Художественныя вѣсти изъ заграницы.

(Окончаніе).

V.

Въ первыхъ корреспонденціяхъ я обѣщалъ остановиться подробнѣе на художественной выставкѣ въ Мюнхенѣ и, въ частности, на русскомъ отдѣлѣ — ко
нечно, поскольку это можетъ быть интереснымъ съ художественно - архитектурной точки зрѣнія и по
скольку живопись, отражая общіе вкусы, взгляды можетъ представить нѣкоторую общность, дать нѣкоторыя точки соприкосновенія съ художественнымъ строительствомъ, а также на описаніи нѣкоторыхъ новыхъ художественно-строительныхъ матеріа
ловъ, экспонируемыхъ на германскихъ выставкахъ зодчества.
Но прежде — о причинахъ проявленія того интереса къ художественной индустріи въ публикѣ, ко
торый замѣчается за послѣдніе годы все сильнѣе и сильнѣе въ Германіи. Лѣтъ пятнадцать тому назадъ во многихъ городахъ Германіи многіе художники, отдѣлившихъ отъ существовавшихъ обществъ, объ
единились и объявили новые лозунги и стремленіе
къ новымъ художественнымъ идеаламъ. Эти «сецессіоны» были первыми застрѣльщиками, производившими революцію въ области художественной жизни.
Постепеннымъ, настойчивымъ убѣжденіемъ и поясненіемъ своихъ вѣрованій въ журналахъ они добились того, что публика повѣрила имъ, а худо
жественная индустрія должна была пойти навстрѣчу новымъ вкусамъ и требованіямъ.
Въ Штутгартѣ основывается проф. Пазаурекомъ «Музей образцовъ дурного вкуса», показывающій на
глядно всю несуразность этихъ имитацій, игривыхъ украшеній, сложныхъ и непрактическихъ подѣлокъ. Объявлена красота въ простотѣ, неподдѣльности. И хотя еще осталась долгая борьба, въ стремленіи до конца изъять всѣ эти подѣлки «во всѣхъ стиляхъ», тѣмъ не менѣе послѣднія художественно
промышленныя выставки Германіи (въ Берлинѣ, Мюнхенѣ) — блестящее доказательство уже одержан
ной побѣды. — Но живопись, сыгравъ свою роль, переживъ періодъ подъема, расцвѣта красокъ, формы, идеи и особенно прогресса въ графическомъ выполненіи, отошла на второй планъ; всѣ нѣмецкія по
слѣднія выставки живописи однообразны, мелки. И
вотъ, нѣмецкія общества художниковъ пошли на компромиссъ: стали приглашать особенно охотно ино
странцевъ — отъ французовъ до турокъ включительно — лишь бы разнообразить свой уже всѣмъ надоѣвшій репертуаръ. Мюнхенская «Международная» выставка въ этомъ смыслѣ и представляетъ недоразумѣніе. Выставка безъ отдѣловъ Англіи, Франціи (ея почти тамъ нѣтъ), устроенная мюнхенскимъ Kuenstlergenossenschaft’омъ, всегда размѣщавшимся привольно въ Glasspalasrt′ѣ и Secession′ѣ, прежде всего подчеркиваетъ ихъ собственное паденіе. Или хозяева умыш
ленно остались скромными у себя дома? Зачѣмъ же тогда они заняли почти двѣ трети всего помѣщенія?
Но и весь обликъ выставки — вялый, скучный. Это и предчувствовалось: послѣдніе №№ художественныхъ
нѣмецкихъ журналовъ: «Die Kunst» и др. обнаруживали безпокойное метаніе, боязнь показать упадокъ
современной живописи. И этотъ упадокъ сказывается прежде всего въ измѣненіи идеаламъ, которые были взяты лозунгомъ 15 лѣтъ тому назадъ.
Опять интересованіе (и большое) бытомъ, опять тщательная выписка деталей, опять натурализмъ, въ ущербъ иллюминированію, «красочности».
Все сказанное — строго параллельно отражается и въ архитектурѣ. Всѣ выставленные проекты нѣмецкихъ зодчихъ (даже Hoffman’а въ Берлинѣ) показываютъ отворачиваніе спиной къ новымъ направленіямъ въ
зодчествѣ и устремленіе къ искусству прошлыхъ вѣковъ. Но въ художественной индустріи это интере
сованіе, эта большая любовь къ художественному прошлому чудесно сочеталась съ новыми идеалами простоты и дала блестящіе результаты.
Живопись еше мечется, и не видно хорошаго исхода въ этомъ безпокойномъ перемѣщеніи боговъ, которымъ поклоняются.
Ничего новаго крупнаго нѣтъ ни на одной художественной выставкѣ Германіи. Остается въ памяти
лишь творчество Ф. Кнопфа (бельгійца, символиста и очень серіознаго), цѣликомъ основанное на традиціи, О. Цвинтчера (Дрезденъ), художника новаго «бытаи норвежца Фіёстада — пейзажиста снѣгомъ опушен
ныхъ лѣсовъ и очень «музыкальныхъ» лунностей. И успѣхъ нашихъ русскихъ художниковъ на выставкахъ Парижа, Вѣны вполнѣ понятенъ. Здѣсь столько ин
тереснаго для иностранцевъ, что обложки лучшихъ книгъ Германіи — по рисунку Сомова, рисунки въ
журналѣ «Jugend» очень часто русскихъ художниковъ. Въ самомъ дѣлѣ, большіе корифеи прошлаго десятилѣтія — Беклинъ, Тома, Лейстиковъ, Штукъ, Клингеръ — умерли (Штукъ и Клингеръ художествен
но скончались: «ретроспективная» выставка въ Beнеціи съ наглядностью это показываетъ); новыхъ — не предвидится.
Зато графика, рисунки переплетовъ, плакатовъ, все, имѣющее приложеніе практическое, пропитано хорошимъ вкусомъ, даетъ много удовлетворенія для художественныхъ требованій.
Я не предполагалъ говорить о выставкахъ, а лишь по поводу ихъ. Поэтому, не останавливаясь на отдѣль
ныхъ именахъ, а лишь отмѣчая общее направленіе, я перейду къ русскому отдѣлу на мюнхенской выставкѣ, докончивъ общее обозрѣніе выставокъ лишь сообще
ніемъ о слѣдующемъ, никогда не слыханномъ еще въ исторіи выставочнаго дѣла, фактѣ. На берлинскихъ большихъ выставкахъ, да и на мюнхенскихъ, соби
рается такое большое количество (до переполненія; выставку, заключающую по 3, 4 тысячи полотенъ, не
осмотрѣть меньше какъ въ 3, 4 дня) картинъ, что сбыту имъ нѣтъ. И вотъ устраиваются лоттереи, гдѣ 34 полтинничный билетъ получаютъ шансъ на пріобрѣтеніе картинъ. Это быть можетъ принижаетъ цѣн
ность искусства, но съ другой стороны иного исхода нѣтъ.