любитъ; а все вотъ нѣтъ мнѣ никакого ходу. Что это такое значитъ?
Варвара Платоновна. Ну, да чего же тебѣ еще? Сегодня ты Кассіо играешь. Смотри, какимъ я тебя красавцемъ одѣну—любо дорого!
Вася. Да что жъ что красавецъ? Я за этимъ не гонюсь—каковъ есть. А вотъ я два года къ Ивану Ива
новичу пристаю, чтобы далъ мнѣ Гамлета сыграть, даже нарочно волосы отростилъ; такъ вотъ нѣтъ и нѣтъ... А душа-то моя, то есть душа артиста страдаетъ, томится безысходно!
Михаилъ Ивановичъ. Все ты, Вася, вздоръ болтаешь—тошно слушать. Не скрипи! Что жъ въ самомъ дѣлѣ, будетъ репетиція? Я ѣсть хочу, мнѣ еще передъ спектаклемъ выспаться надо. Долго это ваша Ласточкина будетъ ломаться?
Варвара Платоновна. Я ужъ право не знаю. Богъ съ ней совсѣмъ, какая-то она чудная стала, разсѣян
ная, нервная какая то. Ужъ вы, все таки, Ивана Ивановича подождите.
Михаилъ Ивановичъ (зѣвая). Избаловали,—вотъ она и блажитъ.
2) ИВАНЪ ИВАНОВИЧЪ.
Иванъ Ивановичъ (быстро входя). Нѣтъ, нигдѣ нѣтъ. И дома нѣтъ, и неизвѣстно куда дѣвалась. Вотъ оказія-то! Ну, что теперь съ ней дѣлать?
Михаилъ Ивановичъ. Оштрафовать покруче—будетъ знать.
Вася. Да вы напрасно, Иванъ Ивановичъ, безпокоиться изволите. Вѣдь Ласточкина Дездемону и безъ репетиціи сыграетъ, право!
Михаилъ Ивановичъ. Да конечно. Не въ первый разъ ей играть-то? Я Лелю разъ десять душилъ—не привыкать стать.
Иванъ Ивановичъ. Что ни говори, а безъ репетиціи
все какъ-то не складно.