ХРОНИКА

Нѣсколько словъ по поводу современнаго состоянія графики. Въ отчетахъ объ осеннемъ пріемѣ учащихся
въ художественныя учебныя заведенія Петербурга въ нѣкоторыхъ газетахъ («Новое Время», «Петербургская Газета») сообщалось о полномъ отсутствіи желаю
щихъ поступить на граверныя отдѣленія учебныхъ заведеній, и, какъ объясненіе этому, приводился тотъ мотивъ, что «эта отрасль искусства въ настоящее время, вслѣдствіе разныхъ новыхъ способовъ репродукціи, постепенно падаетъ».
Прежде всего необходимо замѣтить, что въ Академіи Художествъ пріемъ вновь поступающихъ учащихся не обусловливаетъ необходимости выбора спе
ціальности (живопись — гравюра) сейчасъ же. Раздѣ
леніе наступаетъ окончательно съ переходомъ въ мастерскія, а въ граверномъ отдѣленіи занимаются многіе и изъ другихъ мастерскихъ (часто архитектурныхъ).
Приблизительно также поставленъ выборъ окончательной спеціализаціи въ школѣ Штиглица.
Теперь — о новыхъ способахъ репродукціи и томъ мѣстѣ, которое гравюра занимаетъ по отношенію къ нимъ и къ другимъ отраслямъ искусства. Какъ разъ обратное тому, что было сказано въ замѣткѣ о состояніи гравюры, приходится наблюдать въ жизни.
Въ смыслѣ увеличенія самоцѣнности, самостоятельности, которыя именно даютъ - ей новые способы ре
продукціи (фототипія, цинкографія и т. п.), гравюра поднимается на подобающую ей высоту, такъ какъ несвойственная ей роль — быть механическимъ способомъ распространенія оригинала въ тысячахъ экземпляровъ — вытѣсняется болѣе дешевыми, быстрыми и точными (при помощи фотографіи) способами
А отсюда возвратъ — быть не копировальнымъ посредникомъ между авторомъ произведенія и публикой, а самостоятельно цѣльной отраслью искусства.
И такія достиженія современной гравюры, какія видимъ въ работахъ офортистовъ — Ф. Ропса, М. Клингера, Ф. Брэнгвина, Шаннона, Лепэра, Хилэя, вѣн
скихъ мастеровъ гравюры по дереву, парижскихъ изы
сканныхъ изобрѣтателей совершенно новыхъ пріемовъ офорта (point — sèche, vernis — mou, японская гравюра)— подчеркиваютъ значительный успѣхъ этой отрасли искусства, бывшей долгое время въ загонѣ и отошедшей было на второстепенную роль — служить репродуцированію.
У насъ исканія въ области самостоятельной гравюры тоже дали очень благопріятные результаты.
Видимъ ихъ въ работахъ Якунчиковой, А. Остроумовой, Лебедевой, Кругликовой, Манганари и др.
Возвращаясь къ постановкѣ этого вопроса въ нашей художественной школѣ, можемъ сказать, что въ ней именно причина небольшого сравнительно коли
чества желающихъ поступить на граверное отдѣленіе: пути, по которому идетъ преподаваніе, ложные; офортъ, какъ репродукція, давно отошелъ въ область непрі
ятныхъ воспоминаній, а всѣмъ новымъ современнымъ способамъ гравированія въ школѣ обучиться нельзя: развившись благодаря усиліямъ и талантливости част
ныхъ лицъ, эти способы такъ и не проникаютъ въ учебныя заведенія.
А между тѣмъ именно расширеніе программы, приглашеніе новыхъ лицъ къ руководству по «дере
вянной» гравюрѣ, привлекающей въ настоящій моментъ большія симпатіи, и по другимъ отраслямъ гравиро
ванія внесли бы живую струю въ дѣло преподаванія, и пополнили бы значительно комплектъ обучающихся.
Сказанное относится и къ примѣненію къ жизненнымъ осуществленіямъ работъ нашихъ новыхъ спе
ціалистовъ «графики», вообще по каждой отрасли— въ подобающемъ ей приложеніи.
И въ рисункѣ чертежа тоже появляются новыя стремленія.
Возвращаются къ вырисовыванію деталей теплой сепіей, вмѣсто мертвенной туши, планъ выполняютъ, какъ самостоятельный художественный рисунокъ, «заливая» пятна стѣнъ, «тѣла» чудесными по тону китайскими розовыми и пунцовыми тушевальными красками.
Вырисовывая фасадъ и разрѣзы, добиваются единства графическаго характера выполненія, т. е. если всѣ кривыя и ломаныя линіи выполнены отъ руки, то и прямыя вычерчиваютъ отъ руки и наоборотъ, а такая рисовка налагаетъ печать свою и на выполненіе этихъ линій въ постройкѣ.
Только въ одной области графики дѣйствительно наблюдается упадочность жизненнаго примѣненія этой отрасли искусства — это въ иллюстраціяхъ беллетристическихъ произведеній.
Художники, отучая публику отъ «пояснительныхъизображеній въ плохомъ выполненіи, сами лишили себя возможности получать заказы въ этой отрасли искусства, бывшей когда-то столь распространенной, такъ какъ, съ другой стороны, они и не пріучили публику видѣть жизненно-художественныя осуще
ствленія: плакаты, фабричныя марки, шрифты, дип
ломы, меню, виньетки, вывѣски и т. п. въ исполненіи лучшихъ мастеровъ (какъ въ Мюнхенѣ, Парижѣ), и потому остаются безъ дальнѣйшаго саморазвитія, которое имъ могла бы дать именно дѣятельность. Поднять область графическаго совершенства можетъ
только жизнь, и сочетаніе ея съ искусствомъ здѣсь необходимо не менѣе, чѣмъ въ зодчествѣ.
Г. Л.

Техническія замѣтки.

Огнестойкость и огнебезопасность. Въ прусскомъ строительномъ законодательствѣ, а именно въ разъ
ясненіяхъ къ новымъ обязательнымъ постановленіямъ о театрахъ, циркахъ и залахъ общественныхъ собраній (см. «Зодчій» 1909, № 22) встрѣчается попытка
разграничить понятія «огнестойкій» (feuerfest) и «огнебезопасный» (feuersicher). Переводимъ эти два термина буквально, хотя надо замѣтить, что въ рус
скомъ техническомъ языкѣ «огнебезопасный» — повидимому означало бы болѣе высокую степень за
щиты отъ огня, нежели «огнестойкій»; по нѣмецки же, какъ видно изъ дальнѣйшаго, — наоборотъ.