„ИНЖЕНЕРСКИЙ УКЛОН

(ДЛЯ ОБСУЖДЕНИЯ) За последние 3—4 года на подмостках москов
ских театров появилось множество рьес, необходимым аттрибутом которых было N-e количество инженерных фуражек, кокард, мундиров и проч.
Мы, можем здесь привести более дюжины пьес, где инженер почти обязательно с претензией на
некий «символ» интеллигенции «вообще» (почему не врач? почему не учитель? агроном? экономист? актер? и т. п.) выводился на театральные подмостки, «буржуазно-разлагался» или «револю
ционно слагался», а чаще так просто шатался среди действующих лиц без особой на то надобности.
Вот далеко неполный список (приводим, чтобы не быть голословными), где инженер иногда в очень обильном количестве, чаще в одиночестве, прогуливался по сцене, имея неприятную навязанную автором задачу нечто собою «олицетворять»:
— «Евграф, искатель приключений», «Цилиндр», «Власть», «Мерц», «Жена», «Шахта № 10», «Рост», «Рельсы гудят», «Цемент», «Огненный мост», «Голос недр», «Ненавист», «Инга» и т. д. и т. п.
Причем подчас во многих пьесах этот докучливый персонаж отнюдь не выводился «требованиями момента», т.-е. тогда, когда перед автором могла бы встать почетная задача развернуть перед зрителем какой-нибудь конкретный участок социалистической стройки.
Чаще бралось средней руки действующее лицо, не раз виденное нами в пьесах Рышкова, Потапенко, Виниченко, и ему (этому действующему лицу) выдавался диплом на новую профессию — ты еси инженер.
Но самим ходом действия, поступками и словами действующего лица доказывалось, что если и нужно выводить этакого представителя (часто случайно сделанного) интеллигенции, то не обязательно заставлять его быть инженером.
В какой мере удавалось нашим драматургам, независимо от тематики и поставленных перед собой задач, показать этот тип интеллигенции?
Мы берем на себя смелость заявить, что кроме четырех пьес: «Цемент», «Рост», «Рельсы гудяти «Голос недр»—ни в какой другой из отмеченных выше пьес этого сделать не удалось.
Чаще, вместо постановки вопроса на театре о специалистах, авторы сводили все дело к погоне за типажем, подчас искусственно выискивая какие-то особые «стиль модерн» черты в своем «обреченном на инженерство» персонаже.
Вслед за этим большинство пьес сопровождала и другая ошибка, являющаяся прямым драматургическим промахом — инженер-специалист не по
казывался, если можно так выразиться, «в своей стихии», в обстановке производства, в конкретном окружении, импонирующем ему как инженерустроителю, технологу, механику, лаборанту и т. п.
Ну, хотя-бы в «Жене», в «Мерце», в «Власти», «Огненном мосте» — это или комнатные, каминные, какие-то размагниченные Маниловы, или откровенные белогвардейцы с наганом в руке.
Инженер-производственник до сих пор, за редким исключением, почти не показан нашему советскому зрителю.
Итак налицо совершенно очевидное увлечение целого ряда наиболее талантливых, популярных
драматургов односторонним показом нашей и не нашей интеллигенции.
А между прочим какое огромное количество сюжетов для новых и новых пьес дал бы нам целый ряд других областей нашего бытия и строительства.
Задумался ли кто-нибудь из драматургов в серьез, полнокровно развернуть перед зрителем советскую перестраивающуюся деревню, и вот в той новой для зрителя, драматурга и театра обстановке показать не менее важные, нужные и полезные категории интеллигенции, которые с чрезвычайными, подчас нечеловеческими усилиями, ведут деревню к подлинной социалистической культуре и культурности.
Мы говорим о деревенском интеллигенте: учитель-агроном-врач.
У нас совершенно игнорируется великая неисчерпаемая тема для театра:
«Столбовая дорога к социализму — кооперация».
Почему бы нашим драматургам (и в первую очередь революционным пролетарским) не взять на себя столь почтенную задачу воплотить в своем произведении такую «будничную» с точки зрения разочарованного сноба, но такую актуальную для рабочего зрителя проблему, как борьба коо
перации за рынок, за обобществление быта, как показ расцвета (конечно без сусальностей) обоб
щенного рабочего кооператива, а рядом крах за крахом частников?
Большие и неизведанные тематические залежи покоятся и ждут своего драматурга в наших множественных ученых учреждениях.
Ведь недавние выборы в Академию наук показали, ах как показали, что в наших научных цен
трах для беллетриста, драматурга, сатирика найдутся богатейшие на многие года материалы.
Борьба представителей старой, реакционной научной мысли—идеалистов, эклектиков, механистов и т. п. с подлинным ортодоксальным марксист
ским миропониманием, разве это не может быть прекрасно сценически воплощено в целых трагедиях, драмах или острых бичующих памфлетах?
Ну, а наша молодежь?...
Этот подавляющий зритель всех театров?
Показана ли она самой себе сколько-нибудь грамотно, глубоко и зажигающе? Нет.
Пошленький «французско-нижегородский» водевиль «Квадратура круга» это просто пасквиль на молодежь, это фальшивка.
И не от Катаевых ждет молодежь пьес о себе. Для этой цели у нас есть не маленький кадр подлинно-революционных пролетарских драма
тургов, знающих нашу молодежь, вращающихся среди нее и по-настоящему ее любящих.
От них-то и должны мы ждать пьес о молодежи. Пьесы с кокардой.— Проблема специалистов или упражнение в типаже. — О чем забыли драматурги.
* * *
Этот беглый набросок не претендует на серьезную аналитическую статью. Это не входило в нашу задачу. Мы задались целью нашим высту
плением взбудоражить драматурга, театры и зрителя вокруг тематики.
Мы в одинаковой мере заранее принимаем с благодарностью протесты или одобрения по нашему адресу.
Больше всего мы боимся молчания, а поэтому — Давайте же побеседуем, товарищи!
Д. ПОПОВ