изразцами среднихъ закаморъ Покровскаго собора (табл. 51), то увидимъ, что рисунокъ у нихъ совершенно одинаковый; разница заключается только въ расцвѣткѣ; если же вспомнимъ, что постройка церкви св. Григорія была закончена, также какъ и постройка Покровскаго собора, въ 1679 году, то станетъ очевиднымъ, что изразцы этихъ двухъ памятниковъ исполнены однимъ и тѣмъ же мастеромъ, вѣроятно, славившимся въ то время своими работами. Какъ видно изъ рисунка (на таблицѣ 52), закаморы измайловскаго собора отдѣлены отъ поля стѣнъ широкимъ изразцовымъ поясомъ, окай
мленнымъ узенькими, изразцовыми же полуваликами; надъ колонками [*)] поясъ расчлененъ раскреповками, на которыя опираются изразцовые архивольты закаморъ, также окаймленныя полуваликами. Рисунокъ изразцовъ пояса вездѣ одинаковый — это крупные фантастичные цвѣты, имѣющіе невысокій рельефъ; фонъ, по которому раскинуты цвѣты, желто-коричневый, сами же они трехтонные: бѣлые съ зеленымъ и желтымъ. Среднія закаморы заполнены тремя съ половиною рядами точно та
кихъ же изразцовъ [**)], а боковыя украшены изразцами болѣе мелкаго рисунка, скомпанованнаго изъ различнаго вида и размѣра розетокъ и кружковъ.
Далѣе, во внѣшнемъ видѣ собора вниманіе зрителя приковывается громаднымъ крыльцомъ, возвышающимся надъ двѣнадцати-ступепной лѣстницей (рис. 12). Крыль
фасадахъ собора интересны своею оригинальностью оконные наличники. Разстояніе между верхними и нижними окнами настолько малы, что устроить на каждое окно самостоятельный наличникъ оказалось невозмож
нымъ, поэтому зодчій рѣшилъ попросту обтянуть однимъ общимъ наличникомъ каждыя два окна, расположенныя другъ надъ другомъ, а чтобы такой общій наличникъ не
казался грузнымъ, онъ составилъ его вертикальныя части изъ небольшихъ кувшинчиковъ, которые связалъ вверху полу валикомъ, украшеннымъ кольцевыми перехватами (табл. 52).
Всѣ пять грузныхъ луковичной формы главъ собора покрыты теперь желѣзомъ, въ прежнее же время онѣ,
по словамъ И. М. Снегирева, были крыты чешуйчатымъ гонтомъ. Откуда это свѣдѣніе Снегиревымъ заимство
вано, я не знаю и не совсѣмъ понимаю, что собственно онъ подразумѣвалъ подъ терминомъ «чешуйчатый гонтъ»; на рисункѣ Мартынова главы покрыты не гон
томъ, т. е. не деревянными дощечками, а черепицей, имѣющей типичную для той эпохи форму прямыхъ городковъ. Думается, что разноцвѣтная [*)] поливная че
репица была бы болѣе подходящимъ, нежели гонтъ, матеріаломъ для такого богатаго собора, какъ Покровскій.
Не знаю также, насколько вѣрно замѣчаніе Снегирева о неглубокомъ заложеніи фундаментовъ собора; провѣрить этого я, конечно, не имѣлъ возможности,
однако, трудно допустить, чтобы такое громадное зданіе не дало видимыхъ трещинъ, если оно «держится болѣе крѣпостью раствора и желѣзными связями, чѣмъ мелкимъ фундаментомъ, не доходящимъ до материка».
Изъ прилагаемыхъ фотографій и всего сказаннаго о Покровскомъ соборѣ можно видѣть, что храмоздатель дѣйствительно хотѣлъ имѣть копію съ Успенскаго со
бора, и въ общихъ чертахъ копія вышла довольно близкой къ оригиналу. Полнаго сходства, конечно, не могло получиться, такъ какъ строившій соборъ зодчій былъ не въ силахъ совсѣмъ отрѣшиться отъ архитек
турныхъ вкусовъ своего времени, на которые уже сильно повліяло знакомство съ архитектурой западной Европы.
Вѣроятно, зодчему было приказано строить соборъ «не такъ, какъ строятъ теперь, а такъ, какъ строили
въ старину», и указали на Успенскій соборъ, какъ на образецъ этой старины. Здѣсь-το зодчій и пришелъ въ недоумѣніе: для него старымъ стилемъ были тѣ формы, которыя онъ видѣлъ на церквахъ Грузинской Б. Ма
тери, Николы въ Пыжахъ, Тайнинской и т. д., т. е. формы самобытнаго русскаго стиля, почти ничего не имѣющія общаго съ деталями Успенскаго собора; въ послѣднихъ же зодчій чутьемъ угадывалъ близкое срод
ство съ тѣми «новыми» мотивами, которые шли въ то время на Русь съ Запада. Поэтому, чтобы не оши
биться, онъ счелъ за лучшее примѣнить такія формы,
которыя по его мнѣнію болѣе подходили къ «старому стилю»; однако, придя къ такому рѣшенію, онъ все-таки трактовалъ эти старыя формы по своему, вслѣдствіе
[*)] Обычными цвѣтами для городковой черепицы ΧѴII вѣка были желтый и зеленый; черепицы этихъ цвѣтовъ размѣщались на одной и той же кровлѣ вперемежку, что придавало послѣдней очень живописный и колоритный видъ.
Рис. 12. Покровскій соборъ.
цо это общимъ своимъ видомъ напоминаетъ крыльцо московскаго Успенскаго собора, но детали со
вершенно иныя; въ нихъ чувствуется исканіе новыхъ формъ, что особенно замѣтно на столбахъ, которые по
ставлены на двѣ пары пьедесталовъ. Нижняя пара украшена глубокими ширинками, а углы верхней при
крыты колонками, вѣрнѣе — круглыми стержнями, такъ какъ ни капителей, ни базъ у нихъ нѣтъ; бока верхнихъ пьедесталовъ украшены балясинами, которыя увѣнчаны орнаментами, напоминающими въ общихъ чертахъ геральдическаго двуглаваго орла. Наконецъ, въ
[*)] Каждый фасадъ собора раздҍленъ на три части тоненькими парными колонками.
[**)] Изъ такихъ же изразцовъ набраны пояса на шеяхъ
всѣхъ пяти главъ собора.
мленнымъ узенькими, изразцовыми же полуваликами; надъ колонками [*)] поясъ расчлененъ раскреповками, на которыя опираются изразцовые архивольты закаморъ, также окаймленныя полуваликами. Рисунокъ изразцовъ пояса вездѣ одинаковый — это крупные фантастичные цвѣты, имѣющіе невысокій рельефъ; фонъ, по которому раскинуты цвѣты, желто-коричневый, сами же они трехтонные: бѣлые съ зеленымъ и желтымъ. Среднія закаморы заполнены тремя съ половиною рядами точно та
кихъ же изразцовъ [**)], а боковыя украшены изразцами болѣе мелкаго рисунка, скомпанованнаго изъ различнаго вида и размѣра розетокъ и кружковъ.
Далѣе, во внѣшнемъ видѣ собора вниманіе зрителя приковывается громаднымъ крыльцомъ, возвышающимся надъ двѣнадцати-ступепной лѣстницей (рис. 12). Крыль
фасадахъ собора интересны своею оригинальностью оконные наличники. Разстояніе между верхними и нижними окнами настолько малы, что устроить на каждое окно самостоятельный наличникъ оказалось невозмож
нымъ, поэтому зодчій рѣшилъ попросту обтянуть однимъ общимъ наличникомъ каждыя два окна, расположенныя другъ надъ другомъ, а чтобы такой общій наличникъ не
казался грузнымъ, онъ составилъ его вертикальныя части изъ небольшихъ кувшинчиковъ, которые связалъ вверху полу валикомъ, украшеннымъ кольцевыми перехватами (табл. 52).
Всѣ пять грузныхъ луковичной формы главъ собора покрыты теперь желѣзомъ, въ прежнее же время онѣ,
по словамъ И. М. Снегирева, были крыты чешуйчатымъ гонтомъ. Откуда это свѣдѣніе Снегиревымъ заимство
вано, я не знаю и не совсѣмъ понимаю, что собственно онъ подразумѣвалъ подъ терминомъ «чешуйчатый гонтъ»; на рисункѣ Мартынова главы покрыты не гон
томъ, т. е. не деревянными дощечками, а черепицей, имѣющей типичную для той эпохи форму прямыхъ городковъ. Думается, что разноцвѣтная [*)] поливная че
репица была бы болѣе подходящимъ, нежели гонтъ, матеріаломъ для такого богатаго собора, какъ Покровскій.
Не знаю также, насколько вѣрно замѣчаніе Снегирева о неглубокомъ заложеніи фундаментовъ собора; провѣрить этого я, конечно, не имѣлъ возможности,
однако, трудно допустить, чтобы такое громадное зданіе не дало видимыхъ трещинъ, если оно «держится болѣе крѣпостью раствора и желѣзными связями, чѣмъ мелкимъ фундаментомъ, не доходящимъ до материка».
Изъ прилагаемыхъ фотографій и всего сказаннаго о Покровскомъ соборѣ можно видѣть, что храмоздатель дѣйствительно хотѣлъ имѣть копію съ Успенскаго со
бора, и въ общихъ чертахъ копія вышла довольно близкой къ оригиналу. Полнаго сходства, конечно, не могло получиться, такъ какъ строившій соборъ зодчій былъ не въ силахъ совсѣмъ отрѣшиться отъ архитек
турныхъ вкусовъ своего времени, на которые уже сильно повліяло знакомство съ архитектурой западной Европы.
Вѣроятно, зодчему было приказано строить соборъ «не такъ, какъ строятъ теперь, а такъ, какъ строили
въ старину», и указали на Успенскій соборъ, какъ на образецъ этой старины. Здѣсь-το зодчій и пришелъ въ недоумѣніе: для него старымъ стилемъ были тѣ формы, которыя онъ видѣлъ на церквахъ Грузинской Б. Ма
тери, Николы въ Пыжахъ, Тайнинской и т. д., т. е. формы самобытнаго русскаго стиля, почти ничего не имѣющія общаго съ деталями Успенскаго собора; въ послѣднихъ же зодчій чутьемъ угадывалъ близкое срод
ство съ тѣми «новыми» мотивами, которые шли въ то время на Русь съ Запада. Поэтому, чтобы не оши
биться, онъ счелъ за лучшее примѣнить такія формы,
которыя по его мнѣнію болѣе подходили къ «старому стилю»; однако, придя къ такому рѣшенію, онъ все-таки трактовалъ эти старыя формы по своему, вслѣдствіе
[*)] Обычными цвѣтами для городковой черепицы ΧѴII вѣка были желтый и зеленый; черепицы этихъ цвѣтовъ размѣщались на одной и той же кровлѣ вперемежку, что придавало послѣдней очень живописный и колоритный видъ.
Рис. 12. Покровскій соборъ.
цо это общимъ своимъ видомъ напоминаетъ крыльцо московскаго Успенскаго собора, но детали со
вершенно иныя; въ нихъ чувствуется исканіе новыхъ формъ, что особенно замѣтно на столбахъ, которые по
ставлены на двѣ пары пьедесталовъ. Нижняя пара украшена глубокими ширинками, а углы верхней при
крыты колонками, вѣрнѣе — круглыми стержнями, такъ какъ ни капителей, ни базъ у нихъ нѣтъ; бока верхнихъ пьедесталовъ украшены балясинами, которыя увѣнчаны орнаментами, напоминающими въ общихъ чертахъ геральдическаго двуглаваго орла. Наконецъ, въ
[*)] Каждый фасадъ собора раздҍленъ на три части тоненькими парными колонками.
[**)] Изъ такихъ же изразцовъ набраны пояса на шеяхъ
всѣхъ пяти главъ собора.