сались только отдѣльныхъ памятниковъ зодчества, иногда, правда, исчерпывая весь матеріалъ, касавшійся ихъ; по этого было мало для зодчихъ-практиковъ, это не могло
ихъ заинтересовать и казалось сухимъ, быть можетъ даже никому не нужнымъ гробокопательствомъ, пережевывающимъ старыя, отжившія и давно забытыя архи
тектурныя формы. Зодчіе того времени видѣли свѣтъ только на западѣ, прислушивались къ голосу только своихъ европейскихъ коллегъ, а книги Мартынова, Снегирева и другихъ первыхъ піонеровъ исторіи народнаго русскаго искусства были для нихъ гласомъ вопіющаго въ пустынѣ, не затрагивавшимъ ихъ и не вызывавшимъ въ нихъ художественнаго экстаза.
Вотъ въ этомъ, т. е. въ неумѣніи затронуть всегда таившуюся въ русскомъ человѣкѣ любовь къ самобытности, виноваты предшественники Даля.
Нужно ли повторять ту мысль, что въ области исторіи ничего не происходитъ безпричинно, что всякое но
вое теченіе народной мысли возникаетъ не по волѣ одного человѣка, какъ бы ни былъ онъ могучъ силой духа и талантомъ? Нужно ли указывать, что прежде, чѣмъ такое теченіе найдетъ свое русло, должны пробиться на по
верхность земли тѣ живые родники, которые его будутъ питать !
Я хочу сказать, что русское общество въ лицѣ своихъ лучшихъ представителей уже было подготовлено по
нять все значеніе своего былого искусства, оцѣнить и постичь всю красоту, глубину и вдумчивость; но для того, чтобы это смутное чувство, таившееся гдѣ-то въ глубинѣ сознанія культурной Россіи, могло выбиться на
ружу и вспыхнуть яркимъ пламенемъ, нужны были не сухіе собиратели разрозненнаго матеріала, а вдохновен
ный пророкъ, который своимъ пламеннымъ словомъ на родномъ языкѣ могъ бы раздуть искру священнаго огня и двинуть въ бой съ закоренѣлыми предразсудками сна
чала хоть небольшую рать собравшихся вокругъ него единомышленниковъ....
Повторяю, мысль о назрѣвшей необходимости въ такой проповѣди уже ясно сознавалась и ее даже пыта
лись вызвать искусственно: — по волѣ Императора Ни
колая І-го поручено было знаменитому тогда Violletle-Duc-у написать исторію русской архитектуры. Кни
га эта появилась въ 1877 году, по она не могла имѣть ни большого успѣха, ни распространенія, такъ какъ была написана на французскомъ языкѣ, доступнымъ далеко не всѣмъ, а сдѣланный Н. В. Султановымъ переводъ ея появился позднѣе, а именно въ 1879 году, т. е. уже послѣ смерти Даля.
Наконецъ Viollet-le-Duc, давая извѣстный систематическій подборъ памятниковъ и критическую ихъ оцѣнку, не могъ, не смотря на всю свою геніальность, вполнѣ правильно постичь сущность русскаго зодчества, — его философію; это вполнѣ понятно, также какъ понятно и то, что установить вѣрную исходную точку, за
ложить незыблемый фундаментъ будущей исторіи русской архитектуры, могъ только русскій человѣкъ, отъ природы чуткій и внимательный ко всему прекрасному.
Такимъ-то русскимъ, не смотря на свое иностраное происхожденіе — его дѣдъ былъ датчанинъ — явился Даль, и ему суждено было стать пророкомъ новыхъ взглядовъ на наше старое, тогда чуждое большинству зодчихъ, русское искусство въ области архитектуры.
Теперь я напоминаю Вамъ о тѣхъ статьяхъ, которыя были написаны Далемъ и начали появляться на страницахъ „Зодчаго“ уже съ 1872 года. Ихъ можно раз
дѣлить на двѣ группы: къ первой относятся тѣ изъ нихъ, которыя охватываютъ цѣлыя эпохи эволюціи русскаго искусства, а ко вторымъ замѣтки и сравнительно небольшія статьи, трактующія или объ отдѣльныхъ памятни
кахъ, или о небольшихъ ихъ группахъ. Первую группу начинаетъ большая статья подъ заглавіемъ „Историческое изслѣдованіе памятниковъ русскаго зодчества“, распадающагося на пять главъ; затѣмъ слѣдуютъ „Мате
ріалы для исторіи русскаго гражданскаго зодчества“ и наконецъ „Обзоръ русскаго орнамента“.
Вторую группу составляютъ слѣдующія статьи, срав
нительно небольшія по объему; 1. „Трехглавыя церкви“. 2. „Кадила“.
3. „Древнія деревянныя церкви въ Россіи“. 4. „Назначеніе голосниковъ“.
5. „Церковь Грузинской Божіей Матери въ Москвѣ
6. Критика книги Viollet-le-Duc-а „L’Art Russe“. 7. „Старинныя деревянныя церкви въ Олонецкой губерніи“.
8. „Древне-русскія деревянныя церкви“.
9. „Борисоглѣбскій соборъ въ гор. Старицѣ“, и 10. „Колокольни“.
Послѣдняя статья была помѣщена въ „Зодчемъ“ уже послѣ смерти автора, въ 1879 году. Вотъ все что было написано Далемъ о древне-русскомъ искусствѣ; число заглавій, какъ видите, не особенно велико, въ осо
бенности въ первой группѣ, но именно эти-то, статьи перечисленныя мною первыми, т. е. „Изслѣдованія“, „Матеріалы“ и „Обзоръ“ представляютъ существенную часть его трудовъ. Въ нихъ Даль указалъ на значеніе для насъ древняго русскаго искусства, преимуществен
но зодчества, на тотъ взглядъ который долженъ быть
установленъ но отношенію къ нему, на послѣдовательное развитіе и, наконецъ, на тѣ этапы, которые замѣтны въ его многовѣковомъ существованіи.
Что касается статей второй группы, то не смотря на ихъ по большей части очень незначительные размѣры и на то, что онѣ, какъ я уже упомянулъ, охваты
ваютъ болѣе узкіе горизонты, нежели статьи первой категоріи, — не смотря на это, Даль всегда умѣлъ при
дать имъ большой интересъ и содержательность; это объясняется тѣмъ, что онъ никогда не ограничивался сухимъ описаніемъ того или иного памятника, но вникалъ въ сущность его и ставилъ этотъ памятникъ въ
рядъ ему подобныхъ; другими словами, даже въ самыхъ маленькихъ статьяхъ Даля какая-нибудь проводимая имъ параллель или аналогія непремѣнно оторветъ васъ на время отъ разбираемаго памятника и поставить въ соприкосновеніе съ философіей искусства.
Можно-ли изложить сущность главныхъ статей Даля, сдѣлать изъ нихъ какой-нибудь конспектъ? По моему глубокому убѣжденію — нельзя. Въ нихъ каждая мысль, каждая фраза полны значенія; если можно такъ выра
зиться, въ нихъ все, отъ перваго до послѣдняго слова, представляетъ сущность и слѣдовательно попытка изложить въ краткихъ словахъ содержаніе этихъ статей при
ихъ заинтересовать и казалось сухимъ, быть можетъ даже никому не нужнымъ гробокопательствомъ, пережевывающимъ старыя, отжившія и давно забытыя архи
тектурныя формы. Зодчіе того времени видѣли свѣтъ только на западѣ, прислушивались къ голосу только своихъ европейскихъ коллегъ, а книги Мартынова, Снегирева и другихъ первыхъ піонеровъ исторіи народнаго русскаго искусства были для нихъ гласомъ вопіющаго въ пустынѣ, не затрагивавшимъ ихъ и не вызывавшимъ въ нихъ художественнаго экстаза.
Вотъ въ этомъ, т. е. въ неумѣніи затронуть всегда таившуюся въ русскомъ человѣкѣ любовь къ самобытности, виноваты предшественники Даля.
Нужно ли повторять ту мысль, что въ области исторіи ничего не происходитъ безпричинно, что всякое но
вое теченіе народной мысли возникаетъ не по волѣ одного человѣка, какъ бы ни былъ онъ могучъ силой духа и талантомъ? Нужно ли указывать, что прежде, чѣмъ такое теченіе найдетъ свое русло, должны пробиться на по
верхность земли тѣ живые родники, которые его будутъ питать !
Я хочу сказать, что русское общество въ лицѣ своихъ лучшихъ представителей уже было подготовлено по
нять все значеніе своего былого искусства, оцѣнить и постичь всю красоту, глубину и вдумчивость; но для того, чтобы это смутное чувство, таившееся гдѣ-то въ глубинѣ сознанія культурной Россіи, могло выбиться на
ружу и вспыхнуть яркимъ пламенемъ, нужны были не сухіе собиратели разрозненнаго матеріала, а вдохновен
ный пророкъ, который своимъ пламеннымъ словомъ на родномъ языкѣ могъ бы раздуть искру священнаго огня и двинуть въ бой съ закоренѣлыми предразсудками сна
чала хоть небольшую рать собравшихся вокругъ него единомышленниковъ....
Повторяю, мысль о назрѣвшей необходимости въ такой проповѣди уже ясно сознавалась и ее даже пыта
лись вызвать искусственно: — по волѣ Императора Ни
колая І-го поручено было знаменитому тогда Violletle-Duc-у написать исторію русской архитектуры. Кни
га эта появилась въ 1877 году, по она не могла имѣть ни большого успѣха, ни распространенія, такъ какъ была написана на французскомъ языкѣ, доступнымъ далеко не всѣмъ, а сдѣланный Н. В. Султановымъ переводъ ея появился позднѣе, а именно въ 1879 году, т. е. уже послѣ смерти Даля.
Наконецъ Viollet-le-Duc, давая извѣстный систематическій подборъ памятниковъ и критическую ихъ оцѣнку, не могъ, не смотря на всю свою геніальность, вполнѣ правильно постичь сущность русскаго зодчества, — его философію; это вполнѣ понятно, также какъ понятно и то, что установить вѣрную исходную точку, за
ложить незыблемый фундаментъ будущей исторіи русской архитектуры, могъ только русскій человѣкъ, отъ природы чуткій и внимательный ко всему прекрасному.
Такимъ-то русскимъ, не смотря на свое иностраное происхожденіе — его дѣдъ былъ датчанинъ — явился Даль, и ему суждено было стать пророкомъ новыхъ взглядовъ на наше старое, тогда чуждое большинству зодчихъ, русское искусство въ области архитектуры.
Теперь я напоминаю Вамъ о тѣхъ статьяхъ, которыя были написаны Далемъ и начали появляться на страницахъ „Зодчаго“ уже съ 1872 года. Ихъ можно раз
дѣлить на двѣ группы: къ первой относятся тѣ изъ нихъ, которыя охватываютъ цѣлыя эпохи эволюціи русскаго искусства, а ко вторымъ замѣтки и сравнительно небольшія статьи, трактующія или объ отдѣльныхъ памятни
кахъ, или о небольшихъ ихъ группахъ. Первую группу начинаетъ большая статья подъ заглавіемъ „Историческое изслѣдованіе памятниковъ русскаго зодчества“, распадающагося на пять главъ; затѣмъ слѣдуютъ „Мате
ріалы для исторіи русскаго гражданскаго зодчества“ и наконецъ „Обзоръ русскаго орнамента“.
Вторую группу составляютъ слѣдующія статьи, срав
нительно небольшія по объему; 1. „Трехглавыя церкви“. 2. „Кадила“.
3. „Древнія деревянныя церкви въ Россіи“. 4. „Назначеніе голосниковъ“.
5. „Церковь Грузинской Божіей Матери въ Москвѣ
6. Критика книги Viollet-le-Duc-а „L’Art Russe“. 7. „Старинныя деревянныя церкви въ Олонецкой губерніи“.
8. „Древне-русскія деревянныя церкви“.
9. „Борисоглѣбскій соборъ въ гор. Старицѣ“, и 10. „Колокольни“.
Послѣдняя статья была помѣщена въ „Зодчемъ“ уже послѣ смерти автора, въ 1879 году. Вотъ все что было написано Далемъ о древне-русскомъ искусствѣ; число заглавій, какъ видите, не особенно велико, въ осо
бенности въ первой группѣ, но именно эти-то, статьи перечисленныя мною первыми, т. е. „Изслѣдованія“, „Матеріалы“ и „Обзоръ“ представляютъ существенную часть его трудовъ. Въ нихъ Даль указалъ на значеніе для насъ древняго русскаго искусства, преимуществен
но зодчества, на тотъ взглядъ который долженъ быть
установленъ но отношенію къ нему, на послѣдовательное развитіе и, наконецъ, на тѣ этапы, которые замѣтны въ его многовѣковомъ существованіи.
Что касается статей второй группы, то не смотря на ихъ по большей части очень незначительные размѣры и на то, что онѣ, какъ я уже упомянулъ, охваты
ваютъ болѣе узкіе горизонты, нежели статьи первой категоріи, — не смотря на это, Даль всегда умѣлъ при
дать имъ большой интересъ и содержательность; это объясняется тѣмъ, что онъ никогда не ограничивался сухимъ описаніемъ того или иного памятника, но вникалъ въ сущность его и ставилъ этотъ памятникъ въ
рядъ ему подобныхъ; другими словами, даже въ самыхъ маленькихъ статьяхъ Даля какая-нибудь проводимая имъ параллель или аналогія непремѣнно оторветъ васъ на время отъ разбираемаго памятника и поставить въ соприкосновеніе съ философіей искусства.
Можно-ли изложить сущность главныхъ статей Даля, сдѣлать изъ нихъ какой-нибудь конспектъ? По моему глубокому убѣжденію — нельзя. Въ нихъ каждая мысль, каждая фраза полны значенія; если можно такъ выра
зиться, въ нихъ все, отъ перваго до послѣдняго слова, представляетъ сущность и слѣдовательно попытка изложить въ краткихъ словахъ содержаніе этихъ статей при