Пролетарии всех стран, соединяйте^!II-й ГОД ИЗДАНИЯ
20-го ноября 1928 г.
журнал ГЛАВИСКУСТВА (НАРКОМИРОС РСФСР)
ТЕАТРАЛЬНЫЙ ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК Отв. ред. А. Р. ОРЛИНСКИЙ
АДРЕС РЕДАКЦИИ
Теа-Кино-Печать, Страсти, бульвар 4, тел. 2-88-90
Мы делаем свое большое дело по всем линиям нашего культурного строительства, и нам иногда даже просто некогда плюнуть в сторону белогвардейцев или усмехнуться на их клоунские выходки.
А. Луначарский. «Изв. ЦИК» № 262.
«Известиях ЦИК СССР» от 11 ноября напечатано письмо С. М. Эйзенштейна и статья А. В. Луначарского по поводу этого письма.
Оба эти документа появились в связи с «частным вопросом» о командировании Совкино группы Эйзенштейна для временной работы в Америку. Оба они являются жестокой отповедью по отно
шению к белогвардейским писакам, которые пытаются в догнивающей белой преосе сделать
из командировки эйзенштейновской группы повод для политической сенсации. Интерес заявления режиссера Эйзенштейна, достаточно известного не только кинематографическому, но и театраль
ному миру, однако, не только в этом. Письмо это, как правильно указывает А. В. Луначарский в своем комментарии к нему, дает «новую уверенность в правильности своих позиций подавляю
щему большинству артистов, поторые вообще относятся с гадливостью ко всяким мыслям о перебежничестве», с другой стороны «те очень немногие, которые по неведению, быть-может, соблазняются «мясным котлом Египта», получат в этом письме необходимую острастку и предостережение».
Уже не первый раз белогвардейская пресса, очевидно, по-своему учитывая возросшее значение нашего культурного, в частности художественно
культурного фронта, пытается использовать те или иные шаги со стороны наших работников искусства. Разумеется, с особенной ретивостью белая печать цепляется за каждую недомолвку или до
пущенную бестактность с чьей-либо стороны. Но когда этого нет, белая пресса пытается «сде
лать сенсацию», не стесняясь в средствах. На этот рас очередной уткой является сообщение, будто С. М. Эйзенштейн покидает Союз и переносит центр своей деятельности в Холливуд. Не впервые белогвардейцы-артисты скандалятся в этих по
пытках. В свете этих фактов, например, небезынтересно вспомнить недавнюю попытку так называемой «Пражской группы МХТа», воз
главляемой госпожей Германовой, примазаться к МХТу. Как известно, эта попытка потерпела крушение, вызвав резкий протест, в частно
сти со стороны молодняка МХТа, а во время юбилея об этой группе просто никто не упоминал. Заявление руководителей МХТа на юби
лее и опубликованное в советской прессе (см. «Совр. Театр» стр. 763) письмо в редакцию народных артистов Республики Станиславского и Немировича-Данченко о том, что «пережитые юби
лейные дни укрепили в них уверенность, силу и энергию для дальнейшей творческой работы», прозвучали похоронным звоном не только для «Пражской группы МХТа», но и для эмигрантских интеллигентских-кругов вообще. Таким же
жалким крахом увенчаются попытки белогвардейской прессы использовать шатания М. А. Чехова, недоразумение с временным отъездом В. Э. Мейер
хольда и пр. Разумеется, резкий ответ Эйзенштейна только подчеркнет это бессилье белогвар
дейской прессы. Однако, как и каждое активное выступление враждебных нам сил, и эти наскоки
белогвардейщины при всем нашем презрении к выходкам белой печати диктуют несколько выводов для наших работников искусства.
Первый вывод это то, что «обломки старого», застрявшие за границей, пытаются установить ка
кую-то перекличку с созвучными им элементами в среде мелкой буржуазии, которая, по классичеспому выражению Ленина, дает себя чувствовать «постоянно, ежечасно, стихийно и в массовом масштабе», стараясь оказать свое влияние и на культурно-идеологический фронт нашего строи
тельства. В этом смысле недвусмысленное и резкое выступление наших лучших художников является не только своевременным отрезвлением для белогвардейщины, но и для колеблющихся или заблуждающихся в рядах нашей интеллигенции.
Второе это то, что лучшим нашим и преданнейшим художникам не мешает из этих инцидентов
почерпнуть то сознание, что возросшее значение художественного фронта и наличие внешней эмиграции и хотя бы бессильных элементов «внутренней эмиграции» диктует впредь большую ответ
ственность за каждый шаг перед лицом всего мира, врождебные силы которого стремятся раз
дуть каждую муху в слона. Достойный и резкий
ответ этим попыткам заигрывания, данный в письме Эйзенштейна, заслуживает быть отмеченным.
Третий вывод — это то, что благодаря таким выходкам белой прессы только ярче проступает значение нашего советского искусства и та его особенность, которую Эйзенштейн называет в своем письме «товарной ценностью» и «самобытностью советского художника». На этом не бесполезно остановиться особо. Огромная сила на
шего искусства, давшая ему мировое признание,
разумеется, неоспорима и составляет предмет гордости страны, но до сих пор некоторыми эти
признания выводятся из субъективных свойств тех или иных наших художников, иногда же из их принадлежности к той или иной национальности. Между тем подлинная тайна успеха искусства СССР заключается в ином, а именно в советском мироощущении и мировоззрении, питающем
как никогда расцвет культурно-художественной деятельности. Ответ Эйзенштейна и интерес к нему в этой части показывает, что приведенное общепризнанное положение до сих пор, очевидно, не всеми слоями нашей художественной интеллигенции продумано достаточно глубоко. И Эйзен
20-го ноября 1928 г.
№ 47
журнал ГЛАВИСКУСТВА (НАРКОМИРОС РСФСР)
ТЕАТРАЛЬНЫЙ ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК Отв. ред. А. Р. ОРЛИНСКИЙ
АДРЕС РЕДАКЦИИ
Теа-Кино-Печать, Страсти, бульвар 4, тел. 2-88-90
ДОСТОЙНАЯ ПРОПОВЕДЬ
Мы делаем свое большое дело по всем линиям нашего культурного строительства, и нам иногда даже просто некогда плюнуть в сторону белогвардейцев или усмехнуться на их клоунские выходки.
А. Луначарский. «Изв. ЦИК» № 262.
В
«Известиях ЦИК СССР» от 11 ноября напечатано письмо С. М. Эйзенштейна и статья А. В. Луначарского по поводу этого письма.
Оба эти документа появились в связи с «частным вопросом» о командировании Совкино группы Эйзенштейна для временной работы в Америку. Оба они являются жестокой отповедью по отно
шению к белогвардейским писакам, которые пытаются в догнивающей белой преосе сделать
из командировки эйзенштейновской группы повод для политической сенсации. Интерес заявления режиссера Эйзенштейна, достаточно известного не только кинематографическому, но и театраль
ному миру, однако, не только в этом. Письмо это, как правильно указывает А. В. Луначарский в своем комментарии к нему, дает «новую уверенность в правильности своих позиций подавляю
щему большинству артистов, поторые вообще относятся с гадливостью ко всяким мыслям о перебежничестве», с другой стороны «те очень немногие, которые по неведению, быть-может, соблазняются «мясным котлом Египта», получат в этом письме необходимую острастку и предостережение».
Уже не первый раз белогвардейская пресса, очевидно, по-своему учитывая возросшее значение нашего культурного, в частности художественно
культурного фронта, пытается использовать те или иные шаги со стороны наших работников искусства. Разумеется, с особенной ретивостью белая печать цепляется за каждую недомолвку или до
пущенную бестактность с чьей-либо стороны. Но когда этого нет, белая пресса пытается «сде
лать сенсацию», не стесняясь в средствах. На этот рас очередной уткой является сообщение, будто С. М. Эйзенштейн покидает Союз и переносит центр своей деятельности в Холливуд. Не впервые белогвардейцы-артисты скандалятся в этих по
пытках. В свете этих фактов, например, небезынтересно вспомнить недавнюю попытку так называемой «Пражской группы МХТа», воз
главляемой госпожей Германовой, примазаться к МХТу. Как известно, эта попытка потерпела крушение, вызвав резкий протест, в частно
сти со стороны молодняка МХТа, а во время юбилея об этой группе просто никто не упоминал. Заявление руководителей МХТа на юби
лее и опубликованное в советской прессе (см. «Совр. Театр» стр. 763) письмо в редакцию народных артистов Республики Станиславского и Немировича-Данченко о том, что «пережитые юби
лейные дни укрепили в них уверенность, силу и энергию для дальнейшей творческой работы», прозвучали похоронным звоном не только для «Пражской группы МХТа», но и для эмигрантских интеллигентских-кругов вообще. Таким же
жалким крахом увенчаются попытки белогвардейской прессы использовать шатания М. А. Чехова, недоразумение с временным отъездом В. Э. Мейер
хольда и пр. Разумеется, резкий ответ Эйзенштейна только подчеркнет это бессилье белогвар
дейской прессы. Однако, как и каждое активное выступление враждебных нам сил, и эти наскоки
белогвардейщины при всем нашем презрении к выходкам белой печати диктуют несколько выводов для наших работников искусства.
Первый вывод это то, что «обломки старого», застрявшие за границей, пытаются установить ка
кую-то перекличку с созвучными им элементами в среде мелкой буржуазии, которая, по классичеспому выражению Ленина, дает себя чувствовать «постоянно, ежечасно, стихийно и в массовом масштабе», стараясь оказать свое влияние и на культурно-идеологический фронт нашего строи
тельства. В этом смысле недвусмысленное и резкое выступление наших лучших художников является не только своевременным отрезвлением для белогвардейщины, но и для колеблющихся или заблуждающихся в рядах нашей интеллигенции.
Второе это то, что лучшим нашим и преданнейшим художникам не мешает из этих инцидентов
почерпнуть то сознание, что возросшее значение художественного фронта и наличие внешней эмиграции и хотя бы бессильных элементов «внутренней эмиграции» диктует впредь большую ответ
ственность за каждый шаг перед лицом всего мира, врождебные силы которого стремятся раз
дуть каждую муху в слона. Достойный и резкий
ответ этим попыткам заигрывания, данный в письме Эйзенштейна, заслуживает быть отмеченным.
Третий вывод — это то, что благодаря таким выходкам белой прессы только ярче проступает значение нашего советского искусства и та его особенность, которую Эйзенштейн называет в своем письме «товарной ценностью» и «самобытностью советского художника». На этом не бесполезно остановиться особо. Огромная сила на
шего искусства, давшая ему мировое признание,
разумеется, неоспорима и составляет предмет гордости страны, но до сих пор некоторыми эти
признания выводятся из субъективных свойств тех или иных наших художников, иногда же из их принадлежности к той или иной национальности. Между тем подлинная тайна успеха искусства СССР заключается в ином, а именно в советском мироощущении и мировоззрении, питающем
как никогда расцвет культурно-художественной деятельности. Ответ Эйзенштейна и интерес к нему в этой части показывает, что приведенное общепризнанное положение до сих пор, очевидно, не всеми слоями нашей художественной интеллигенции продумано достаточно глубоко. И Эйзен