критикъ по художеству. Грустно это, но это печальная правда, а между тѣмъ задача настоящей худо
жественной критики далеко не легкая и требуется серьезная подготовка, чтобы глубоко понимать и справедливо разбираться въ искусствѣ.
Насколько вѣрно, только что высказанное мнѣніе о современной художественной критикѣ доказы
ваетъ уже та рознь взглядовъ, которая царитъ въ газетныхъ рецензіяхъ. Въ одной газетѣ картину или статую превозносятъ до небесъ, въ другой — тоже произведеніе, а главное автора, топчатъ въ грязь; въ одной оно признается міровымъ, въ другой его проходятъ полнымъ молчаніемъ.
Искусство не можетъ вызывать такого разнорѣчія во взглядахъ двухъ серьезныхъ и художествен
но образованныхъ критиковъ. Это можетъ быть лишь тогда, когда въ критикѣ господствуютъ личные взгляды, личныя симпатіи, въ чемъ и скрывается корень зла.
Серьезный художественный критикъ долженъ вполнѣ понимать произведеніе, которое онъ разбираетъ. понимать — чѣмъ оно вызвано, при какихъ ус
ловіяхъ оно появилось на свѣтъ. Личные взгляды и симпатіи онъ не позволитъ себѣ вносить въ свои критическія статьи. Безпристрастіе — его первая обя
занность, и для него не должны существовать ни партія, къ которой принадлежитъ художникъ, ни то, какой онъ національности, жанристъ онъ или пейзажистъ, какой манерой онъ работаетъ, и т. п. Критикъ не долженъ ни «хвалить», ни «разносить». Онъ, какъ судья, безпристрастно разбирается въ про
изведеніяхъ и, какъ человѣкъ художественно разви
той и видѣвшій, и знающій, массу художественныхъ работъ, несомнѣнно сразу замѣтитъ оригинальность, индивидуальность ихъ или позаимствованіе, а иногда, что теперь можно встрѣтить на выставкахъ заурядъ и чего гг. современные критики обыкновенно не ви
дятъ, и полный плагіатъ. Зная и понимая условія, при которыхъ работалъ художникъ, зная какъ трудно у насъ на Руси художнику, въ особенности исто
рическому, создать свою вещь, зная, что отъ одного мазка, вызваннаго случайными обстоятельствами, отъ освѣщенія, отъ мѣста на выставкѣ и даже сосѣдства, порой гибнетъ цѣлый годъ труда, критикъ долженъ забыть все окружающее и разсматривать каждое художественное произведеніе въ отдѣльности.
Прежде всего онъ долженъ обратить вниманіе на то, есть ли мысль въ художественномъ произведеніи, которое онъ разсматриваетъ, или оно предста
вляетъ собою исключительно одно красивое сочетаніе красокъ; а если есть мысль, то выражена ли она въ той формѣ, какъ онъ, художникъ, хотѣлъ. Если мысль ничтожна, глупа или неприлична, онъ обязанъ, какъ человѣкъ эстетически развитой, указать и разъяснить — соотвѣтствуетъ ли задачамъ искусства такое произведеніе и тѣмъ отвести ему надлежащую ступеньку на лѣстницѣ въ «художест
венные геніи». Разбирая произведеніе, онъ не имѣетъ права ни лѣзть на стѣну отъ восторга, ни глумиться и ругаться надъ авторомъ и его работой, какъ при
нято теперь; онъ долженъ спокойно принять всѣ «манеры», модныя онѣ теперь, или нѣтъ. Манера
право художника, и чѣмъ художникъ развитѣе, тѣмъ его манера благороднѣе, понятнѣе всѣмъ и проще.
Можно писать великія художественныя произведенія широкими кистями на длинныхъ рукояткахъ и мож
но ихъ писать и маленькими каланковыми кисточка
ми, сидя передъ мольбертомъ съ муштабелемъ въ рукѣ Отъ манеры не зависитъ геніальность произведенія, какъ у насъ думаютъ, какъ красота не зави
ситъ отъ той или иной моды, надо только умѣть ее видѣть. Мода мѣняется постоянно, красота остается та же и для насъ, какъ и за тысячу лѣтъ назадъ. Для развитого, здороваго вкуса Венера также пре
красна въ наши дни, какъ и во времена Перикла.
Поэтому надо предоставить каждому выражать свои мысли такъ, какъ онѣ по его мнѣнію лучше воплощаются въ образы и нельзя заносить въ разрядъ без
дарностей художника за то, что онъ привыкъ работать не швабрами и изводитъ краску не пудами.
Разобравъ художественное произведеніе и установивъ за нимъ право на это названіе, критикъ ука
зываетъ его погрѣшности, неправильность рисунка, неудачность и несоотвѣтствіе экспрессіи, ошибки композиціи, освѣщенія и тоновъ. Вотъ его главная за
дача, исполнивъ которую добросовѣстно и умно, онъ дастъ, цѣнный вкладъ въ искусство и конечно художники будутъ ему глубоко благодарны за это, да ска
жетъ спасибо и публика, которой онъ на многое откроетъ глаза и которая очень и очень нуждается въ серьезномъ руководителѣ въ вопросахъ искусства. Въ наше время интеллигентная часть публики и многіе серьезные художники даже не читаютъ уже болѣе художественныхъ рецензій, зная, что всякія «по
хвалы» и «продергиванія», вызовутъ у нихъ лишь
чувство глубокаго презрѣнія и жалости. А между тѣмъ, стоитъ художнику навлечь на себя нерасполо
женіе рецензентовъ въ его, порой очень талантливый, трудъ начинаютъ швырять грязью, объявляютъ его полной бездарностью и шлютъ по его адресу некра
сивые намеки, тонъ которыхъ, конечно, не дѣлаетъ чести ихъ авторамъ, но больше отражается на слабомъ, хотя и талантливомъ человѣкѣ и нравственно, и матеріально.
Дѣло художника — большое дѣло. Писатель десятками страницъ подводитъ читателя къ тому, что онъ желаетъ высказать въ своемъ произведеніи, освѣ
щаетъ вопросъ со всѣхъ сторонъ, даже проникая въ глубь вѣковъ и залетая въ область будущаго; онъ подготовляетъ читателя къ воспріятію того или иного впечатлѣнія исподволь. Художникъ-живописецъ долженъ на плоскости холста, въ одномъ моментѣ, выра
зить все такъ, чтобы желаемое имъ впечатлѣніе пе
редалось зрителю полностью; поэтому каждая деталь должна имъ быть серьезно продумана, чтобы она не нарушала гармоніи цѣлаго, и чтобы впечатлѣніе за
фиксировалось въ мозгу зрителя полно и ясно. Но при этомъ онъ встрѣчается еще съ массой затрудненій: неправильное и невыгодное освѣщеніе картины мѣняетъ ея тонъ, также, какъ это происходитъ отъ невыгоднаго сосѣдства съ другой яркой, кричащей кар
тиной; неудачно подобранная рама, производя на зрителя нехорошее впечатлѣніе, мѣшаетъ ему отнестись къ произведенію безпристрастно; невозможность постоян