«36 видовъ Фузи», «100 видовъ Фузи», „Тойокайдо“ цѣликомъ должны бытъ доставлены наряду съ величайшими созданіями европейскаго искусства
Именно съ этой стороны надо подходить къ японскому искусству и меньше всего искать въ немъ того, что мы ищемъ въ европейскомъ искусствѣ, — монументальности, исключительнаго значенія даннаго произведенія, хотя бы въ одномъ какомъ нибудь отношеніи.
Европеецъ привыкъ и въ природѣ выдѣлять извѣстныя точки: Неаполь (Vedi Napoli е poi mori, „Bellavista“,
„Schöne Aussicht“, преимущественно передъ окружающей мѣстностью; для японца вся природа одинаково прекрас
ный калейдоскопъ сочетаній горъ, деревьевъ и солнечныхъ лучей.
Европейскій художникъ стремится въ каждой вещи создать нѣчто исключительное; японскій задумываетъ за
разъ серію изъ 30, 100 и даже 250 вещей. Каждая изъ нихъ должна была быть равно прекрасной и, если мы выдѣляемъ нѣкоторыя изъ, этихъ вещей, то лишь по сюжету, но не по художественному достоинству.
Въ этой особенности японской культуры и искусства и заключается великое значеніе ихъ для европей
цевъ. Многіе, напр. Р. Мутеръ, считаютъ, что японцы внесли въ европейское искусство солнце и свободу ком
позиціи; съ этимъ едва ли можно согласиться. Что японцы не знали академическаго битюма - это естественно, но многія гравюры нарочно напечатаны на желтовато-ко
ричневой бумагѣ [*)]. Правда серебристо-голубые листы Утамаро и Хокусая послужили прописью для Дж. М. Вистлера, но не онъ внесъ солнце въ европейское искусство. Кл. Монэ, Писсаро, Сизлэ и Ренуаръ по прин
ципу отличны отъ японцевъ и, если тѣ помогли имъ, то лишь тѣмъ, что показали, какъ можетъ быть много красоты и не въ Рафаелевско — академическомъ искусствѣ.
Также и свобода композиціи (Дегаза напр.) явилась новостью для XIX вѣка, но не удивила бы во вре
мена ренессанса современниковъ П. де ля Франческа (Сонъ Константина Ареццо) или Л. Косты (жизнь св. Гіацинта, Ватиканъ).
Главное значеніе японскаго искусства для Европы въ томъ, что оно указываетъ на возможность искусства
розлитаго во всей жизни, столь же разнообразнаго и
прекраснаго, какъ вся природа. Европейцы все время стремились къ созданію исключительнаго (Пароѳнона, Св. Петра, Сикстинской Капеллы и т. д.). Естественнымъ результатомъ этого стремленія явилось сосредоточеніе творческихъ силъ на чемъ нибудь одномъ и отвле
ченіе ихъ отъ всего остального. Это и есть причина академизма и художественнаго обнищанія XIX вѣка.
Принципы японскаго искусства, непрерывное и ровное разлитіе красоты по всей жизни должно оздоровить евро
пейское искусство. Какъ въ свое время антики показали итальянцамъ, какъ отъ неудачной готики перейти къ св. Петру и Вилла Мадама, такъ въ наше время изученіе сокровищъ японскаго искусства можетъ облегчить дорогу къ искомому новому стилю.
Я нарочно остановился на этомъ вопросѣ, чтобы указать русскимъ архитекторамъ, гдѣ они могутъ найти не только колоссальный запасъ орнаментики, по и указаній, какъ ею овладѣть и примѣнять. Въ частности,
[*)] Для этого они при проклеиваніи бумаги прибавляютъ къ клею заразъ индійской желтой и киновари.
они найдутъ въ японскихъ деревянныхъ постройкахъ массу указаній на возможныя строительныя формы, а это важно потому, что деревянный стиль въ Россіи пока почти не найденъ. А если они глубже ознакомятся съ характеромъ творчества японскихъ художниковъ, то они навѣрно найдутъ у нихъ разгадку секрета, какъ можно создавать безконечно разнообразныя, хотя по идеѣ и близкія вещи, что очень важно теперь, когда отъ жизни городовъ начинаютъ переходить къ жизни коттеджей.
Объ выставкѣ «Искусство и культура во времена саксонскихъ курфюрстовъ» придется говорить гораздо меньше. Любопытно лишь то, что эту маленькую вы
ставку — она помѣщалась въ небольшомъ домикѣ —
устроители ухитрились сдѣлать необычайно полной. Они собрали вещи изъ частныхъ коллекцій, изъ дрезденскаго «Зеленаго грота», изъ замка Пилльнитцъ, даже добыли знаменитый станокъ Августа Сильнаго изъ Клюни. Вещей очень немного, ровно столько, сколько нужно для обстановки комнатъ, по зато вещи первокласныя. Ком
наты представляютъ превосходныя копіи подлинныхъ
комнатъ эпохи: такъ, залъ рококо — копія бальнаго зала Курляндскаго дворца въ Дрезденѣ, комната Людови
ка XVI — комнаты курфюрста Фр. Авг. III въ Пилльнитцѣ. Эта выставка интересна, какъ указаніе на воз
можность устройства очень поучительныхъ, но зато плохо посѣщаемыхъ публикой выставокъ при другихъ, болѣе посѣщаемыхъ выставкахъ. А главное — то пріятное
впечатлѣніе, которое она оставляла, указываетъ, что такія выставки необходимо не загромождать предметами,
но помѣщать ихъ столько, сколько бываетъ въ жиломъ домѣ. Главная прелесть ея — въ томъ что она не была музеемъ.
Для архитектора самымъ интереснымъ экспонатомъ были два оригинальныхъ рисунка Д. Попельмана и проекты Цвингера.
Германія (Берлинъ). По проекту архитектора Генттпеля на Luthersirasse построенъ и 12-го марта тек. г. открытъ «дворецъ льда», устроенный по образцу уже имѣющихся подобныхъ постоянныхъ катковъ для конькобѣжцевъ въ Лондонѣ, Парижѣ и Ниццѣ. Устроенная на полу главной залы сложная система трубъ съ постоянно циркулирующей охлаж
дающей хлорометиловой смѣсью заливается водою на высоту 8 сант.; благодаря искусственному охлажденію ледъ одинаково хорошо держится и зимою и лѣтомъ.
Площадка для катанія имѣетъ размѣръ 57X35 метр., и окружена 2-мя ярусами съ ложами для зрителей, которыхъ можетъ помѣститься 2500 чел. Трибуны для зрителей и сама площадка для катанія перекрыты
общимъ шатромъ, высотою ;8 метр. Постройка «дворца льда», включая и устройство охлаждающей
станціи, обошлась въ 2,5 мил. мар., и исполнена по иниціативѣ частной акціонерной компаніи.
Именно съ этой стороны надо подходить къ японскому искусству и меньше всего искать въ немъ того, что мы ищемъ въ европейскомъ искусствѣ, — монументальности, исключительнаго значенія даннаго произведенія, хотя бы въ одномъ какомъ нибудь отношеніи.
Европеецъ привыкъ и въ природѣ выдѣлять извѣстныя точки: Неаполь (Vedi Napoli е poi mori, „Bellavista“,
„Schöne Aussicht“, преимущественно передъ окружающей мѣстностью; для японца вся природа одинаково прекрас
ный калейдоскопъ сочетаній горъ, деревьевъ и солнечныхъ лучей.
Европейскій художникъ стремится въ каждой вещи создать нѣчто исключительное; японскій задумываетъ за
разъ серію изъ 30, 100 и даже 250 вещей. Каждая изъ нихъ должна была быть равно прекрасной и, если мы выдѣляемъ нѣкоторыя изъ, этихъ вещей, то лишь по сюжету, но не по художественному достоинству.
Въ этой особенности японской культуры и искусства и заключается великое значеніе ихъ для европей
цевъ. Многіе, напр. Р. Мутеръ, считаютъ, что японцы внесли въ европейское искусство солнце и свободу ком
позиціи; съ этимъ едва ли можно согласиться. Что японцы не знали академическаго битюма - это естественно, но многія гравюры нарочно напечатаны на желтовато-ко
ричневой бумагѣ [*)]. Правда серебристо-голубые листы Утамаро и Хокусая послужили прописью для Дж. М. Вистлера, но не онъ внесъ солнце въ европейское искусство. Кл. Монэ, Писсаро, Сизлэ и Ренуаръ по прин
ципу отличны отъ японцевъ и, если тѣ помогли имъ, то лишь тѣмъ, что показали, какъ можетъ быть много красоты и не въ Рафаелевско — академическомъ искусствѣ.
Также и свобода композиціи (Дегаза напр.) явилась новостью для XIX вѣка, но не удивила бы во вре
мена ренессанса современниковъ П. де ля Франческа (Сонъ Константина Ареццо) или Л. Косты (жизнь св. Гіацинта, Ватиканъ).
Главное значеніе японскаго искусства для Европы въ томъ, что оно указываетъ на возможность искусства
розлитаго во всей жизни, столь же разнообразнаго и
прекраснаго, какъ вся природа. Европейцы все время стремились къ созданію исключительнаго (Пароѳнона, Св. Петра, Сикстинской Капеллы и т. д.). Естественнымъ результатомъ этого стремленія явилось сосредоточеніе творческихъ силъ на чемъ нибудь одномъ и отвле
ченіе ихъ отъ всего остального. Это и есть причина академизма и художественнаго обнищанія XIX вѣка.
Принципы японскаго искусства, непрерывное и ровное разлитіе красоты по всей жизни должно оздоровить евро
пейское искусство. Какъ въ свое время антики показали итальянцамъ, какъ отъ неудачной готики перейти къ св. Петру и Вилла Мадама, такъ въ наше время изученіе сокровищъ японскаго искусства можетъ облегчить дорогу къ искомому новому стилю.
Я нарочно остановился на этомъ вопросѣ, чтобы указать русскимъ архитекторамъ, гдѣ они могутъ найти не только колоссальный запасъ орнаментики, по и указаній, какъ ею овладѣть и примѣнять. Въ частности,
[*)] Для этого они при проклеиваніи бумаги прибавляютъ къ клею заразъ индійской желтой и киновари.
они найдутъ въ японскихъ деревянныхъ постройкахъ массу указаній на возможныя строительныя формы, а это важно потому, что деревянный стиль въ Россіи пока почти не найденъ. А если они глубже ознакомятся съ характеромъ творчества японскихъ художниковъ, то они навѣрно найдутъ у нихъ разгадку секрета, какъ можно создавать безконечно разнообразныя, хотя по идеѣ и близкія вещи, что очень важно теперь, когда отъ жизни городовъ начинаютъ переходить къ жизни коттеджей.
Объ выставкѣ «Искусство и культура во времена саксонскихъ курфюрстовъ» придется говорить гораздо меньше. Любопытно лишь то, что эту маленькую вы
ставку — она помѣщалась въ небольшомъ домикѣ —
устроители ухитрились сдѣлать необычайно полной. Они собрали вещи изъ частныхъ коллекцій, изъ дрезденскаго «Зеленаго грота», изъ замка Пилльнитцъ, даже добыли знаменитый станокъ Августа Сильнаго изъ Клюни. Вещей очень немного, ровно столько, сколько нужно для обстановки комнатъ, по зато вещи первокласныя. Ком
наты представляютъ превосходныя копіи подлинныхъ
комнатъ эпохи: такъ, залъ рококо — копія бальнаго зала Курляндскаго дворца въ Дрезденѣ, комната Людови
ка XVI — комнаты курфюрста Фр. Авг. III въ Пилльнитцѣ. Эта выставка интересна, какъ указаніе на воз
можность устройства очень поучительныхъ, но зато плохо посѣщаемыхъ публикой выставокъ при другихъ, болѣе посѣщаемыхъ выставкахъ. А главное — то пріятное
впечатлѣніе, которое она оставляла, указываетъ, что такія выставки необходимо не загромождать предметами,
но помѣщать ихъ столько, сколько бываетъ въ жиломъ домѣ. Главная прелесть ея — въ томъ что она не была музеемъ.
Для архитектора самымъ интереснымъ экспонатомъ были два оригинальныхъ рисунка Д. Попельмана и проекты Цвингера.
ХРОНИКА.
Германія (Берлинъ). По проекту архитектора Генттпеля на Luthersirasse построенъ и 12-го марта тек. г. открытъ «дворецъ льда», устроенный по образцу уже имѣющихся подобныхъ постоянныхъ катковъ для конькобѣжцевъ въ Лондонѣ, Парижѣ и Ниццѣ. Устроенная на полу главной залы сложная система трубъ съ постоянно циркулирующей охлаж
дающей хлорометиловой смѣсью заливается водою на высоту 8 сант.; благодаря искусственному охлажденію ледъ одинаково хорошо держится и зимою и лѣтомъ.
Площадка для катанія имѣетъ размѣръ 57X35 метр., и окружена 2-мя ярусами съ ложами для зрителей, которыхъ можетъ помѣститься 2500 чел. Трибуны для зрителей и сама площадка для катанія перекрыты
общимъ шатромъ, высотою ;8 метр. Постройка «дворца льда», включая и устройство охлаждающей
станціи, обошлась въ 2,5 мил. мар., и исполнена по иниціативѣ частной акціонерной компаніи.