Мейсонье и вдѣлывались въ шкапы и стѣны (японская комната Монплезира), первые мастера эпохи росписивали комнаты очаровательными Singeries (Ватто, Пилльманъ), китайскими бесѣдками украшались сады. Эти бесѣдки есть и въ богатыхъ садахъ Генуи, и въ дво
рикахъ классическихъ палаццо Вероны, и въ садахъ Палермо. Екатерина II задумала цѣлое поселеніе въ китайскомъ стилѣ въ Царскосельскомъ паркѣ. Къ сожалѣнію, эта китайская деревня выстроена гораздо скром
нѣе, чѣмъ задумывалъ Камеронъ и впослѣдствіи была передѣлана.
Всѣ эти постройки — очаровательныя, ненужныя игрушки, хотя и могутъ давать изумительные эффекты, какъ напр. пагода садовъ Кью при серебристомъ утреннемъ туманѣ, когда сочетаніе ея высокаго контура съ рас
пластанными вѣтвями ливанскихъ кедровъ, растущихъ на углахъ расходящихся отъ нея аллей, напоминаетъ волшебныя гравюры Хирошиге.
Не остался безъ вниманія и тотъ стиль, который, въ сущности вовсе его не понимая, приводили въ началѣ каждой книги теоретики. Египетскіе походы На
полеона и раскопки возбудили интересъ къ загадочной странѣ фараоновъ. Этотъ, казалось бы совсѣмъ неподходящій къ европейскимъ условіямъ, стиль былъ употребленъ и для внутренней декораціи (вестибюль Павловскаго Дворца — Гонзаго), для садовыхъ бесѣдокъ — Лазенки, и даже городскихъ воротъ (гауптвахта въ Кронштадтѣ, Египетскія ворота Царскаго Села).
Упомянемъ еще объ одномъ увлеченіи, не имѣвшемъ образцовъ даже настоящаго стиля. Это стремленіе къ
уютности то же, что привело къ стилю Людовика XVI, привело и къ англійскимъ паркамъ, а въ нихъ — къ ма
ленькимъ коттеджамъ и швейцарскимъ хижинамъ (Павловскъ, Тріанонъ).
Всѣ эти увлеченія не столь значительны, но одно изъ нихъ, относящееся къ той же категоріи, имѣетъ весьма большое значеніе. Націоналистическое движеніе второй половины XIX вѣка несомнѣнно имѣютъ свои законныя основанія. И тѣ страны, гдѣ эволюція культуры совершалась постепенно, не потеряли преемственной связи между творе
ніями зодчихъ — такова Англія. Тамъ же, гдѣ скачки были рѣзкіе, какъ у насъ при Петрѣ, Екатеринѣ и въ Отечественную войну, да и благодаря пользованію чужими архитектурными формами, тамъ разрывъ съ прошлымъ совершался легко и формально, многія лучшія постройки кажутся чуждыми странѣ. Безъ сомнѣнія, Смольный и Зимній, Государственный банкъ и Конно-гвардейскій ма
нежъ, Арка Штаба и Александринка не могли появиться нигдѣ, кромѣ Петербурга. Но люди, не имѣвшіе чутья къ архитектурѣ, объявили ихъ чуждыми Россіи и пред
почли постройки Тона, которыя такъ же умѣстны въ любомъ американскомъ городѣ, какъ и въ Москвѣ. Удач
ныя попытки строить въ русскомъ стилѣ рѣдки. Иногда это - игрушки, какъ очаровательная церковка Абрамцева (В. Васнецова), иногда - лишь декораціи, приставленныя къ зданію (фасадъ Третьяковской Галлереи его же).
Для современныхъ церковныхъ условій едва ли раціональны пятикупольныя церкви: 1) потому, что четыре малыхъ купола никакого архитектурнаго смысла не имѣютъ, сильно затрудняя декорацію, если не превра
щать ихъ въ контрфорсы, какъ дѣлалъ Растрелли; 2) столбы для поддержки куполовъ занимаютъ слиш
комъ много мѣста внутри церкви: 3) Ярославскій или Московскій стиль церквей, загроможденныхъ внутри столбами, а снаружи украшеніями, едва ли можно считать соотвѣтствующимъ современному требованію обширныхъ, свѣтлыхъ и хорошо вентилируемыхъ церквей.
Когда же русскій стиль пытаются примѣнить къ домамъ или общественнымъ зданіямъ, то въ лучшемъ слу
чаѣ выходятъ грузныя зданія, вродѣ Поздѣевскаго дома въ Москвѣ, а то и чудища вродѣ Панаевскаго театра. Вся эта архитектурная болѣзнь произошла отъ того, что люди, далекіе отъ искусства, ищутъ признаки стиля, въ частности національнаго, въ подробностяхъ орнаментики, вмѣ
сто того, чтобы вникать въ соотношенія, пропорціи. Они же по близорукости думаютъ, что каждый народъ имѣетъ опредѣленный стиль. Дѣйствительно, на первый взглядъ кажется, что индѣйскія постройки всѣ похожи одна на другую; на самомъ же дѣлѣ между подземными храмами Эллоры и мечетью Агры не больше сходства, чѣмъ между Гренельскимъ фонтономъ и церковью въ Коломенскомъ. Отступленіе отъ русскихъ формъ уже началось. Сначала для общественныхъ зданій, а потомъ и для церквей жизнь выработаетъ новыя формы.
Изъ этого краткаго обзора видно, что ложные стили— явленіе законное. Они появляются слѣдствіемъ невозмож
ности найти новыя декоративныя и архитектурныя формы также быстро, какъ мѣняются условія и требова
нія жизни. Всякое новое появленіе культурнаго теченія приноситъ ложные архитектурные пріемы, хотя бы и безконечно прекрасные, какъ ложно-готическая коло
кольня Джотто, или полуренессансный, полуготическій куполъ Santa Maria del Fiore. Часть такихъ теченій отмираетъ со временемъ, какъ ложно-китайскій стиль конца XVIII вѣка.
Изъ всего этого слѣдуетъ, что лишь жизнь можетъ выработать стиль, но не теоретическія соображенія. Но разъ тотъ или иной стиль былъ примѣненъ, то его на
до разрабатывать потому, что величайшіе художники не могли всегда справиться со своимъ замысломъ. Правда, говорятъ, что Рококо было создано Оппено
ромъ, Мейсонье и Лажу, а эмпиръ — Персье и Фонтэномъ, на самомъ дѣлѣ не трудно прослѣдить начатки этихъ стилей на столѣтіе раньше.
Стиль долженъ отвѣчать не только духу эпохи, но и ея средствамъ, они должны быть использованы достаточно полно. Если же для впечатлѣнія отказыва
ются отъ возможнаго удобства, то получается всегда ложное впечатлѣніе. Такое впечатлѣніе производятъ приплюснутыя арки въ современныхъ церквахъ, подражающихъ Ярославскимъ.
Фасады San Miniato и Capella dei Principi убраны съ одинаковымъ блескомъ. Въ первой постройкѣ драгоцѣнность матеріала умѣло выдѣлена простою грандіозной декораціей. А во второй нагроможденіе драгоцѣнныхъ матеріаловъ притупляетъ впечатлѣніе.
Въ концѣ концовъ нужно сознаться, что главный недостатокъ нашего времени для архитектуры — избытокъ техническаго совершенства. Мы располагаемъ возможностью пользоваться колоссальными пролетами, ажур
ными подпорами, можемъ сдѣлать сколь угодно тонкія стѣны.
Этого не знали зодчіе великихъ эпохъ, позаимствоваться у нихъ мы не можемъ. А сами не знаемъ - на
рикахъ классическихъ палаццо Вероны, и въ садахъ Палермо. Екатерина II задумала цѣлое поселеніе въ китайскомъ стилѣ въ Царскосельскомъ паркѣ. Къ сожалѣнію, эта китайская деревня выстроена гораздо скром
нѣе, чѣмъ задумывалъ Камеронъ и впослѣдствіи была передѣлана.
Всѣ эти постройки — очаровательныя, ненужныя игрушки, хотя и могутъ давать изумительные эффекты, какъ напр. пагода садовъ Кью при серебристомъ утреннемъ туманѣ, когда сочетаніе ея высокаго контура съ рас
пластанными вѣтвями ливанскихъ кедровъ, растущихъ на углахъ расходящихся отъ нея аллей, напоминаетъ волшебныя гравюры Хирошиге.
Не остался безъ вниманія и тотъ стиль, который, въ сущности вовсе его не понимая, приводили въ началѣ каждой книги теоретики. Египетскіе походы На
полеона и раскопки возбудили интересъ къ загадочной странѣ фараоновъ. Этотъ, казалось бы совсѣмъ неподходящій къ европейскимъ условіямъ, стиль былъ употребленъ и для внутренней декораціи (вестибюль Павловскаго Дворца — Гонзаго), для садовыхъ бесѣдокъ — Лазенки, и даже городскихъ воротъ (гауптвахта въ Кронштадтѣ, Египетскія ворота Царскаго Села).
Упомянемъ еще объ одномъ увлеченіи, не имѣвшемъ образцовъ даже настоящаго стиля. Это стремленіе къ
уютности то же, что привело къ стилю Людовика XVI, привело и къ англійскимъ паркамъ, а въ нихъ — къ ма
ленькимъ коттеджамъ и швейцарскимъ хижинамъ (Павловскъ, Тріанонъ).
Всѣ эти увлеченія не столь значительны, но одно изъ нихъ, относящееся къ той же категоріи, имѣетъ весьма большое значеніе. Націоналистическое движеніе второй половины XIX вѣка несомнѣнно имѣютъ свои законныя основанія. И тѣ страны, гдѣ эволюція культуры совершалась постепенно, не потеряли преемственной связи между творе
ніями зодчихъ — такова Англія. Тамъ же, гдѣ скачки были рѣзкіе, какъ у насъ при Петрѣ, Екатеринѣ и въ Отечественную войну, да и благодаря пользованію чужими архитектурными формами, тамъ разрывъ съ прошлымъ совершался легко и формально, многія лучшія постройки кажутся чуждыми странѣ. Безъ сомнѣнія, Смольный и Зимній, Государственный банкъ и Конно-гвардейскій ма
нежъ, Арка Штаба и Александринка не могли появиться нигдѣ, кромѣ Петербурга. Но люди, не имѣвшіе чутья къ архитектурѣ, объявили ихъ чуждыми Россіи и пред
почли постройки Тона, которыя такъ же умѣстны въ любомъ американскомъ городѣ, какъ и въ Москвѣ. Удач
ныя попытки строить въ русскомъ стилѣ рѣдки. Иногда это - игрушки, какъ очаровательная церковка Абрамцева (В. Васнецова), иногда - лишь декораціи, приставленныя къ зданію (фасадъ Третьяковской Галлереи его же).
Для современныхъ церковныхъ условій едва ли раціональны пятикупольныя церкви: 1) потому, что четыре малыхъ купола никакого архитектурнаго смысла не имѣютъ, сильно затрудняя декорацію, если не превра
щать ихъ въ контрфорсы, какъ дѣлалъ Растрелли; 2) столбы для поддержки куполовъ занимаютъ слиш
комъ много мѣста внутри церкви: 3) Ярославскій или Московскій стиль церквей, загроможденныхъ внутри столбами, а снаружи украшеніями, едва ли можно считать соотвѣтствующимъ современному требованію обширныхъ, свѣтлыхъ и хорошо вентилируемыхъ церквей.
Когда же русскій стиль пытаются примѣнить къ домамъ или общественнымъ зданіямъ, то въ лучшемъ слу
чаѣ выходятъ грузныя зданія, вродѣ Поздѣевскаго дома въ Москвѣ, а то и чудища вродѣ Панаевскаго театра. Вся эта архитектурная болѣзнь произошла отъ того, что люди, далекіе отъ искусства, ищутъ признаки стиля, въ частности національнаго, въ подробностяхъ орнаментики, вмѣ
сто того, чтобы вникать въ соотношенія, пропорціи. Они же по близорукости думаютъ, что каждый народъ имѣетъ опредѣленный стиль. Дѣйствительно, на первый взглядъ кажется, что индѣйскія постройки всѣ похожи одна на другую; на самомъ же дѣлѣ между подземными храмами Эллоры и мечетью Агры не больше сходства, чѣмъ между Гренельскимъ фонтономъ и церковью въ Коломенскомъ. Отступленіе отъ русскихъ формъ уже началось. Сначала для общественныхъ зданій, а потомъ и для церквей жизнь выработаетъ новыя формы.
Изъ этого краткаго обзора видно, что ложные стили— явленіе законное. Они появляются слѣдствіемъ невозмож
ности найти новыя декоративныя и архитектурныя формы также быстро, какъ мѣняются условія и требова
нія жизни. Всякое новое появленіе культурнаго теченія приноситъ ложные архитектурные пріемы, хотя бы и безконечно прекрасные, какъ ложно-готическая коло
кольня Джотто, или полуренессансный, полуготическій куполъ Santa Maria del Fiore. Часть такихъ теченій отмираетъ со временемъ, какъ ложно-китайскій стиль конца XVIII вѣка.
Изъ всего этого слѣдуетъ, что лишь жизнь можетъ выработать стиль, но не теоретическія соображенія. Но разъ тотъ или иной стиль былъ примѣненъ, то его на
до разрабатывать потому, что величайшіе художники не могли всегда справиться со своимъ замысломъ. Правда, говорятъ, что Рококо было создано Оппено
ромъ, Мейсонье и Лажу, а эмпиръ — Персье и Фонтэномъ, на самомъ дѣлѣ не трудно прослѣдить начатки этихъ стилей на столѣтіе раньше.
Стиль долженъ отвѣчать не только духу эпохи, но и ея средствамъ, они должны быть использованы достаточно полно. Если же для впечатлѣнія отказыва
ются отъ возможнаго удобства, то получается всегда ложное впечатлѣніе. Такое впечатлѣніе производятъ приплюснутыя арки въ современныхъ церквахъ, подражающихъ Ярославскимъ.
Фасады San Miniato и Capella dei Principi убраны съ одинаковымъ блескомъ. Въ первой постройкѣ драгоцѣнность матеріала умѣло выдѣлена простою грандіозной декораціей. А во второй нагроможденіе драгоцѣнныхъ матеріаловъ притупляетъ впечатлѣніе.
Въ концѣ концовъ нужно сознаться, что главный недостатокъ нашего времени для архитектуры — избытокъ техническаго совершенства. Мы располагаемъ возможностью пользоваться колоссальными пролетами, ажур
ными подпорами, можемъ сдѣлать сколь угодно тонкія стѣны.
Этого не знали зодчіе великихъ эпохъ, позаимствоваться у нихъ мы не можемъ. А сами не знаемъ - на