готическаго стиля мы видимъ, что живопись на стеклѣ развивается исключительно въ церквахъ; свѣтскимъ, не церковнымъ цѣлямъ она служитъ впервые лишь въ эпоху Возрожденія.
Преданіе приписываетъ изобрѣтеніе стекла финикіянамъ но уже задолго до нихъ цвѣтное стекло бы
ло извѣстно древнимъ, такъ какъ въ дошедшихъ до насъ вазахъ и другихъ стеклянныхъ сосудахъ мы находимъ насквозь окрашенное стекло. И изумляемсяже мы разносторонней и богатой техникѣ древнихъ египтянъ въ дѣлѣ употребленія стекла.
Въ гробницахъ этого древнѣйшаго, промышленнаго, культурнаго народа, сосуды изъ дутаго стекла не составляютъ рѣдкости. Свои муміи они одѣваютъ въ художественные покровы, застегнутые пестрыми стеклянными бусами, а ихъ глиняные ларцы, украшенные пре
красными стеклами и стеклянный сплавъ (эмаль) на ихъ золотыхъ украшеніяхъ возбуждаютъ въ насъ вели
чайшій интересъ. Въ Помпеѣ также находятъ старыя стекла, но всей вѣроятности, служившія мозаичной отдѣлкой стѣнъ.
Въ византійскія и романскія времена, окна, по большей части, завѣшивались коврами или задѣлывались тонкими мраморными пластинками; на послѣднихъ вы
рѣзались геометрическія фигуры, небольшія отверстія которыхъ затягивались слюдой, кожей, алебастровыми, роговыми пластинками или промасленной бумагой. Нерѣдко такія мраморныя пластинки превращались въ 60 гатѣйшія художественныя произведенія.
Употребленіе стекла для внѣшней защиты оконъ становится извѣстнымъ въ IV-мъ и V-мъ вѣкѣ. Такъ Аноклій Пруденсъ (348 — 413), въ своемъ отчетѣ о базиликѣ San Paolo fuori le mura, описывая ея вели
колѣпныя цвѣтныя окна, сравниваетъ ихъ съ сіяющими въ весеннемъ нарядѣ лугами.
И о константинопольской Софіи извѣстно намъ, что уже въ 534 году она имѣла окна съ расписными стеклами; въ то-же время и въ Парижѣ Хильдебертъ также украсилъ одну изъ церквей цвѣтными стеклами.
Это старинное стекло, однако, существенно отличалось, по своимъ свойствамъ, отъ нынѣшняго. Техника его изготовленія была чрезвычайно примитивная и все оно было пронизано множествомъ мелкихъ и мельчайшихъ пузырьковъ. Но именно это условіе, хотя и вре
дило прозрачности стекла, въ το-же время придавало ему изумительную лучезарность, такъ какъ каждый пузы
рекъ создавалъ, но крайней мѣрѣ, двѣ рефлектирующія, блестящія точки.
Дошедшіе до насъ образцы всѣ окрашены насквозь и крайне разнообразны въ своей плотности. Поэтому они и въ своихъ тонахъ никогда не представляютъ ровно
сти и однообразія, а постоянно переливаются и играютъ.
Въ этомъ-то, болѣе сверкающемъ, нежели прозрачномъ матеріалѣ, образующемъ свѣтовыя отраженія своего зер
нистою и волнообразною поверхностью, и заключается очарованіе и живописность старинныхъ цвѣтныхъ оконныхъ стеколъ.
Послужили-ли образцами для этихъ стеколъ мотивы древнихъ мозаикъ, или-же рисунки ковровъ, замѣняв
шихъ до той поры оконныя стекла, во всякомъ случаѣ въ началѣ примѣненія новаго искусства замѣчается строго выраженный характеръ этихъ образцовъ въ хроматическомъ составленіи окрашенныхъ стеколъ, кото
рыя соединялись свинцомъ въ симметрическія фигуры узора.
Въ жизнеописаніи мюнстерскаго епископа Лудгера (809 г.), впервые упоминается о картинахъ въ оконныхъ стеклахъ, но. нельзя съ увѣренностью сказать, что мы имѣемъ здѣсь дѣло съ подлинною стекольною жи
вописью, такъ какъ еще въ концѣ среднихъ вѣковъ встрѣчается живопись на стеклѣ и другими, не подвергавшимися обжиганію красками.
Наиболѣе раннее извѣстіе о настоящей оконной живописи находимъ въ лѣтописи дижонской церкви св. Бенигнія въ XI вѣкѣ. На окнѣ этой церкви изобража
лись сцены изъ жизни святой Пасхатіи — произведеніе относящееся, повидимому, къ IX или X вѣку.
Такимъ образомъ, изъ этихъ наиболѣе раннихъ дошедшихъ до насъ указаній трудно придти къ заключенію относительно времени и мѣста возникновенія стекольной живописи.
Изъ свидѣтельства монаха Теофила Пресвитера, писавшаго въ XI вѣкѣ, а именно изъ его сочиненія „Di
versarum articem schedulae“ узнаемъ, что стекольная живопись появилась впервые во Франціи; другіе же источники указываютъ, напротивъ, что колыбелью этой отрасли искусства были прирейнскіе края; такъ Ришэ, монахъ изъ Сенъ-Реми въ Реймсѣ, сообщаетъ, въ своей хроникѣ, что архіепископъ Адальбертъ (968 — 989), при возобновленіи собора, приказалъ украсить его окна фи
гурными изображеніями и что призванные для этого художники были нѣмцы изъ Прирейнскаго края.
Живописцы но стеклу того далекаго времени имѣли въ своемъ распоряженіи лишь небольшую гамму красокъ, а именно: красное, синее, желтое и бѣлое сте
кло. Послѣднее, впрочемъ, рѣдко было дѣйствительно бѣлымъ, а скорѣе свѣтло-зеленоватымъ или сѣро-желтоватымъ матеріаломъ. Не ранѣе, какъ въ XII вѣкѣ по
является дѣйствительно густо-зеленая краска, а также и пурпуръ.
Въ раннюю пору живописи на стеклѣ, живописцы имѣли въ своемъ распоряженіи для воспроизведенія кон
туровъ и тѣней одну единственную краску. То былъ „шварцъ-лотъ“, — рыжевато-черная краска, составляв
шаяся изъ равныхъ частей окиси мѣди и флюса, т. е., легкоплавкаго свинцово - стекольнаго порошка. Эта металлическая краска, смѣшанная съ масломъ, смо
лой или медомъ, вплавлялась въ муфельной печи въ поверхность стекла.
Интересны въ сообщеніи монаха Теофила Пресвитера свѣдѣнія о техникѣ того времени. Въ основѣ своей она не измѣнилась и до настоящаго времени: прогрессъ въ этой отрасли художественнаго ремесла заключается лишь въ усовершенствованіи матеріала и конструкціи стекло-плавильныхъ печей.
Въ старыя времена живописецъ по стеклу долженъ былъ самъ изготовить свое стекло, самъ его нарѣзать
или наломать, набросать рисунокъ, нарисовать его на стеклѣ и сдѣлать также и свинцовые горбыли.
На деревянномъ столѣ, окрашенномъ бѣлымъ мѣломъ, углемъ набрасывался рѣзкими, но простыми очертаніями подлежащій воспроизведенію на стеклѣ рису
нокъ, причемъ всѣ детали опускались, а краски для различныхъ частей картины обозначались буквами. Такимъ путемъ образовывались контурами различныя части картины, покрывавшіяся соотвѣтствующей величи
Преданіе приписываетъ изобрѣтеніе стекла финикіянамъ но уже задолго до нихъ цвѣтное стекло бы
ло извѣстно древнимъ, такъ какъ въ дошедшихъ до насъ вазахъ и другихъ стеклянныхъ сосудахъ мы находимъ насквозь окрашенное стекло. И изумляемсяже мы разносторонней и богатой техникѣ древнихъ египтянъ въ дѣлѣ употребленія стекла.
Въ гробницахъ этого древнѣйшаго, промышленнаго, культурнаго народа, сосуды изъ дутаго стекла не составляютъ рѣдкости. Свои муміи они одѣваютъ въ художественные покровы, застегнутые пестрыми стеклянными бусами, а ихъ глиняные ларцы, украшенные пре
красными стеклами и стеклянный сплавъ (эмаль) на ихъ золотыхъ украшеніяхъ возбуждаютъ въ насъ вели
чайшій интересъ. Въ Помпеѣ также находятъ старыя стекла, но всей вѣроятности, служившія мозаичной отдѣлкой стѣнъ.
Въ византійскія и романскія времена, окна, по большей части, завѣшивались коврами или задѣлывались тонкими мраморными пластинками; на послѣднихъ вы
рѣзались геометрическія фигуры, небольшія отверстія которыхъ затягивались слюдой, кожей, алебастровыми, роговыми пластинками или промасленной бумагой. Нерѣдко такія мраморныя пластинки превращались въ 60 гатѣйшія художественныя произведенія.
Употребленіе стекла для внѣшней защиты оконъ становится извѣстнымъ въ IV-мъ и V-мъ вѣкѣ. Такъ Аноклій Пруденсъ (348 — 413), въ своемъ отчетѣ о базиликѣ San Paolo fuori le mura, описывая ея вели
колѣпныя цвѣтныя окна, сравниваетъ ихъ съ сіяющими въ весеннемъ нарядѣ лугами.
И о константинопольской Софіи извѣстно намъ, что уже въ 534 году она имѣла окна съ расписными стеклами; въ то-же время и въ Парижѣ Хильдебертъ также украсилъ одну изъ церквей цвѣтными стеклами.
Это старинное стекло, однако, существенно отличалось, по своимъ свойствамъ, отъ нынѣшняго. Техника его изготовленія была чрезвычайно примитивная и все оно было пронизано множествомъ мелкихъ и мельчайшихъ пузырьковъ. Но именно это условіе, хотя и вре
дило прозрачности стекла, въ το-же время придавало ему изумительную лучезарность, такъ какъ каждый пузы
рекъ создавалъ, но крайней мѣрѣ, двѣ рефлектирующія, блестящія точки.
Дошедшіе до насъ образцы всѣ окрашены насквозь и крайне разнообразны въ своей плотности. Поэтому они и въ своихъ тонахъ никогда не представляютъ ровно
сти и однообразія, а постоянно переливаются и играютъ.
Въ этомъ-то, болѣе сверкающемъ, нежели прозрачномъ матеріалѣ, образующемъ свѣтовыя отраженія своего зер
нистою и волнообразною поверхностью, и заключается очарованіе и живописность старинныхъ цвѣтныхъ оконныхъ стеколъ.
Послужили-ли образцами для этихъ стеколъ мотивы древнихъ мозаикъ, или-же рисунки ковровъ, замѣняв
шихъ до той поры оконныя стекла, во всякомъ случаѣ въ началѣ примѣненія новаго искусства замѣчается строго выраженный характеръ этихъ образцовъ въ хроматическомъ составленіи окрашенныхъ стеколъ, кото
рыя соединялись свинцомъ въ симметрическія фигуры узора.
Въ жизнеописаніи мюнстерскаго епископа Лудгера (809 г.), впервые упоминается о картинахъ въ оконныхъ стеклахъ, но. нельзя съ увѣренностью сказать, что мы имѣемъ здѣсь дѣло съ подлинною стекольною жи
вописью, такъ какъ еще въ концѣ среднихъ вѣковъ встрѣчается живопись на стеклѣ и другими, не подвергавшимися обжиганію красками.
Наиболѣе раннее извѣстіе о настоящей оконной живописи находимъ въ лѣтописи дижонской церкви св. Бенигнія въ XI вѣкѣ. На окнѣ этой церкви изобража
лись сцены изъ жизни святой Пасхатіи — произведеніе относящееся, повидимому, къ IX или X вѣку.
Такимъ образомъ, изъ этихъ наиболѣе раннихъ дошедшихъ до насъ указаній трудно придти къ заключенію относительно времени и мѣста возникновенія стекольной живописи.
Изъ свидѣтельства монаха Теофила Пресвитера, писавшаго въ XI вѣкѣ, а именно изъ его сочиненія „Di
versarum articem schedulae“ узнаемъ, что стекольная живопись появилась впервые во Франціи; другіе же источники указываютъ, напротивъ, что колыбелью этой отрасли искусства были прирейнскіе края; такъ Ришэ, монахъ изъ Сенъ-Реми въ Реймсѣ, сообщаетъ, въ своей хроникѣ, что архіепископъ Адальбертъ (968 — 989), при возобновленіи собора, приказалъ украсить его окна фи
гурными изображеніями и что призванные для этого художники были нѣмцы изъ Прирейнскаго края.
Живописцы но стеклу того далекаго времени имѣли въ своемъ распоряженіи лишь небольшую гамму красокъ, а именно: красное, синее, желтое и бѣлое сте
кло. Послѣднее, впрочемъ, рѣдко было дѣйствительно бѣлымъ, а скорѣе свѣтло-зеленоватымъ или сѣро-желтоватымъ матеріаломъ. Не ранѣе, какъ въ XII вѣкѣ по
является дѣйствительно густо-зеленая краска, а также и пурпуръ.
Въ раннюю пору живописи на стеклѣ, живописцы имѣли въ своемъ распоряженіи для воспроизведенія кон
туровъ и тѣней одну единственную краску. То былъ „шварцъ-лотъ“, — рыжевато-черная краска, составляв
шаяся изъ равныхъ частей окиси мѣди и флюса, т. е., легкоплавкаго свинцово - стекольнаго порошка. Эта металлическая краска, смѣшанная съ масломъ, смо
лой или медомъ, вплавлялась въ муфельной печи въ поверхность стекла.
Интересны въ сообщеніи монаха Теофила Пресвитера свѣдѣнія о техникѣ того времени. Въ основѣ своей она не измѣнилась и до настоящаго времени: прогрессъ въ этой отрасли художественнаго ремесла заключается лишь въ усовершенствованіи матеріала и конструкціи стекло-плавильныхъ печей.
Въ старыя времена живописецъ по стеклу долженъ былъ самъ изготовить свое стекло, самъ его нарѣзать
или наломать, набросать рисунокъ, нарисовать его на стеклѣ и сдѣлать также и свинцовые горбыли.
На деревянномъ столѣ, окрашенномъ бѣлымъ мѣломъ, углемъ набрасывался рѣзкими, но простыми очертаніями подлежащій воспроизведенію на стеклѣ рису
нокъ, причемъ всѣ детали опускались, а краски для различныхъ частей картины обозначались буквами. Такимъ путемъ образовывались контурами различныя части картины, покрывавшіяся соотвѣтствующей величи