зваться Гартманъ. Еще учениками они много работали для мебельной фабрики Татищева; здѣсь впервые были придуманы и созданы тѣ, появившіеся на выставкѣ 1870 года въ Соляномъ Городкѣ, безчисленные павлины, пѣтухи, рукавицы, ленты и фанта
стическія порѣзки съ пестрою раскраской, которые потомъ такъ обильно стали воспроизводиться, искажаться, и скоро совершенно выродились, набивъ оско
мину даже среднему обывателю. Это было то же что талантливыя аріи изъ оперъ итальянскихъ композиторовъ, въ исполненіи уличныхъ пѣвцовъ и разбитыхъ шарманокъ.
Но были ли творенія Ропета и его товарищей національнымъ искусствомъ? Былъ ли это «русскій стиль»? Это, конечно, вопросъ открытый. Можно ска
зать одно: это было нѣчто новое, своеобразное, не лишенное своего особеннаго вкуса, — нѣчто, досту
пное пониманію массы. Это была «Ропетовщина» и
эта «Ропетовщина» заняла свое мѣсто въ исторіи русской архитектуры.
Талантъ Ропета былъ признанъ Академіей, и въ 1871 году онъ удостоился получить золотую медаль и пенсіонерство.
Пенсіонерство давалось на 6 лѣтъ. Первые два года пенсіонеръ долженъ былъ провести на стро
ительныхъ работахъ въ Россіи, «исключительно для
практическихъ занятій». Ронетъ отправляется въ Москву, гдѣ готовилась къ 1872 году Политехни
ческая выставка, и строитъ желѣзный павильонъ садоводства. Слѣдующій годъ онъ работаетъ съ проф. Η. Ѳ. Брюлловымъ на постройкѣ дома княгини Львовой (на Б. Морской ул), а затѣмъ, увлекаясь стро
ительными работами, остается въ Петербургѣ и от
правляется за границу только въ 1876 году, начиная
съ Парижа, гдѣ принимается за постройку русскаго отдѣла для всемірной выставки 1878 г. — «Проектъ устройства нашей выставки, писалъ В. В. Стасовъ, принадлежитъ не одному архитектору — а двумъ. Первоначальная, основная мысль имѣетъ авторомъ своимъ архитектора В. Даля,.... но такъ какъ главное
направленіе дарованія В. Даля скорѣе археологическое и научное, чѣмъ художественное и творческое, то разработку его первоначальнаго наброска поручили
одному изъ талантливѣйшихъ художниковъ, особенно по части русской архитектуры — И. П. Ропету» [*)].
Покончивъ съ выставкой и побывъ еще во Франціи до осени слѣдующаго 1879 года для изученія па
мятниковъ романской архитектуры, онъ съ тою же цѣлью ѣдетъ въ Италію, а оттуда въ Каиръ, гдѣ онъ работаетъ по арабской архитектурѣ. Но его тянетъ въ Россію, и осенью 1880 г. онъ пишетъ въ Академію такъ: «Я бы желалъ употребить оставшееся время
моего пенсіонерства на путешествіе по Россіи для изученія памятниковъ русскаго зодчества». Этому
его желанію не пришлось сбыться. На возвратномъ пути на родину съ нимъ приключился нервный ударъ: отнялись руки. Съ тѣхъ поръ здоровье его не могло возстановиться. Онъ часто и много страдалъ, но любимаго искусства не оставлялъ. Онъ удалился отъ людей, и больной, разбитый жилъ однимъ искусствомъ,
[*)] «Нов. Время» 30 сент. 1887 г. № 571.
[1)] Не исполненъ. См. Архитект. Альбомъ Долотова. Спб. 1872. [2)] См. «Мотивы Русск. Архит». [3)]См. «Зодчій» 1878 г.
[4)] Собр. Соч., ч. I стр. 643.
[5)] См. «Зодчій». 1908 р. стр. 388.
которому служилъ до послѣднихъ своихъ дней честно и безкорыстно.
Изъ работъ Ивана Павловича нельзя не упомянуть, кромѣ вышеприведенныхъ: Проектъ торговаго дома Башмаковыхъ [1)]. Дома русскаго посольства въ Японіи [2)].
Обывательскій домъ для Императорскаго Человѣколюбиваго Общества, (1-ая премія по конкурсу) [3)]. Цѣлый
рядъ часовенъ, надгробныхъ памятниковъ, рѣшетокъ и т. д. Изъ внутреннихъ отдѣлокъ, славится его зрительный залъ Красносельскаго театра (1869 г.).
Кромѣ Парижа онъ строилъ павильоны русскихъ отдѣловъ на выставкахъ въ Копенгагенѣ (1888 г.) и въ Чикаго (1893 г.).
«Перечислить всѣ созданія Ропета въ русскомъ деревянномъ стилѣ была бы огромная работа. Изданіе «Мотивы русской Архитектуры» наполнено, начиная съ 1875 г., его произведеніями и проектами......
это дѣлая галлерея высшей русской архитектурной
талантливости» [4)], писалъ его другъ и поклонникъ В. В. Стасовъ.
Этому другу, вѣрнѣе его памяти, были посвящены послѣднія художественныя мысли и творенія
Ропета. Его послѣдней работой была рѣшетка къ памятнику Стасову [5)].
— «Глаза плохо видятъ, говорилъ онъ скульптору Гинцбургу прошлою весною, — но не могу умереть, не сдѣлавъ кое-чего для нашего Владиміра Васильевича. Пусть это будетъ моей послѣдней работой»...
Буква, поставленная въ началѣ этой статьи, была сдѣлана для находящагося въ печати Стасовскаго сборника.
Съ 1893 года И. П. Ропеть состоялъ дѣйствительнымъ членомъ Собранія Императорской Академіи Художествъ. Въ началѣ декабря прошлаго года онъ писалъ секретарю Академіиі
«Страдая долговременной хронической болѣзнью безъ всякой надежды на выздоровленіе, я рѣшилъ выйти изъ числа дѣйствительныхъ членовъ Академіи
Художествъ, чтобы не занимать тамъ напрасно мѣста.....»
По странной случайности, письмо это назначено было къ докладу академическому Собранію 15 де
кабря. Утромъ этого дня тѣло Ивана Павловича опустили въ могилу!
Миръ праху рѣдкаго въ наши дни идеалиста, безконечно скромнаго, при большомъ своеобразномъ талантѣ, русскаго зодчаго! Б. М. Ъ.
стическія порѣзки съ пестрою раскраской, которые потомъ такъ обильно стали воспроизводиться, искажаться, и скоро совершенно выродились, набивъ оско
мину даже среднему обывателю. Это было то же что талантливыя аріи изъ оперъ итальянскихъ композиторовъ, въ исполненіи уличныхъ пѣвцовъ и разбитыхъ шарманокъ.
Но были ли творенія Ропета и его товарищей національнымъ искусствомъ? Былъ ли это «русскій стиль»? Это, конечно, вопросъ открытый. Можно ска
зать одно: это было нѣчто новое, своеобразное, не лишенное своего особеннаго вкуса, — нѣчто, досту
пное пониманію массы. Это была «Ропетовщина» и
эта «Ропетовщина» заняла свое мѣсто въ исторіи русской архитектуры.
Талантъ Ропета былъ признанъ Академіей, и въ 1871 году онъ удостоился получить золотую медаль и пенсіонерство.
Пенсіонерство давалось на 6 лѣтъ. Первые два года пенсіонеръ долженъ былъ провести на стро
ительныхъ работахъ въ Россіи, «исключительно для
практическихъ занятій». Ронетъ отправляется въ Москву, гдѣ готовилась къ 1872 году Политехни
ческая выставка, и строитъ желѣзный павильонъ садоводства. Слѣдующій годъ онъ работаетъ съ проф. Η. Ѳ. Брюлловымъ на постройкѣ дома княгини Львовой (на Б. Морской ул), а затѣмъ, увлекаясь стро
ительными работами, остается въ Петербургѣ и от
правляется за границу только въ 1876 году, начиная
съ Парижа, гдѣ принимается за постройку русскаго отдѣла для всемірной выставки 1878 г. — «Проектъ устройства нашей выставки, писалъ В. В. Стасовъ, принадлежитъ не одному архитектору — а двумъ. Первоначальная, основная мысль имѣетъ авторомъ своимъ архитектора В. Даля,.... но такъ какъ главное
направленіе дарованія В. Даля скорѣе археологическое и научное, чѣмъ художественное и творческое, то разработку его первоначальнаго наброска поручили
одному изъ талантливѣйшихъ художниковъ, особенно по части русской архитектуры — И. П. Ропету» [*)].
Покончивъ съ выставкой и побывъ еще во Франціи до осени слѣдующаго 1879 года для изученія па
мятниковъ романской архитектуры, онъ съ тою же цѣлью ѣдетъ въ Италію, а оттуда въ Каиръ, гдѣ онъ работаетъ по арабской архитектурѣ. Но его тянетъ въ Россію, и осенью 1880 г. онъ пишетъ въ Академію такъ: «Я бы желалъ употребить оставшееся время
моего пенсіонерства на путешествіе по Россіи для изученія памятниковъ русскаго зодчества». Этому
его желанію не пришлось сбыться. На возвратномъ пути на родину съ нимъ приключился нервный ударъ: отнялись руки. Съ тѣхъ поръ здоровье его не могло возстановиться. Онъ часто и много страдалъ, но любимаго искусства не оставлялъ. Онъ удалился отъ людей, и больной, разбитый жилъ однимъ искусствомъ,
[*)] «Нов. Время» 30 сент. 1887 г. № 571.
[1)] Не исполненъ. См. Архитект. Альбомъ Долотова. Спб. 1872. [2)] См. «Мотивы Русск. Архит». [3)]См. «Зодчій» 1878 г.
[4)] Собр. Соч., ч. I стр. 643.
[5)] См. «Зодчій». 1908 р. стр. 388.
которому служилъ до послѣднихъ своихъ дней честно и безкорыстно.
Изъ работъ Ивана Павловича нельзя не упомянуть, кромѣ вышеприведенныхъ: Проектъ торговаго дома Башмаковыхъ [1)]. Дома русскаго посольства въ Японіи [2)].
Обывательскій домъ для Императорскаго Человѣколюбиваго Общества, (1-ая премія по конкурсу) [3)]. Цѣлый
рядъ часовенъ, надгробныхъ памятниковъ, рѣшетокъ и т. д. Изъ внутреннихъ отдѣлокъ, славится его зрительный залъ Красносельскаго театра (1869 г.).
Кромѣ Парижа онъ строилъ павильоны русскихъ отдѣловъ на выставкахъ въ Копенгагенѣ (1888 г.) и въ Чикаго (1893 г.).
«Перечислить всѣ созданія Ропета въ русскомъ деревянномъ стилѣ была бы огромная работа. Изданіе «Мотивы русской Архитектуры» наполнено, начиная съ 1875 г., его произведеніями и проектами......
это дѣлая галлерея высшей русской архитектурной
талантливости» [4)], писалъ его другъ и поклонникъ В. В. Стасовъ.
Этому другу, вѣрнѣе его памяти, были посвящены послѣднія художественныя мысли и творенія
Ропета. Его послѣдней работой была рѣшетка къ памятнику Стасову [5)].
— «Глаза плохо видятъ, говорилъ онъ скульптору Гинцбургу прошлою весною, — но не могу умереть, не сдѣлавъ кое-чего для нашего Владиміра Васильевича. Пусть это будетъ моей послѣдней работой»...
Буква, поставленная въ началѣ этой статьи, была сдѣлана для находящагося въ печати Стасовскаго сборника.
Съ 1893 года И. П. Ропеть состоялъ дѣйствительнымъ членомъ Собранія Императорской Академіи Художествъ. Въ началѣ декабря прошлаго года онъ писалъ секретарю Академіиі
«Страдая долговременной хронической болѣзнью безъ всякой надежды на выздоровленіе, я рѣшилъ выйти изъ числа дѣйствительныхъ членовъ Академіи
Художествъ, чтобы не занимать тамъ напрасно мѣста.....»
По странной случайности, письмо это назначено было къ докладу академическому Собранію 15 де
кабря. Утромъ этого дня тѣло Ивана Павловича опустили въ могилу!
Миръ праху рѣдкаго въ наши дни идеалиста, безконечно скромнаго, при большомъ своеобразномъ талантѣ, русскаго зодчаго! Б. М. Ъ.