное настроеніе, которое, само собою разумѣется, можетъ не имѣть ничего общаго съ узкой, чисто церковной, религіозностью.
Докладчикъ, не отрицая конструкціи и зависимости ея отъ художественнаго творчества, остался при своемъ мнѣніи, утверждая, что художникъ всегда исходитъ не изъ конструкціи, а изъ идеи, осуще
ствленной въ архитектурныхъ формахъ, и мыслитъ образами. При этомъ конструкція задается самъ собой и предполагается извѣстной всякому архитектору.
Резюмируя пренія, предсѣдатель высказалъ, что въ данномъ случаѣ, какъ и вообще въ вопросахъ чисто художественныхъ, каждому предоставляется вынести изъ обмѣна мнѣній то впечатлѣніе, которое ближе его художественному идеалу; несомнѣнно только одно, что въ церковномъ строительствѣ, какъ и во всякомъ другомъ, искренность зодчаго играетъ главную роль.
Собраніе благодарило г. Щусева за интересное сообщеніе, иллюстрированное фотографическими снимками.
Затѣмъ А. И. фонъ-Гогенъ обратилъ вниманіе сотоварищей, что въ практикѣ городского управленія, кромѣ строительнаго устава и обязательныхъ постановленій Думы, имѣются еще нѣкоторыя постановленія, нигдѣ повидимому, не изданныя и большинству зод
чихъ неизвѣстныя; между тѣмъ, бываютъ случаи, когда съ подобными правилами приходится считаться. Такъ по вопросу о габаритѣ мансардъ въ обязатель