стиля очевидны: пилоны отнимаютъ еще больше мѣста, церковь вытянута въ вышину, площадь относительно мала А главное, странно примѣнять теперь, когда сред
ства техники въ высшей степени разнообразны, стиль создавшійся благодаря техническимъ несовершенствамъ. Но религіозное зодчество съ трудомъ усвоиваетъ нов
шества и потому ясно, что для Петербурга возможенъ выборъ между четырьмя стилями, уже освященными традиціей: Трезиніевскимъ (длинный нефъ съ неболь
шимъ куполомъ и высокой колокольней), Растрелліевскимъ (Смольный), Воронихинскимъ (Казанскій) и ти
помъ Св. Софіи (попытка Косякова въ Кронштадтѣ). Всѣ эти типы легко поддаются техническимъ усовер
шенствованіямъ. Конечно, вообще для русскихъ, еще не застроенныхъ городовъ вполнѣ пригодны только даютъ менѣе удобствъ и Ярославскій, и сѣверный (шатровый) стили. Но въ Петербургѣ имъ не мѣсто. Пере
несите въ него Василія Блаженнаго, церковь посада Уна,
ярославскую церковь Іоанна на Коровникахъ, всѣ эти церкви будутъ чужды плоскому городу, съ вытянутыми по ниточкѣ улицами, со строгими эмпирными двор
цами. Часто думаютъ, что церкви, созданныя по образцу
XVII вѣка, окажутся національнѣе, чѣмъ Смольный и Казанскій. Неужели надуманныя, составленныя изъ кус
ковъ, не отвѣчающія ни эпохѣ, ни состоянію техники, постройки будутъ ближе народу, чѣмъ Смольный, создан
ный для богомольной русской царицы воспитаннымъ и работавшимъ всю жизнь въ Россіи Растрелли, или Казан
скій, выстроенный вышедшимъ изъ уральскихъ крестьянъ Воронихинымъ. Не слѣдуетъ забывать, что храмы Кі
ева, колыбели русскаго христіанства, были созданы по
образцу Византіи. Во всякомъ случаѣ стиль Петербурга и планъ его опредѣлились на столько, что разсчитывать удачное выполненіе церкви въ Ярославскомъ стилѣ— нечего, даже талантливымъ архитекторомъ.
По поводу церквей остается отмѣтить входящее въ моду серебреніе куполовъ искусственнымъ серебромъ или покрытіе цинкованнымъ желѣзомъ. И тотъ и другой способъ чрезвычайно непріятны, такъ какъ тонъ мате
ріала очень некрасивъ и остается некрасивымъ и на чистомъ голубомъ небѣ и на сѣрыхъ Петербургскихъ тучахъ. Этотъ бѣлый блестящій металлъ ничего общаго не имѣетъ съ благороднымъ тономъ серебра и сообщаетъ церквамъ оттѣнокъ дешевой роскоши похоронныхъ процессій Примѣненіе его лишаетъ постройку и монумен
тальности и красоты. Какъ некрасивъ теперь видъ на Сергіевскую пустынь особенно на Растрелліевскій соборъ, какъ проиграли Знаменская церковь, Спасскій соборъ
и т. д. Если дешевизна этого способа покрытія будетъ и дальше соблазнять церковныхъ старостъ, то много красоты исчезнетъ.
Дальнѣйшій вопросъ — о памятникахъ. Это одинъ изъ труднѣйшихъ вопросовъ. Съ одной стороны памятники требуются, а съ другой ихъ дѣлать некому. И такіе памятники, какъ Пушкину, Ломоносову, бюсты Але
ксандровскаго сада, не служа украшеніемъ города, не
являются и знаками почтенія предъ великими, которымъ
они поставлены. Выходъ одинъ: ставить ихъ поменьше и ставить на подходящихъ мѣстахъ. Естественно, что Петръ Растрелли стоитъ передъ Михайловскомъ замкомъ, что Петръ Фальконета передъ Невой и около Исаакія. Но странно, когда безстильный памятникъ Екатерины II
стоитъ среди эмпирныхъ зданій или, когда предполагаютъ поставятъ памятникъ Александру II (Беклемишева?) передъ музеемъ Александра III.
Естественнымъ является вопросъ: чѣмъ же украшать городскіе сады? Правда, этихъ и садовъ то совсѣмъ не
много и нѣкоторые, какъ Скобелевскій скверъ, имѣютъ
довольно жалкій видъ. Украшать же ихъ нужно не только для приличія, но и для вліянія на вкусъ публики.
А для этого можно воспользоваться скульптурнымъ музеемъ Академіи Художествъ и ставить въ садахъ воспроизведенія знаменитыхъ статуй. Отливка не такъ до
рога, образцы и античные и даже иные отечественные, напр. Амуръ — Козловскаго, Венера — Щедрина, Антеонъ — Мартоса превосходны. Да сверхъ того эти вещи могутъ служить памятниками скульпторамъ, стоитъ лишь сдѣлать соотвѣтствующую надпись. Мало того, если у насъ совсѣмъ мало хорошихъ скульпторовъ, то талант
ливые архитекторы имѣются, и въ тѣхъ же садахъ можно бы ставить бесѣдки — храмики съ небольшими бюстами, выписками изъ сочиненій, что и могло бы служить па
мятниками. Напомню еще разъ, что на позабытой Царскосельской дорогѣ ржавѣютъ чудесныя античныя перила мостовъ разсыпаются великолѣпные фон
таны (Воронихинъ? и Т. Томонъ). Въ виду недостатка средствъ ихъ можно выпросить у соотвѣтствующаго управленія и украсить ими сады. Да и самъ го
родъ недавно лишь убралъ четыре башни съ Калинкина моста, которыя могли тоже служить украшеніемъ одного изъ садовъ и памятникомъ великолѣпія столицы. А еще лучше, чудная рѣшетка скверика Казанскаго Собора. Ее необходимо освободить отъ двухъ отвратительныхъ павильоновъ, — Левицкаго и Эллерса, къ ней прилѣпленныхъ
Обращаемся къ Невѣ и каналамъ. То о чемъ мечталъ бы всякій городъ — обиліе воды — для Петербурга обуза. Екатерининскій каналъ и Лебяжью канавку собираются засыпать. Дѣйствительно, грязь въ нихъ изумительная, но развѣ лучше будетъ, если стокъ пойдетъ закрытымъ и нечистоты все же будутъ впитываться въ почву. Вопросъ о Екатерининскомъ каналѣ очень сложенъ и связанъ съ вопросами о канализаціи, о путяхъ сообще
нія и т. д., потому говорить о немъ трудно. Въ Лебяжій каналъ нѣтъ стока нечистотъ, онъ защищаетъ Лѣтній садъ отъ пыли и суши Марсова Поля, наконецъ, надъ нимъ находится терасса съ вазами и группой «Амура и Психеи». Послѣ засыпки эта терасса потеряетъ смыслъ, а потому этотъ проектъ нужно считать анти
эстетичнымъ и во всякомъ случаѣ неразумнымъ. При
бавимъ, что въ случаѣ засыпки потеряютъ смыслъ и два чудесныхъ моста: гранитный на Набережной и съ перилами Росси у Мойки.
Что касается до Невы, то такого украшенія и удобства не имѣетъ ни одна столица. Зато самъ городъ ухитрился умалить ее значеніе мостами съ неудобными разводными частями, грязнымъ деревяннымъ Дворцо
вымъ мостомъ, отвратительными фонарями на Троицкомъ мосту, а главное застановкой баржами,
Совершенно понятно, что баржи надо выгружать, но почему противъ Кадетскаго Корпуса стоитъ всегда рядъ барокъ, изъ коихъ разгружается одна, много двѣ? Но и это еще не бѣда. А плохо то, что передъ самымъ
эффектнымъ мѣстомъ набережной — передъ Биржей, съ ея ростральными колоннами, съ чудеснымъ гранитнымъ
ства техники въ высшей степени разнообразны, стиль создавшійся благодаря техническимъ несовершенствамъ. Но религіозное зодчество съ трудомъ усвоиваетъ нов
шества и потому ясно, что для Петербурга возможенъ выборъ между четырьмя стилями, уже освященными традиціей: Трезиніевскимъ (длинный нефъ съ неболь
шимъ куполомъ и высокой колокольней), Растрелліевскимъ (Смольный), Воронихинскимъ (Казанскій) и ти
помъ Св. Софіи (попытка Косякова въ Кронштадтѣ). Всѣ эти типы легко поддаются техническимъ усовер
шенствованіямъ. Конечно, вообще для русскихъ, еще не застроенныхъ городовъ вполнѣ пригодны только даютъ менѣе удобствъ и Ярославскій, и сѣверный (шатровый) стили. Но въ Петербургѣ имъ не мѣсто. Пере
несите въ него Василія Блаженнаго, церковь посада Уна,
ярославскую церковь Іоанна на Коровникахъ, всѣ эти церкви будутъ чужды плоскому городу, съ вытянутыми по ниточкѣ улицами, со строгими эмпирными двор
цами. Часто думаютъ, что церкви, созданныя по образцу
XVII вѣка, окажутся національнѣе, чѣмъ Смольный и Казанскій. Неужели надуманныя, составленныя изъ кус
ковъ, не отвѣчающія ни эпохѣ, ни состоянію техники, постройки будутъ ближе народу, чѣмъ Смольный, создан
ный для богомольной русской царицы воспитаннымъ и работавшимъ всю жизнь въ Россіи Растрелли, или Казан
скій, выстроенный вышедшимъ изъ уральскихъ крестьянъ Воронихинымъ. Не слѣдуетъ забывать, что храмы Кі
ева, колыбели русскаго христіанства, были созданы по
образцу Византіи. Во всякомъ случаѣ стиль Петербурга и планъ его опредѣлились на столько, что разсчитывать удачное выполненіе церкви въ Ярославскомъ стилѣ— нечего, даже талантливымъ архитекторомъ.
По поводу церквей остается отмѣтить входящее въ моду серебреніе куполовъ искусственнымъ серебромъ или покрытіе цинкованнымъ желѣзомъ. И тотъ и другой способъ чрезвычайно непріятны, такъ какъ тонъ мате
ріала очень некрасивъ и остается некрасивымъ и на чистомъ голубомъ небѣ и на сѣрыхъ Петербургскихъ тучахъ. Этотъ бѣлый блестящій металлъ ничего общаго не имѣетъ съ благороднымъ тономъ серебра и сообщаетъ церквамъ оттѣнокъ дешевой роскоши похоронныхъ процессій Примѣненіе его лишаетъ постройку и монумен
тальности и красоты. Какъ некрасивъ теперь видъ на Сергіевскую пустынь особенно на Растрелліевскій соборъ, какъ проиграли Знаменская церковь, Спасскій соборъ
и т. д. Если дешевизна этого способа покрытія будетъ и дальше соблазнять церковныхъ старостъ, то много красоты исчезнетъ.
Дальнѣйшій вопросъ — о памятникахъ. Это одинъ изъ труднѣйшихъ вопросовъ. Съ одной стороны памятники требуются, а съ другой ихъ дѣлать некому. И такіе памятники, какъ Пушкину, Ломоносову, бюсты Але
ксандровскаго сада, не служа украшеніемъ города, не
являются и знаками почтенія предъ великими, которымъ
они поставлены. Выходъ одинъ: ставить ихъ поменьше и ставить на подходящихъ мѣстахъ. Естественно, что Петръ Растрелли стоитъ передъ Михайловскомъ замкомъ, что Петръ Фальконета передъ Невой и около Исаакія. Но странно, когда безстильный памятникъ Екатерины II
стоитъ среди эмпирныхъ зданій или, когда предполагаютъ поставятъ памятникъ Александру II (Беклемишева?) передъ музеемъ Александра III.
Естественнымъ является вопросъ: чѣмъ же украшать городскіе сады? Правда, этихъ и садовъ то совсѣмъ не
много и нѣкоторые, какъ Скобелевскій скверъ, имѣютъ
довольно жалкій видъ. Украшать же ихъ нужно не только для приличія, но и для вліянія на вкусъ публики.
А для этого можно воспользоваться скульптурнымъ музеемъ Академіи Художествъ и ставить въ садахъ воспроизведенія знаменитыхъ статуй. Отливка не такъ до
рога, образцы и античные и даже иные отечественные, напр. Амуръ — Козловскаго, Венера — Щедрина, Антеонъ — Мартоса превосходны. Да сверхъ того эти вещи могутъ служить памятниками скульпторамъ, стоитъ лишь сдѣлать соотвѣтствующую надпись. Мало того, если у насъ совсѣмъ мало хорошихъ скульпторовъ, то талант
ливые архитекторы имѣются, и въ тѣхъ же садахъ можно бы ставить бесѣдки — храмики съ небольшими бюстами, выписками изъ сочиненій, что и могло бы служить па
мятниками. Напомню еще разъ, что на позабытой Царскосельской дорогѣ ржавѣютъ чудесныя античныя перила мостовъ разсыпаются великолѣпные фон
таны (Воронихинъ? и Т. Томонъ). Въ виду недостатка средствъ ихъ можно выпросить у соотвѣтствующаго управленія и украсить ими сады. Да и самъ го
родъ недавно лишь убралъ четыре башни съ Калинкина моста, которыя могли тоже служить украшеніемъ одного изъ садовъ и памятникомъ великолѣпія столицы. А еще лучше, чудная рѣшетка скверика Казанскаго Собора. Ее необходимо освободить отъ двухъ отвратительныхъ павильоновъ, — Левицкаго и Эллерса, къ ней прилѣпленныхъ
Обращаемся къ Невѣ и каналамъ. То о чемъ мечталъ бы всякій городъ — обиліе воды — для Петербурга обуза. Екатерининскій каналъ и Лебяжью канавку собираются засыпать. Дѣйствительно, грязь въ нихъ изумительная, но развѣ лучше будетъ, если стокъ пойдетъ закрытымъ и нечистоты все же будутъ впитываться въ почву. Вопросъ о Екатерининскомъ каналѣ очень сложенъ и связанъ съ вопросами о канализаціи, о путяхъ сообще
нія и т. д., потому говорить о немъ трудно. Въ Лебяжій каналъ нѣтъ стока нечистотъ, онъ защищаетъ Лѣтній садъ отъ пыли и суши Марсова Поля, наконецъ, надъ нимъ находится терасса съ вазами и группой «Амура и Психеи». Послѣ засыпки эта терасса потеряетъ смыслъ, а потому этотъ проектъ нужно считать анти
эстетичнымъ и во всякомъ случаѣ неразумнымъ. При
бавимъ, что въ случаѣ засыпки потеряютъ смыслъ и два чудесныхъ моста: гранитный на Набережной и съ перилами Росси у Мойки.
Что касается до Невы, то такого украшенія и удобства не имѣетъ ни одна столица. Зато самъ городъ ухитрился умалить ее значеніе мостами съ неудобными разводными частями, грязнымъ деревяннымъ Дворцо
вымъ мостомъ, отвратительными фонарями на Троицкомъ мосту, а главное застановкой баржами,
Совершенно понятно, что баржи надо выгружать, но почему противъ Кадетскаго Корпуса стоитъ всегда рядъ барокъ, изъ коихъ разгружается одна, много двѣ? Но и это еще не бѣда. А плохо то, что передъ самымъ
эффектнымъ мѣстомъ набережной — передъ Биржей, съ ея ростральными колоннами, съ чудеснымъ гранитнымъ