Въ такомъ размѣрѣ Растрелли не могъ достичь цѣльности декораціи Андреевской церкви. Онъ не поставилъ
колоннады на колоннаду, какъ въ Зимнемъ дворцѣ, но достигъ единства впечатлѣнія, придавъ стѣнамъ второго этажа видъ аттика надъ карнизомъ, поддержи
ваемаго колоннами нижняго этажа. Вмѣсто волоннъ здѣсь пилястры, спускающіяся волютами на карнизъ.
Та же раздѣлка повторяется и въ декораціи купола и колоколенъ. Въ этой постройкѣ Растрелли справился и съ самой непріятной задачей русскаго церковнаго
зодчества — необходимостью пятикупольной церкви. Онъ прислонилъ купола — колокольни къ среднему куполу, превративъ ихъ какъ бы въ контрфорсы.
Этимъ онъ придалъ всей массѣ чрезвычайную легкость благодаря большому числу бѣгущихъ вверхъ линій и придалъ единство всей постройкѣ. Задача пятикупольной церкви была рѣшена созданіемъ церкви, напо
минающей по контуру шатровый храмъ, безъ всѣхъ неудобствъ послѣдняго.
ложеніи. Въ этомъ отношеніи его можно поставить рядомъ съ величайшими архитекторами XVIII вѣка—
Ж. А. Габріелемъ, Райнальди, Поппельманомъ и Гильдебрандтомъ. Замыселъ площади передъ Царскосель
скимъ дворцомъ, увеличеніе Петергофскаго дворца, фон
тановъ большого грота, планъ Смольнаго — это планы не отдѣльнаго зданія, но цѣлой мѣстности. Для Зимняг
Дворца трудно было что нибудь придумать и Растрелли создалъ ему самую фееричную раздѣлку фасада, пристроивъ громадную наружную лѣстницу со стороны площади. И внутри дворцовъ онъ заботился объ эффектѣ
всего зданія, съ особенной любовью задумывая входы для парадныхъ пріемовъ. Такъ, въ Петергофскомъ дворцѣ
для Купеческаго зала онъ придумалъ великолѣпную лѣстницу, внизу сравнительно простую, а наверху чрезвычайно богатую по орнаментикъ, со статуями на нерилахъ.
Къ сожалѣнію не сохранилась парадная лѣстница
Стѣна Смольнаго монастыря.
Зимній Дворецъ. Іорданская лѣстница.
Чтобы можно было бы покончить съ церковными постройками Растрелли, остается упомянуть о своего рода tour de force, куполѣ шатрѣ Воскресенскаго Монастыря- Новаго Іерусалима и о колокольняхъ.
Эти послѣднія сооруженія не очень были любимы на древней Руси. Имъ предпочитали звоницы, а повидимому вышки строили лишь для наблюденія надъ окре
стностями. Однако, высокія колокольни уже строили въ XII вѣкѣ: въ Ярославскомъ стилѣ нерѣдки шатровыя колокольни вродѣ знаменитой при церкви Іоанна Златоуста на Коровникахъ. Повидимому типъ этотъ выработался изъ сторожевыхъ вышекъ. Петръ принесъ изъ Голландіи тинъ церквей съ прислоненными колокольнями (прежній Казанскій соборъ, Петропавловская крѣпость), но типъ этотъ не понравился. Однако, самая мысль строить вы
сокія колокольни пришлась по сердцу. Растрелли при
надлежитъ одно изъ великолѣпнѣйшихъ построекъ этого рода — колокольня Троице-Сергіевой лавры (1741 г.).
Колокольня Смольнаго монастыря, будь она исполнена, была бы самымъ высокимъ сооруженіемъ на свѣтѣ, но даже дивный талантъ Растрелли не могъ бы маскировать излишнюю вытянутость ея.
Мы уже говорили о томъ, что Растрелли заботился не только объ эффектѣ самого зданія, но и объ его мѣстопо
Царскосельскаго Дворца. Она была тамъ, гдѣ теперь Китайская комната и отъ нея черезъ рядъ Аванзалъ, украшенныхъ все съ большею и большею роскошью, посѣтитель попадалъ въ колоссальную, всю залитую золотомъ коронную залу.
Въ Зимнемъ дворцѣ Растрелли достигъ еще большаго эффекта въ Іорданскомъ подъѣздѣ. Вмѣсто боль
шой лѣстницы сразу вверхъ, онъ устроилъ, длинный въ половину нижняго этажа, вестибюль, своды котораго поддерживаются довольно солидными колоннами, между которыми въ былыя времена находились, или должны были находиться статуи. Этотъ вестибюль упирается въ
двухсвѣтное помѣщеніе Іорданской лѣстницы, которая великолѣпно развертывается въ обѣ стороны, сходясь къ обширной площадкѣ передъ Аванзалой. Вся часть перваго этажа выдержана въ свѣтлыхъ тонахъ. Второй
колоннады на колоннаду, какъ въ Зимнемъ дворцѣ, но достигъ единства впечатлѣнія, придавъ стѣнамъ второго этажа видъ аттика надъ карнизомъ, поддержи
ваемаго колоннами нижняго этажа. Вмѣсто волоннъ здѣсь пилястры, спускающіяся волютами на карнизъ.
Та же раздѣлка повторяется и въ декораціи купола и колоколенъ. Въ этой постройкѣ Растрелли справился и съ самой непріятной задачей русскаго церковнаго
зодчества — необходимостью пятикупольной церкви. Онъ прислонилъ купола — колокольни къ среднему куполу, превративъ ихъ какъ бы въ контрфорсы.
Этимъ онъ придалъ всей массѣ чрезвычайную легкость благодаря большому числу бѣгущихъ вверхъ линій и придалъ единство всей постройкѣ. Задача пятикупольной церкви была рѣшена созданіемъ церкви, напо
минающей по контуру шатровый храмъ, безъ всѣхъ неудобствъ послѣдняго.
ложеніи. Въ этомъ отношеніи его можно поставить рядомъ съ величайшими архитекторами XVIII вѣка—
Ж. А. Габріелемъ, Райнальди, Поппельманомъ и Гильдебрандтомъ. Замыселъ площади передъ Царскосель
скимъ дворцомъ, увеличеніе Петергофскаго дворца, фон
тановъ большого грота, планъ Смольнаго — это планы не отдѣльнаго зданія, но цѣлой мѣстности. Для Зимняг
Дворца трудно было что нибудь придумать и Растрелли создалъ ему самую фееричную раздѣлку фасада, пристроивъ громадную наружную лѣстницу со стороны площади. И внутри дворцовъ онъ заботился объ эффектѣ
всего зданія, съ особенной любовью задумывая входы для парадныхъ пріемовъ. Такъ, въ Петергофскомъ дворцѣ
для Купеческаго зала онъ придумалъ великолѣпную лѣстницу, внизу сравнительно простую, а наверху чрезвычайно богатую по орнаментикъ, со статуями на нерилахъ.
Къ сожалѣнію не сохранилась парадная лѣстница
Стѣна Смольнаго монастыря.
Зимній Дворецъ. Іорданская лѣстница.
Чтобы можно было бы покончить съ церковными постройками Растрелли, остается упомянуть о своего рода tour de force, куполѣ шатрѣ Воскресенскаго Монастыря- Новаго Іерусалима и о колокольняхъ.
Эти послѣднія сооруженія не очень были любимы на древней Руси. Имъ предпочитали звоницы, а повидимому вышки строили лишь для наблюденія надъ окре
стностями. Однако, высокія колокольни уже строили въ XII вѣкѣ: въ Ярославскомъ стилѣ нерѣдки шатровыя колокольни вродѣ знаменитой при церкви Іоанна Златоуста на Коровникахъ. Повидимому типъ этотъ выработался изъ сторожевыхъ вышекъ. Петръ принесъ изъ Голландіи тинъ церквей съ прислоненными колокольнями (прежній Казанскій соборъ, Петропавловская крѣпость), но типъ этотъ не понравился. Однако, самая мысль строить вы
сокія колокольни пришлась по сердцу. Растрелли при
надлежитъ одно изъ великолѣпнѣйшихъ построекъ этого рода — колокольня Троице-Сергіевой лавры (1741 г.).
Колокольня Смольнаго монастыря, будь она исполнена, была бы самымъ высокимъ сооруженіемъ на свѣтѣ, но даже дивный талантъ Растрелли не могъ бы маскировать излишнюю вытянутость ея.
Мы уже говорили о томъ, что Растрелли заботился не только объ эффектѣ самого зданія, но и объ его мѣстопо
Царскосельскаго Дворца. Она была тамъ, гдѣ теперь Китайская комната и отъ нея черезъ рядъ Аванзалъ, украшенныхъ все съ большею и большею роскошью, посѣтитель попадалъ въ колоссальную, всю залитую золотомъ коронную залу.
Въ Зимнемъ дворцѣ Растрелли достигъ еще большаго эффекта въ Іорданскомъ подъѣздѣ. Вмѣсто боль
шой лѣстницы сразу вверхъ, онъ устроилъ, длинный въ половину нижняго этажа, вестибюль, своды котораго поддерживаются довольно солидными колоннами, между которыми въ былыя времена находились, или должны были находиться статуи. Этотъ вестибюль упирается въ
двухсвѣтное помѣщеніе Іорданской лѣстницы, которая великолѣпно развертывается въ обѣ стороны, сходясь къ обширной площадкѣ передъ Аванзалой. Вся часть перваго этажа выдержана въ свѣтлыхъ тонахъ. Второй