Еще разъ нѣтъ. Оно не только не относится сознательно къ художественной дѣятельности, но зачастую вы услышите отъ такъ называемаго интеллигентнаго человѣка: «некогда мнѣ но выставкамъ ходить. Есть дѣла посерьезнѣе!»
Общество, прежде чѣмъ побывать на выставкахъ и получить непосредственное впечатлѣніе отъ самого художе
ственнаго труда, ждетъ газетной рецензіи и захлебывается почти сплошной руганью самозванныхъ критиковъ, и идетъ на выставки уже подъ впечатлѣніемъ рецензій и, хотя порой и не согласно съ мнѣніемъ присяжнаго ру
гателя, но не смѣетъ, въ большинствѣ, высказать свое мнѣніе открыто и прямо, и часто приходится слышать художнику обидные и несправедливые отзывы о его искреннемъ и любимомъ трудѣ.
Думало ли общество когда-нибудь о томъ, кто у насъ художественные критики? Почему никто не спросилъ у этихъ самозванныхъ критиковъ: на чемъ осно
вываютъ они свои права такъ авторитетно говорить объ искусствѣ. Почему общество, видя въ рецензіяхъ крайнюю партійность и несправедливость, ни разу не под
няло своего голоса въ защиту художниковъ отъ той грязи, которая льется на нихъ въ теченіе всей выставки?
Почему никто изъ образованныхъ и развитыхъ членовъ общества не пишетъ по вопросамъ искусства? Къ такому голосу съ уваженіемъ прислушались бы всѣ художники.
Нѣтъ... Не только не понимаетъ общество художника и его трудъ, но оно и не любитъ его. Врядъ ли въ этомъ можетъ быть нравственное удовлетвореніе для художника. Неужели общеніе публики съ художникомъ должно и можетъ ограничиваться лишь тѣми безплат
ными картинками, которыя даетъ художникъ на благо
творительность и ничтожными, скорѣе для флирта, чѣмъ для искусства, посѣщеніями художественныхъ выставокъ!
Почему общество никогда не задавалось вопросомъ: какъ живетъ художникъ внѣ подмостковъ, можетъ ли онъ жить и кормить свою семью честнымъ художествен
нымъ творчествомъ? Почему онъ пишетъ ту или иную картину и почему онъ не откликается на живые вопросы?
Общество ругаетъ выставки за ихъ безсодержательность, а между тѣмъ каждая «содержательная» картина— новая «благотворительность» со стороны художника, безъ надежды когда-ли окупить произведенныя па нихъ затраты. Знаетъ ли общество, что художественнымъ трудомъ теперь жить нельзя, и что лишь немногіе счаст
ливцы имѣютъ столько, чтобы свободно творить въ искусствѣ?
Знаетъ ли общество, что создать картину нельзя въ одинъ день, что капитальный трудъ требуетъ и капитальныхъ затратъ и душевнаго покоя?
На каждой выставкѣ публика ищетъ «гвоздя» и, не находя его, уходитъ разочарованною и недовольною художниками.
А знаетъ ли она, что въ истекшемъ сезонѣ съ трехъ выставокъ снято цензурою градоначальника 15 художественныхъ произведеній? Пятнадцать художниковъ ли
шено было возможности сказать свое слово обществу. Откликнулось ли на этотъ погромъ общество?
Подняло ли оно хотя здѣсь голосъ въ защиту художника?
У насъ всякое интеллигентное, свободное дѣло поставлено скверно, всякій свободный трудъ встрѣчаетъ тормазы и внѣшніе, и внутренніе, но ни одинъ трудъ не стоитъ такъ низко, какъ трудъ художника. Художникъ — рабъ случая.
Его эксплоатируютъ всѣ. Газеты и журналы, подъ видомъ рекламы ему, беззастѣнчиво заполняютъ даромъ свои страницы скверными воспроизведеніями его работъ.
Его эксплоатируютъ и насилуютъ его талантъ грубые и пошлые вкусы покупателя, его эксплоатируютъ агентыкомиссіонеры и художественные магазины, его эксплоа
тируютъ знакомые, друзья; словомъ, его эксплуатація стала какимъ-то правомъ всѣхъ и каждаго.
Въ случаѣ же несчастья съ нимъ, или въ его семьѣ— онъ безпомощенъ и долженъ прибѣгать къ подачкѣ бю
рократіи, если она соблаговолитъ помочь ему, или къ милостынѣ со стороны товарищей и того же общества, которое безпощадно эксплоатировало его въ періодъ его силы и расцвѣта его таланта.
Когда не надо платить, — общество восхваляетъ и превозноситъ жертвованныя работы художника; когда же при
ходится платить за нихъ, когда вопросъ «manger et boire
достаточно обострится для художника, у него вырываютъ его работу за полъ цѣны, да еще сытый покупатель глумится въ кругу друзей, хвастаясь своей дешевой покупкой и обезцѣнивая тѣмъ дальнѣйшія работы художника.
Требуя отъ художника, чтобы онъ шелъ рука въ руку съ обществомъ, идетъ ли оно, это общество, на встрѣчу художнику?
Оно несетъ сотни и тысячи ресторанамъ и магазинамъ съ разными бездѣлушками и даетъ наживаться разнымъ художественнымъ комиссіонерамъ, но сторонится мастерской художника, предпочитая вести съ нимъ переговоры чрезъ посредство того же кулака-комиссіонера.
Нѣтъ... Не даетъ общество художнику ничего, и не вправѣ оно требовать, чтобы онъ отдавалъ ему свои талантъ и художественный трудъ, какъ фанатикъ-без сребренникъ.
Сила въ единеніи. Пусть общество пойметъ художника, пойметъ его положеніе въ нашей несчастной родинѣ, пусть оно поможетъ ему сбросить съ себя цѣпи рабства передъ капиталомъ, пусть перестанетъ смотрѣть на искусство какъ на дорогую и ненужную игрушку, до
ступную лишь. милліонерамъ; пусть оно признаетъ его гражданскія права и предъявитъ художнику разумныя требованія, и дастъ ему возможность работать незави
симо. Тогда и выставки перестанутъ носить тотъ сѣрый, мѣщанскій характеръ, выработанный десятками лѣтъ рабства художника, и у насъ явятся тѣ выставки, ко
торыми будетъ гордиться родина, и которыя когда то, въ семидесятыхъ годахъ, давали славные «старые передвижники».
М. Малышевъ.
Общество, прежде чѣмъ побывать на выставкахъ и получить непосредственное впечатлѣніе отъ самого художе
ственнаго труда, ждетъ газетной рецензіи и захлебывается почти сплошной руганью самозванныхъ критиковъ, и идетъ на выставки уже подъ впечатлѣніемъ рецензій и, хотя порой и не согласно съ мнѣніемъ присяжнаго ру
гателя, но не смѣетъ, въ большинствѣ, высказать свое мнѣніе открыто и прямо, и часто приходится слышать художнику обидные и несправедливые отзывы о его искреннемъ и любимомъ трудѣ.
Думало ли общество когда-нибудь о томъ, кто у насъ художественные критики? Почему никто не спросилъ у этихъ самозванныхъ критиковъ: на чемъ осно
вываютъ они свои права такъ авторитетно говорить объ искусствѣ. Почему общество, видя въ рецензіяхъ крайнюю партійность и несправедливость, ни разу не под
няло своего голоса въ защиту художниковъ отъ той грязи, которая льется на нихъ въ теченіе всей выставки?
Почему никто изъ образованныхъ и развитыхъ членовъ общества не пишетъ по вопросамъ искусства? Къ такому голосу съ уваженіемъ прислушались бы всѣ художники.
Нѣтъ... Не только не понимаетъ общество художника и его трудъ, но оно и не любитъ его. Врядъ ли въ этомъ можетъ быть нравственное удовлетвореніе для художника. Неужели общеніе публики съ художникомъ должно и можетъ ограничиваться лишь тѣми безплат
ными картинками, которыя даетъ художникъ на благо
творительность и ничтожными, скорѣе для флирта, чѣмъ для искусства, посѣщеніями художественныхъ выставокъ!
Почему общество никогда не задавалось вопросомъ: какъ живетъ художникъ внѣ подмостковъ, можетъ ли онъ жить и кормить свою семью честнымъ художествен
нымъ творчествомъ? Почему онъ пишетъ ту или иную картину и почему онъ не откликается на живые вопросы?
Общество ругаетъ выставки за ихъ безсодержательность, а между тѣмъ каждая «содержательная» картина— новая «благотворительность» со стороны художника, безъ надежды когда-ли окупить произведенныя па нихъ затраты. Знаетъ ли общество, что художественнымъ трудомъ теперь жить нельзя, и что лишь немногіе счаст
ливцы имѣютъ столько, чтобы свободно творить въ искусствѣ?
Знаетъ ли общество, что создать картину нельзя въ одинъ день, что капитальный трудъ требуетъ и капитальныхъ затратъ и душевнаго покоя?
На каждой выставкѣ публика ищетъ «гвоздя» и, не находя его, уходитъ разочарованною и недовольною художниками.
А знаетъ ли она, что въ истекшемъ сезонѣ съ трехъ выставокъ снято цензурою градоначальника 15 художественныхъ произведеній? Пятнадцать художниковъ ли
шено было возможности сказать свое слово обществу. Откликнулось ли на этотъ погромъ общество?
Подняло ли оно хотя здѣсь голосъ въ защиту художника?
У насъ всякое интеллигентное, свободное дѣло поставлено скверно, всякій свободный трудъ встрѣчаетъ тормазы и внѣшніе, и внутренніе, но ни одинъ трудъ не стоитъ такъ низко, какъ трудъ художника. Художникъ — рабъ случая.
Его эксплоатируютъ всѣ. Газеты и журналы, подъ видомъ рекламы ему, беззастѣнчиво заполняютъ даромъ свои страницы скверными воспроизведеніями его работъ.
Его эксплоатируютъ и насилуютъ его талантъ грубые и пошлые вкусы покупателя, его эксплоатируютъ агентыкомиссіонеры и художественные магазины, его эксплоа
тируютъ знакомые, друзья; словомъ, его эксплуатація стала какимъ-то правомъ всѣхъ и каждаго.
Въ случаѣ же несчастья съ нимъ, или въ его семьѣ— онъ безпомощенъ и долженъ прибѣгать къ подачкѣ бю
рократіи, если она соблаговолитъ помочь ему, или къ милостынѣ со стороны товарищей и того же общества, которое безпощадно эксплоатировало его въ періодъ его силы и расцвѣта его таланта.
Когда не надо платить, — общество восхваляетъ и превозноситъ жертвованныя работы художника; когда же при
ходится платить за нихъ, когда вопросъ «manger et boire
достаточно обострится для художника, у него вырываютъ его работу за полъ цѣны, да еще сытый покупатель глумится въ кругу друзей, хвастаясь своей дешевой покупкой и обезцѣнивая тѣмъ дальнѣйшія работы художника.
Требуя отъ художника, чтобы онъ шелъ рука въ руку съ обществомъ, идетъ ли оно, это общество, на встрѣчу художнику?
Оно несетъ сотни и тысячи ресторанамъ и магазинамъ съ разными бездѣлушками и даетъ наживаться разнымъ художественнымъ комиссіонерамъ, но сторонится мастерской художника, предпочитая вести съ нимъ переговоры чрезъ посредство того же кулака-комиссіонера.
Нѣтъ... Не даетъ общество художнику ничего, и не вправѣ оно требовать, чтобы онъ отдавалъ ему свои талантъ и художественный трудъ, какъ фанатикъ-без сребренникъ.
Сила въ единеніи. Пусть общество пойметъ художника, пойметъ его положеніе въ нашей несчастной родинѣ, пусть оно поможетъ ему сбросить съ себя цѣпи рабства передъ капиталомъ, пусть перестанетъ смотрѣть на искусство какъ на дорогую и ненужную игрушку, до
ступную лишь. милліонерамъ; пусть оно признаетъ его гражданскія права и предъявитъ художнику разумныя требованія, и дастъ ему возможность работать незави
симо. Тогда и выставки перестанутъ носить тотъ сѣрый, мѣщанскій характеръ, выработанный десятками лѣтъ рабства художника, и у насъ явятся тѣ выставки, ко
торыми будетъ гордиться родина, и которыя когда то, въ семидесятыхъ годахъ, давали славные «старые передвижники».
М. Малышевъ.