въ XVIII и началѣ XIX вѣка, на выставкѣ было слишкомъ мало раннихъ мастеровъ, можетъ быта самыхъ привлекательныхъ для нашего времени. Только долго жившій въ Италіи Μ. II. Боткинъ могъ вы
ставить чудесную, хотя и сильно попорченную маленькую мадонну Б. Пинтуриккіо - умбрійца, рабо
тавшаго въ Римѣ и Сіеннѣ, чудеснаго декоратора (аппартаментовъ Борджіа Ватикана и библіотеки Сіен
скаго собора) и очаровательнаго пейзажиста. Этотъ наивный, полный любви и изученія природы, пей
зажъ-главная прелесть произведеній мастера. Цѣлый рядъ второстепенныхъ мастеровъ изъ коллекціи бывшей Е. И. В. Герцога Лейхтенбергскаго было пріятно видѣть въ Петербургѣ, гдѣ и въ боратомъ Эр
митажѣ такъ мало итальянцевъ. Очень интересенъ строгій портретъ-дамы, феррарской школы, изъ со
бранія кн. Оболенской. Вещь Перуджино (соб. мар. Кампанари въ Римѣ) отличается нѣкоторою излишнею строгостью и даже заставляла нѣсколько сомнѣ
ваться въ правильности опредѣленія. Можетъ быть, наиболѣе интересной въ смыслѣ рѣдкости, являлась маленькая мадонна Леонардовской школы изъ собранія Л Н. Бенуа. Какъ всегда, разъяснить проис
хожденіе этой вещи въ высшей степени трудно, тѣмъ болѣе, что это — не подражаніе мастеру, но какое то странное вліяніе его на ближайшаго къ нему художника. Изъ раннихъ фламандцевъ, наиболѣе интересны вещи изъ собранія гр. Голенищева Кутузова.
Испанцевъ было, конечно, очень мало, и, къ сожалѣнію. не имѣлось и небольшого элегантнаго порт
рета юноши изъ коллекціи Юсуповыхъ, который съ
большимъ вѣроятіемъ можетъ быть приписанъ Веласкезу. Интересна была вещь Эль Греко (Д. Теотокопули), столь моднаго теперь художника, по большей части непріятнаго, но иногда въ большихъ кар
тинахъ чудеснаго. Изъ другихъ итальянскихъ вещей нужно отмѣтить: нѣсколько болонцевъ (можно бы больше, хотя-бы изъ Гатчины), загадочный женскій портретъ (Лоренцо Лотто?) отъ Юсуповыхъ, эффект
наго Карло Маратто отъ Браза (Діана и Актеонъ) Кто дѣйствительно былъ хорошо представленъ, такъ это - поздніе венеціанцы, да они безъ сомнѣнія и на
иболѣе интересны для читателей Зодчаго . Въ самомъ дѣлѣ: XVII и XVII в. — это разцвѣтъ декоративной живописи. Тьеполо, а раньше его Тинторетто и Веронезе, покрываютъ холстами и фресками цѣлыя палаццо, и все это дѣлаютъ съ непостижимымъ мастерствомъ.
Когда-то въ Венецію ѣздили ради Тиціана и Веронеза, затѣмъ оцѣнили и полюбили раннихъ мастеровъ, а теперь очередь пришла за Тьеполо. И нужно сознаться, что это мастеръ — явленіе совершенно исклю
чительное. Необычайная плодовитость, изумительное мастерство, неистощимость сюжетовъ, разнообразіе трактовки и техники выдѣляютъ его среди осталь
ныхъ мастеровъ. Солнечно свѣтлый въ фресковой живописи (Палаццо Labia), густо темный въ маслѣ (Мадридскія фрески), язычникъ въ плафонныхъ ве
щахъ и въ декораціяхъ виллы Джіаномелли, наивно трогательно вѣрующій въ запрестольномъ образѣ Dei Gesuati; истый ученикъ іезунтовъ въ Плафонѣ Dei Scalzi (перенесеніе дома Богородицы съ цѣлымъ дождемъ ангеловъ, несущихъ домъ или сопровождаю
[1)] Рисунокъ для одной въ еобр. В. Курбатова.
щихъ перенесеніе его) и, наконецъ, мистикъ въ своихъ офортахъ, — этотъ мастеръ блестяще закончилъ величайшую школу живописи. Россія чрезвычайно богата вещами этого мастера. Въ Эрмитажѣ бывшій
плафонъ Стараго Эрмитажа «Пиръ Клеопатры» по мотиву — повтореніе сцены Лабіа, но трактованный нѣсколько болѣе серьезнѣе. Чудеснѣйшій небольшой, декоративно аллегорическій сюжетъ — Меценатъ пред
ставляющій Августу свободныя искусства — совсѣмъ свѣтлая картиночка, божественно написанная. 5 гро
мадныхъ картинъ на сюжеты изъ римской исторіи въ Музеѣ Штиглица [1)]. Въ противоположность эрми
тажнымъ, эти картины исполнены въ густыхъ темныхъ тонахъ масломъ и поражаютъ своею монументальностью.
„Ринальдо и Армида“ изъ коллекціи Шварца поражаетъ блескомъ и солнечностью краски и упо
еніемъ красотой сѣвероитальянскаго сада. На выставкѣ были чудесная „Смерть Клеопатры“, по композиціи
вполнѣ отличная отъ одноименной картины галл. Юсуповыхъ. Отличный этюдъ „Благовѣщеніе“ отъ В. Дурдина. Особенно же интересны довольно рѣдкія, архитектурно сложныя декораціи, написанныя совмѣ
стно А. Канале (архитектура) и Тьеполо (фигуры). Архитектура, конечно, достаточно сложна и, пожалуй, запутана, въ ней чувствуется иногда вліяніе сѣвера. На переднемъ планѣ венеціанцы XVIII вѣка танцуютъ или разговариваютъ. Эти карнизы (соб. Кавоса) могли бы послужить выдающимся украшеніемъ каждаго музея. Остается упомянуть отличный портретъ ста
рика (собр. Балашева) и рис. изъ собр. В. Аргутинскаго Долгорукова. Напомню, что «изумительный рисунокъ» Аллегорія имѣется въ собраніи Эрмитажа.
Мы уже упомянули, что рисунки были выбраны случайно, но среди нихъ были рѣдкіе перлы, какъ «Андроклъ» Б. Перуцци (собр. Яремича). короно
ваніе Богородицы дель Вага (собр. В. А. Аргутинскаго-Долгорукова). Іона Дж. Романо и рис. Парми
джанино (собр. Яремича), воинъ Караваджо (собр. К. Сомова). Эти наброски для большихъ вещей казались монументальнѣе и значительнѣе большихъ полотенъ XVII вѣка. Фламандцевъ было немного. Лучшее — это положеніе во гробъ Рубенса (собр. В. К.
Константина Константиновича), да большая картина того же мастера (съ учениками) — Охота на Кабана. Эта отличная декоративная вещь порядочно постра
дала, да ей, повидимому, и суждено страдать, такъ какъ находится она въ одной изъ службъ англійскаго дворца въ Петербургѣ.
Голландцевъ на выставкѣ было много. Ихъ въ Петербургѣ и знаютъ, благодаря обширному собранію первыхъ мастеровъ въ Эрмитажѣ и вторыхъ у Π. II. Семенова-Тянь-Шанскаго. Разумѣется, на первомъ мѣстѣ стояли картины изъ собранія З. Н. Юсуповой. Два портрета Рембрандта, попавшіе на выставку лишь на нѣсколько мгновеній, превосходнѣйшія Питеръ де Гохъ, рѣдкія вещи поздняго мастера Трооста и т. д.
Можетъ быть, наиболѣе интересенъ былъ французскій отдѣлъ. Не говоря уже о XVII вѣкѣ, напр., отличномъ «Похищеніи Прозерпины» Н. Пуссена
ставить чудесную, хотя и сильно попорченную маленькую мадонну Б. Пинтуриккіо - умбрійца, рабо
тавшаго въ Римѣ и Сіеннѣ, чудеснаго декоратора (аппартаментовъ Борджіа Ватикана и библіотеки Сіен
скаго собора) и очаровательнаго пейзажиста. Этотъ наивный, полный любви и изученія природы, пей
зажъ-главная прелесть произведеній мастера. Цѣлый рядъ второстепенныхъ мастеровъ изъ коллекціи бывшей Е. И. В. Герцога Лейхтенбергскаго было пріятно видѣть въ Петербургѣ, гдѣ и въ боратомъ Эр
митажѣ такъ мало итальянцевъ. Очень интересенъ строгій портретъ-дамы, феррарской школы, изъ со
бранія кн. Оболенской. Вещь Перуджино (соб. мар. Кампанари въ Римѣ) отличается нѣкоторою излишнею строгостью и даже заставляла нѣсколько сомнѣ
ваться въ правильности опредѣленія. Можетъ быть, наиболѣе интересной въ смыслѣ рѣдкости, являлась маленькая мадонна Леонардовской школы изъ собранія Л Н. Бенуа. Какъ всегда, разъяснить проис
хожденіе этой вещи въ высшей степени трудно, тѣмъ болѣе, что это — не подражаніе мастеру, но какое то странное вліяніе его на ближайшаго къ нему художника. Изъ раннихъ фламандцевъ, наиболѣе интересны вещи изъ собранія гр. Голенищева Кутузова.
Испанцевъ было, конечно, очень мало, и, къ сожалѣнію. не имѣлось и небольшого элегантнаго порт
рета юноши изъ коллекціи Юсуповыхъ, который съ
большимъ вѣроятіемъ можетъ быть приписанъ Веласкезу. Интересна была вещь Эль Греко (Д. Теотокопули), столь моднаго теперь художника, по большей части непріятнаго, но иногда въ большихъ кар
тинахъ чудеснаго. Изъ другихъ итальянскихъ вещей нужно отмѣтить: нѣсколько болонцевъ (можно бы больше, хотя-бы изъ Гатчины), загадочный женскій портретъ (Лоренцо Лотто?) отъ Юсуповыхъ, эффект
наго Карло Маратто отъ Браза (Діана и Актеонъ) Кто дѣйствительно былъ хорошо представленъ, такъ это - поздніе венеціанцы, да они безъ сомнѣнія и на
иболѣе интересны для читателей Зодчаго . Въ самомъ дѣлѣ: XVII и XVII в. — это разцвѣтъ декоративной живописи. Тьеполо, а раньше его Тинторетто и Веронезе, покрываютъ холстами и фресками цѣлыя палаццо, и все это дѣлаютъ съ непостижимымъ мастерствомъ.
Когда-то въ Венецію ѣздили ради Тиціана и Веронеза, затѣмъ оцѣнили и полюбили раннихъ мастеровъ, а теперь очередь пришла за Тьеполо. И нужно сознаться, что это мастеръ — явленіе совершенно исклю
чительное. Необычайная плодовитость, изумительное мастерство, неистощимость сюжетовъ, разнообразіе трактовки и техники выдѣляютъ его среди осталь
ныхъ мастеровъ. Солнечно свѣтлый въ фресковой живописи (Палаццо Labia), густо темный въ маслѣ (Мадридскія фрески), язычникъ въ плафонныхъ ве
щахъ и въ декораціяхъ виллы Джіаномелли, наивно трогательно вѣрующій въ запрестольномъ образѣ Dei Gesuati; истый ученикъ іезунтовъ въ Плафонѣ Dei Scalzi (перенесеніе дома Богородицы съ цѣлымъ дождемъ ангеловъ, несущихъ домъ или сопровождаю
[1)] Рисунокъ для одной въ еобр. В. Курбатова.
щихъ перенесеніе его) и, наконецъ, мистикъ въ своихъ офортахъ, — этотъ мастеръ блестяще закончилъ величайшую школу живописи. Россія чрезвычайно богата вещами этого мастера. Въ Эрмитажѣ бывшій
плафонъ Стараго Эрмитажа «Пиръ Клеопатры» по мотиву — повтореніе сцены Лабіа, но трактованный нѣсколько болѣе серьезнѣе. Чудеснѣйшій небольшой, декоративно аллегорическій сюжетъ — Меценатъ пред
ставляющій Августу свободныя искусства — совсѣмъ свѣтлая картиночка, божественно написанная. 5 гро
мадныхъ картинъ на сюжеты изъ римской исторіи въ Музеѣ Штиглица [1)]. Въ противоположность эрми
тажнымъ, эти картины исполнены въ густыхъ темныхъ тонахъ масломъ и поражаютъ своею монументальностью.
„Ринальдо и Армида“ изъ коллекціи Шварца поражаетъ блескомъ и солнечностью краски и упо
еніемъ красотой сѣвероитальянскаго сада. На выставкѣ были чудесная „Смерть Клеопатры“, по композиціи
вполнѣ отличная отъ одноименной картины галл. Юсуповыхъ. Отличный этюдъ „Благовѣщеніе“ отъ В. Дурдина. Особенно же интересны довольно рѣдкія, архитектурно сложныя декораціи, написанныя совмѣ
стно А. Канале (архитектура) и Тьеполо (фигуры). Архитектура, конечно, достаточно сложна и, пожалуй, запутана, въ ней чувствуется иногда вліяніе сѣвера. На переднемъ планѣ венеціанцы XVIII вѣка танцуютъ или разговариваютъ. Эти карнизы (соб. Кавоса) могли бы послужить выдающимся украшеніемъ каждаго музея. Остается упомянуть отличный портретъ ста
рика (собр. Балашева) и рис. изъ собр. В. Аргутинскаго Долгорукова. Напомню, что «изумительный рисунокъ» Аллегорія имѣется въ собраніи Эрмитажа.
Мы уже упомянули, что рисунки были выбраны случайно, но среди нихъ были рѣдкіе перлы, какъ «Андроклъ» Б. Перуцци (собр. Яремича). короно
ваніе Богородицы дель Вага (собр. В. А. Аргутинскаго-Долгорукова). Іона Дж. Романо и рис. Парми
джанино (собр. Яремича), воинъ Караваджо (собр. К. Сомова). Эти наброски для большихъ вещей казались монументальнѣе и значительнѣе большихъ полотенъ XVII вѣка. Фламандцевъ было немного. Лучшее — это положеніе во гробъ Рубенса (собр. В. К.
Константина Константиновича), да большая картина того же мастера (съ учениками) — Охота на Кабана. Эта отличная декоративная вещь порядочно постра
дала, да ей, повидимому, и суждено страдать, такъ какъ находится она въ одной изъ службъ англійскаго дворца въ Петербургѣ.
Голландцевъ на выставкѣ было много. Ихъ въ Петербургѣ и знаютъ, благодаря обширному собранію первыхъ мастеровъ въ Эрмитажѣ и вторыхъ у Π. II. Семенова-Тянь-Шанскаго. Разумѣется, на первомъ мѣстѣ стояли картины изъ собранія З. Н. Юсуповой. Два портрета Рембрандта, попавшіе на выставку лишь на нѣсколько мгновеній, превосходнѣйшія Питеръ де Гохъ, рѣдкія вещи поздняго мастера Трооста и т. д.
Можетъ быть, наиболѣе интересенъ былъ французскій отдѣлъ. Не говоря уже о XVII вѣкѣ, напр., отличномъ «Похищеніи Прозерпины» Н. Пуссена