Такъ мало по малу закрываются лучшія памятники зодчества столицы и только случайно мы избавились отъ возмутительнаго проекта сдѣлать искусственный островъ передъ Биржей и закрыть чудесный ансамбль Томона «Народнымъ домомъ».
Теперь существуетъ проектъ поставить Михайловскій замокъ во дворъ инженернаго училища.
Прежде чѣмъ говорить объ этомъ проектѣ, нужно припомнить архитектурное значеніе этой постройки.
Замокъ принадлежитъ къ числу тѣхъ произведеній искусства, которыя не такъ легко отнести къ какой нибудь опредѣленной эпохѣ. Конечно, даже
не особенно привычный глазъ легко по деталямъ и пріемамъ опредѣлитъ время его постройки, но общій замыселъ стоитъ внѣ времени. Есть такія зданія, которыя сдѣланы замысломъ одного человѣка, воплощающаго въ себѣ то, что малыми лишь дозами раз
сѣяно кругомъ, что скажется лишь чрезъ нѣсколько времени. Такими являются: римскій Капитолій, колоннада Лувра, постройки Иниго Джонса въ Англіи.
Романтизмъ, который пронесся по Руси, въ видѣ трагической фигуры Павла и болѣе или менѣе не
значительныхъ стихотвореній начала XIX вѣка, въ этомъ зданіи выразился съ особеннымъ блескомъ. Хотя и считаютъ, что это зданіе строилъ Бренна на томъ основаніи, что гравированные имъ планы подпи
саны Brenna architect, но съ этимъ мнѣніемъ согласиться трудно. Проекты декоративныхъ росписей Бренны и Смуглевича, хранящіеся въ библіотекѣ Павловскаго дворца, такъ мало интересны, несмотря на отличные образцы, что совершенно непонятенъ такой исключи
тельный замыселъ, какъ Михайловскій замокъ. Не въ томъ дѣло, что замокъ отлично нарисованъ, а въ томъ, что онъ задуманъ совсѣмъ особенно — такъ, какъ ни
какое зданіе въ то время не было строено. Вѣдь
возможные образцы для замка — генуезскій Palazzo Ducale (со стороны лѣтняго сада), колоннада Лувра и
пирамиды Porte St. Martin (со стороны кленовой аллеи) - образцы слишкомъ отдаленные. Вотъ почему, по на
шему мнѣнію, Бренна былъ лишь исполнителемъ и, можетъ быть, завершителемъ замысла В. И. Баженова.
Архитекторъ, составившій планъ дивнаго Кремля, встрѣченный раньше съ такимъ почетомъ заграницей и оставившій по себѣ нѣсколько легендъ несомнѣнно
могъ создать такое особенное зданіе. Понятны тогда и его неудачныя постройки, какъ, напр., церковь на Каменномъ островѣ. Это — увлеченія, свойственныя большимъ людямъ, когда они ищутъ новаго пути. Да и въ самомъ замкѣ готическій шпиль (на итальян
скомъ зданіи), колоссальная вышина верхнихъ залъ, странная планировка церкви (въ разрѣзѣ) указываютъ на горячую, увлекающуюся натуру архитектора. Даже въ столь обширномъ зданіи, на которое были даны почти неограниченныя средства, ему не хватало мѣста для размаха фантазіи.
Оставляя въ сторонѣ, однако, вопросъ о строителѣ, нужно сказать, что зданіе было задумано не только чудесно, но и оригинально. Такъ, непріятный вообще для архитектора вопросъ объ подъѣздѣ, который либо является случайнымъ придаткомъ, либо связы
вается со зданіемъ ненужными колоннами, строитель замка рѣшилъ очень просто, помѣстивъ входъ подъ
воротами. Этимъ и пріѣзжающіе въ каретахъ укрыты отъ дождя, и ворота, благодаря колоннадѣ подъ ними, имѣютъ видъ торжественный, а не такой придавленный, какъ напр. въ Луврѣ. Главный торжествен
ный входъ съ великолѣпнаго восьмиугольнаго двора даетъ тотъ же эффектъ какого то отдѣльнаго волшебнаго царства, какъ и въ царскосельскомъ
дворцѣ и въ Цвингерѣ. Церковь выдѣлена изъ зданія отдѣльнымъ ходомъ для посторонней публики и тѣмъ самымъ нарушено однообразіе стѣны. Но, конечно, самое чудесное, это -фасады къ Лѣтнему саду и на Кленовую аллею. Послѣдній былъ особенно лю
бовно задуманъ и по торжественности превосходитъ обыкновенные дворцовые порталы, причемъ зодчій съумѣлъ обойтись безъ обычной въ этихъ случаяхъ тріумфальной арки. Ворота помѣщены нѣсколько выше окружающей почвы и къ нимъ поднимались полуарочные мостики. Передъ фасадомъ разстилался
коннетабльскій плацъ съ Растрелліевской статуей Петра на немъ; подъемный мостъ черезъ каналъ велъ на Кленовую аллею, которая сквозь рѣшетки между двуми павильонами проходила черезъ садъ между двумя длинными корпусами манежа и конюшенъ. Какъ прекрасна должна была быть эта перспектива— можно только догадываться, но она была безъ со
мнѣнія чудесна, потому что и теперь видъ отъ задворокъ манежа на павильоны, довольно плохо содержимые, и на замокъ — великолѣпенъ
Что касается до павильоновъ, они безъ сомнѣнія были задуманы вмѣстѣ съ замкомъ, (на это указываетъ мотивъ іонической колоннады на верху зданія), вѣроятно авторомъ или близкимъ къ нему архитекторомъ. И но своеобразію плана они очень напоминаютъ замокъ.
Казалось бы, имѣя такое особенное, чудесное по архитектурѣ, и полное историческихъ воспоминаній мҍсто — его бы беречь и беречь! Но та же мысль объ экономіи внушила ужасающую мысль: сломать эти два отличныхъ павильона, зеленыя лужайки сбоку аллеи застроить флигелями училища, а надъ кленовой аллеей перекинуть арку. Такъ что самый торже
ственный фасадъ Петербурга очутится во дворѣ юнкер
скаго училища и на него можно будетъ любоваться лишь изъ подворотни. Одна изъ лучшихъ скульп
туръ начала XVIII вѣка будетъ стоять въ узкомъ переулкҍ, а два чудныхъ пявильона, которыми гордились бы и Лондонъ, и Парижъ, будутъ замѣнены со
временными тоскливыми созданіями. Тутъ все за разъ: и первоклассное произведеніе архитектуры уничто
жается, и исчезаетъ мѣсто, съ коимъ связано такъ много и такихъ своеобразныхъ воспоминаній. Что же говорить о сохраненіи основъ, когда уничтожаютъ реаль
ную память о нихъ. Въ далекой Швейцаріи сооружаютъ
памятникъ итальянскому походу, а въ Петербургѣ изъ-за ничтожной экономіи уничтожаютъ памятникъ той же, хотя странной, но великой эпохи. И изъ-за чего? изъ-за того, что для Инженернаго училища мѣста нѣтъ, точно не найдется его за предѣлами города — въ Софіи, въ Петергофѣ и т. д.
Если бы въ Петербургѣ было съ полдюжины такихъ замковъ и павильоновъ, то такой поступокъ еще можно было бы оправдать: но, когда это единственный не только въ Петербургѣ, но и въ мірѣ
Теперь существуетъ проектъ поставить Михайловскій замокъ во дворъ инженернаго училища.
Прежде чѣмъ говорить объ этомъ проектѣ, нужно припомнить архитектурное значеніе этой постройки.
Замокъ принадлежитъ къ числу тѣхъ произведеній искусства, которыя не такъ легко отнести къ какой нибудь опредѣленной эпохѣ. Конечно, даже
не особенно привычный глазъ легко по деталямъ и пріемамъ опредѣлитъ время его постройки, но общій замыселъ стоитъ внѣ времени. Есть такія зданія, которыя сдѣланы замысломъ одного человѣка, воплощающаго въ себѣ то, что малыми лишь дозами раз
сѣяно кругомъ, что скажется лишь чрезъ нѣсколько времени. Такими являются: римскій Капитолій, колоннада Лувра, постройки Иниго Джонса въ Англіи.
Романтизмъ, который пронесся по Руси, въ видѣ трагической фигуры Павла и болѣе или менѣе не
значительныхъ стихотвореній начала XIX вѣка, въ этомъ зданіи выразился съ особеннымъ блескомъ. Хотя и считаютъ, что это зданіе строилъ Бренна на томъ основаніи, что гравированные имъ планы подпи
саны Brenna architect, но съ этимъ мнѣніемъ согласиться трудно. Проекты декоративныхъ росписей Бренны и Смуглевича, хранящіеся въ библіотекѣ Павловскаго дворца, такъ мало интересны, несмотря на отличные образцы, что совершенно непонятенъ такой исключи
тельный замыселъ, какъ Михайловскій замокъ. Не въ томъ дѣло, что замокъ отлично нарисованъ, а въ томъ, что онъ задуманъ совсѣмъ особенно — такъ, какъ ни
какое зданіе въ то время не было строено. Вѣдь
возможные образцы для замка — генуезскій Palazzo Ducale (со стороны лѣтняго сада), колоннада Лувра и
пирамиды Porte St. Martin (со стороны кленовой аллеи) - образцы слишкомъ отдаленные. Вотъ почему, по на
шему мнѣнію, Бренна былъ лишь исполнителемъ и, можетъ быть, завершителемъ замысла В. И. Баженова.
Архитекторъ, составившій планъ дивнаго Кремля, встрѣченный раньше съ такимъ почетомъ заграницей и оставившій по себѣ нѣсколько легендъ несомнѣнно
могъ создать такое особенное зданіе. Понятны тогда и его неудачныя постройки, какъ, напр., церковь на Каменномъ островѣ. Это — увлеченія, свойственныя большимъ людямъ, когда они ищутъ новаго пути. Да и въ самомъ замкѣ готическій шпиль (на итальян
скомъ зданіи), колоссальная вышина верхнихъ залъ, странная планировка церкви (въ разрѣзѣ) указываютъ на горячую, увлекающуюся натуру архитектора. Даже въ столь обширномъ зданіи, на которое были даны почти неограниченныя средства, ему не хватало мѣста для размаха фантазіи.
Оставляя въ сторонѣ, однако, вопросъ о строителѣ, нужно сказать, что зданіе было задумано не только чудесно, но и оригинально. Такъ, непріятный вообще для архитектора вопросъ объ подъѣздѣ, который либо является случайнымъ придаткомъ, либо связы
вается со зданіемъ ненужными колоннами, строитель замка рѣшилъ очень просто, помѣстивъ входъ подъ
воротами. Этимъ и пріѣзжающіе въ каретахъ укрыты отъ дождя, и ворота, благодаря колоннадѣ подъ ними, имѣютъ видъ торжественный, а не такой придавленный, какъ напр. въ Луврѣ. Главный торжествен
ный входъ съ великолѣпнаго восьмиугольнаго двора даетъ тотъ же эффектъ какого то отдѣльнаго волшебнаго царства, какъ и въ царскосельскомъ
дворцѣ и въ Цвингерѣ. Церковь выдѣлена изъ зданія отдѣльнымъ ходомъ для посторонней публики и тѣмъ самымъ нарушено однообразіе стѣны. Но, конечно, самое чудесное, это -фасады къ Лѣтнему саду и на Кленовую аллею. Послѣдній былъ особенно лю
бовно задуманъ и по торжественности превосходитъ обыкновенные дворцовые порталы, причемъ зодчій съумѣлъ обойтись безъ обычной въ этихъ случаяхъ тріумфальной арки. Ворота помѣщены нѣсколько выше окружающей почвы и къ нимъ поднимались полуарочные мостики. Передъ фасадомъ разстилался
коннетабльскій плацъ съ Растрелліевской статуей Петра на немъ; подъемный мостъ черезъ каналъ велъ на Кленовую аллею, которая сквозь рѣшетки между двуми павильонами проходила черезъ садъ между двумя длинными корпусами манежа и конюшенъ. Какъ прекрасна должна была быть эта перспектива— можно только догадываться, но она была безъ со
мнѣнія чудесна, потому что и теперь видъ отъ задворокъ манежа на павильоны, довольно плохо содержимые, и на замокъ — великолѣпенъ
Что касается до павильоновъ, они безъ сомнѣнія были задуманы вмѣстѣ съ замкомъ, (на это указываетъ мотивъ іонической колоннады на верху зданія), вѣроятно авторомъ или близкимъ къ нему архитекторомъ. И но своеобразію плана они очень напоминаютъ замокъ.
Казалось бы, имѣя такое особенное, чудесное по архитектурѣ, и полное историческихъ воспоминаній мҍсто — его бы беречь и беречь! Но та же мысль объ экономіи внушила ужасающую мысль: сломать эти два отличныхъ павильона, зеленыя лужайки сбоку аллеи застроить флигелями училища, а надъ кленовой аллеей перекинуть арку. Такъ что самый торже
ственный фасадъ Петербурга очутится во дворѣ юнкер
скаго училища и на него можно будетъ любоваться лишь изъ подворотни. Одна изъ лучшихъ скульп
туръ начала XVIII вѣка будетъ стоять въ узкомъ переулкҍ, а два чудныхъ пявильона, которыми гордились бы и Лондонъ, и Парижъ, будутъ замѣнены со
временными тоскливыми созданіями. Тутъ все за разъ: и первоклассное произведеніе архитектуры уничто
жается, и исчезаетъ мѣсто, съ коимъ связано такъ много и такихъ своеобразныхъ воспоминаній. Что же говорить о сохраненіи основъ, когда уничтожаютъ реаль
ную память о нихъ. Въ далекой Швейцаріи сооружаютъ
памятникъ итальянскому походу, а въ Петербургѣ изъ-за ничтожной экономіи уничтожаютъ памятникъ той же, хотя странной, но великой эпохи. И изъ-за чего? изъ-за того, что для Инженернаго училища мѣста нѣтъ, точно не найдется его за предѣлами города — въ Софіи, въ Петергофѣ и т. д.
Если бы въ Петербургѣ было съ полдюжины такихъ замковъ и павильоновъ, то такой поступокъ еще можно было бы оправдать: но, когда это единственный не только въ Петербургѣ, но и въ мірѣ