мерная зарядка ненависти к эксплоатации человека человеком, ненависти, не вычитанной из книг, а внушенной годами работы на капиталистических предприятиях Америки, на англий
ских торговых судах и т. д.? Имеет ли значение для них, что Билль-Белоцерковский опирается на популярность у широчайших слоев рабочего зрителя, приветствовавшего «Шторм», «Эхо» и др. его пьесы, как свою, пролетарскую драматургию.
Все это «неважно» для Авербахов, так же, как «неважна», повидимому, и та, гораздо более неприятная, чем у Билля, ошибка, которую совер
шают они сами, квалифицировав выступление Билль-Белоцерковского, как «вопль деклассированного люмпена» (тон!), отводя душу в чванливой и напыщенной декламации в фальшивопатетическом стиле, заявив, что «наиболее возмутительно (!) во всем заявлении Билль-Белоцерковского щеголянье пролетарским тоном, клас
совой «ортодоксией» и пр.»,—передовая, однако,
нигде и ни одним словом не определяет своего отношения к Чехову и Мейерхольду. Характер удара по Билль-Белоцерковскому таков, что тот же М. Чехов, например, может понять этот удар, как свою защиту. Тот простой и ясный
каждому коммунистически мыслящему человеку факт, что количество идейных расхождений с революцией любого буржуазного специалиста мо
жет на известной ступени перейти в контр-революционное «качество», видимо, еще не усвоен редакцией «На литпосту». Без всякой натяжки можно распространить ее примиренческое отношение к Чехову на... Жебелева, Анисимова, Ефремова, всех этих специалистов, которые, по
добно М. Чехову, дискредитировали за границей советскую культуру, утверждая, что она «душитих, «не дает развернуться» и пр. Выступление против четкой постановки этого вопроса Билль- Белоцерковским (не взирая на его ошибку в отношении к Мейерхольду, и то—ошрбку до извест
ной лишь степени!) фактически равно защите позицией Чехова и пр., равно самому определен
ному оппортунизму, который особенно удивляет в высказываниях «органа марксистской критики».
С особенной резкостью нужно подчеркнуть тот тон, в котором «На литпосту» «полемизирует» о Билль-Белоцерковским. Упрекая его в щеголяньи классовой ортодоксией, автор статьи тут же, десятью строками ниже, говорит о « стопроцентной (!!) классовой выдержанности, большевистской непримиримости, ленинской (!) страст
ности» и пр. ортодоксальных качествах, явно
приписывая их... себе самому! Беспардонность таких заявлений «налитпостовцев», приписывающих себе (и только себе!) «сто процентов» идеоло
гической непогрешимости, не раз вызывала отпор самых различных кругов партийной и советской общественности. Тем более она должна вызвать его сейчас, когда воплями о собственной «стопроцентности» прикрывается попахивающий оппор
тунизмом выпад против подлинно-революционного,
подлинно-пролетарского, ни в какой степени не «деклассированного» и не разложившегося писателя!
Комичное впечатление производит весь этот суетливый и явно истерический «аларм» в сопо
ставлении со следующими строками из той же статьи: «Пролетписатели и их организации не нуждаются в особом шуме, «битье стекол», нервничаньи. Подросли уже! условия другие! Пролетписательство нуждается в уверенном, но спо
койном продвижении вперед, в наступлении на противника, в подтягивании к себе друзей, союзников и спутников. Имеются такие, которым ка
жется, что наступление равнозначно барабанному бою, между тем...» и т. д.
Нельзя поздравить крупнейшую пролетписательскую организацию с тем, что судьбы ее вру
чены в руки людей, которые способны таким образом разделять свои слова и дела, которые «подтягивают» друзей, как... виселица повешенного, и вместо «уверенного, но спокойного про
движения вперед», демонстрируют самоуверенное и беспокойное дерганье из стороны в сторону порученного им ответственнейшего органа, каким, без сомнения, является «На литпосту».
А. ГЛЕБОВ (В Московском Драматическом театре б. Корш. Беседа с режиссером спектакля, Н. М. Радиным)
Пьеса Никулина затрагиаает вопрос об отношениях наших специалистов к советской власти. В противоположность совершенно отрицатель
ному типу Гранатова в пьесе Файко «Человек с портфелем», инженер Мерц — видный специалист, честный советский работник, искренно от
давал свои знания для нового строительства. Несмотря на снятие его с руководящей работы, обиженный и оскорбленный, он остается до конца верным своему отношению к советской власти.
Основной задачей моей режиссерской работы является выявление этой генеральной линии пьесы.
Экспозиция остальных моментов пьесы, очертания и взаимоотношения других действующих лиц, очень интересно поставленных автором, както отношение Мерца к жене, личная драма, вредная работа эмигрантщины, очень сложно влияю
щей на постепенное развитие хода пьесы, все это, с моей точки зрения, должно помогать более
яркому, более рельефному очертанию главного действующего лица—инженера Мерц и его отношения к советской власти и строительству.
Пьеса написана автором в очень сжатых, очень скупых формах, обнимает собой 11 картин,
и отсюда вполне понятное стремление показать эту пьесу в таком внешнем оформлении, которое помогало бы, с одной стороны, автору и задачам режиссера, с другой стороны, дать очертания Па
рижа и Москвы в таких плоскостях, в которых актеры нашли бы себе удобную и помогающую им обстановку. Художником этого спектакля приглашен В. П. Комарденков.
В главных ролях заняты: Бершадская, Будрейко, засл. арт. Карелина-Раич, Кошкина, Лундышева, Попова, Слободинсакя, Трей, Владиславский, Коновалов, Кторов, засл. арт. Кригер, Межинский, Петкер, засл. арт. Радин, Хохлов, Холодов.
Премьера назначена на 29 декабря.
ских торговых судах и т. д.? Имеет ли значение для них, что Билль-Белоцерковский опирается на популярность у широчайших слоев рабочего зрителя, приветствовавшего «Шторм», «Эхо» и др. его пьесы, как свою, пролетарскую драматургию.
Все это «неважно» для Авербахов, так же, как «неважна», повидимому, и та, гораздо более неприятная, чем у Билля, ошибка, которую совер
шают они сами, квалифицировав выступление Билль-Белоцерковского, как «вопль деклассированного люмпена» (тон!), отводя душу в чванливой и напыщенной декламации в фальшивопатетическом стиле, заявив, что «наиболее возмутительно (!) во всем заявлении Билль-Белоцерковского щеголянье пролетарским тоном, клас
совой «ортодоксией» и пр.»,—передовая, однако,
нигде и ни одним словом не определяет своего отношения к Чехову и Мейерхольду. Характер удара по Билль-Белоцерковскому таков, что тот же М. Чехов, например, может понять этот удар, как свою защиту. Тот простой и ясный
каждому коммунистически мыслящему человеку факт, что количество идейных расхождений с революцией любого буржуазного специалиста мо
жет на известной ступени перейти в контр-революционное «качество», видимо, еще не усвоен редакцией «На литпосту». Без всякой натяжки можно распространить ее примиренческое отношение к Чехову на... Жебелева, Анисимова, Ефремова, всех этих специалистов, которые, по
добно М. Чехову, дискредитировали за границей советскую культуру, утверждая, что она «душитих, «не дает развернуться» и пр. Выступление против четкой постановки этого вопроса Билль- Белоцерковским (не взирая на его ошибку в отношении к Мейерхольду, и то—ошрбку до извест
ной лишь степени!) фактически равно защите позицией Чехова и пр., равно самому определен
ному оппортунизму, который особенно удивляет в высказываниях «органа марксистской критики».
С особенной резкостью нужно подчеркнуть тот тон, в котором «На литпосту» «полемизирует» о Билль-Белоцерковским. Упрекая его в щеголяньи классовой ортодоксией, автор статьи тут же, десятью строками ниже, говорит о « стопроцентной (!!) классовой выдержанности, большевистской непримиримости, ленинской (!) страст
ности» и пр. ортодоксальных качествах, явно
приписывая их... себе самому! Беспардонность таких заявлений «налитпостовцев», приписывающих себе (и только себе!) «сто процентов» идеоло
гической непогрешимости, не раз вызывала отпор самых различных кругов партийной и советской общественности. Тем более она должна вызвать его сейчас, когда воплями о собственной «стопроцентности» прикрывается попахивающий оппор
тунизмом выпад против подлинно-революционного,
подлинно-пролетарского, ни в какой степени не «деклассированного» и не разложившегося писателя!
Комичное впечатление производит весь этот суетливый и явно истерический «аларм» в сопо
ставлении со следующими строками из той же статьи: «Пролетписатели и их организации не нуждаются в особом шуме, «битье стекол», нервничаньи. Подросли уже! условия другие! Пролетписательство нуждается в уверенном, но спо
койном продвижении вперед, в наступлении на противника, в подтягивании к себе друзей, союзников и спутников. Имеются такие, которым ка
жется, что наступление равнозначно барабанному бою, между тем...» и т. д.
Нельзя поздравить крупнейшую пролетписательскую организацию с тем, что судьбы ее вру
чены в руки людей, которые способны таким образом разделять свои слова и дела, которые «подтягивают» друзей, как... виселица повешенного, и вместо «уверенного, но спокойного про
движения вперед», демонстрируют самоуверенное и беспокойное дерганье из стороны в сторону порученного им ответственнейшего органа, каким, без сомнения, является «На литпосту».
А. ГЛЕБОВ (В Московском Драматическом театре б. Корш. Беседа с режиссером спектакля, Н. М. Радиным)
Пьеса Никулина затрагиаает вопрос об отношениях наших специалистов к советской власти. В противоположность совершенно отрицатель
ному типу Гранатова в пьесе Файко «Человек с портфелем», инженер Мерц — видный специалист, честный советский работник, искренно от
давал свои знания для нового строительства. Несмотря на снятие его с руководящей работы, обиженный и оскорбленный, он остается до конца верным своему отношению к советской власти.
Основной задачей моей режиссерской работы является выявление этой генеральной линии пьесы.
Экспозиция остальных моментов пьесы, очертания и взаимоотношения других действующих лиц, очень интересно поставленных автором, както отношение Мерца к жене, личная драма, вредная работа эмигрантщины, очень сложно влияю
щей на постепенное развитие хода пьесы, все это, с моей точки зрения, должно помогать более
яркому, более рельефному очертанию главного действующего лица—инженера Мерц и его отношения к советской власти и строительству.
Пьеса написана автором в очень сжатых, очень скупых формах, обнимает собой 11 картин,
и отсюда вполне понятное стремление показать эту пьесу в таком внешнем оформлении, которое помогало бы, с одной стороны, автору и задачам режиссера, с другой стороны, дать очертания Па
рижа и Москвы в таких плоскостях, в которых актеры нашли бы себе удобную и помогающую им обстановку. Художником этого спектакля приглашен В. П. Комарденков.
В главных ролях заняты: Бершадская, Будрейко, засл. арт. Карелина-Раич, Кошкина, Лундышева, Попова, Слободинсакя, Трей, Владиславский, Коновалов, Кторов, засл. арт. Кригер, Межинский, Петкер, засл. арт. Радин, Хохлов, Холодов.
Премьера назначена на 29 декабря.