Итоги лѣтъ.

(По поводу архитектурно-художественной выставки при IV съѣздѣ зодчихъ).
можетъ быть академій, какъ оффиціальнаго учрежденія, которое могло бы ручаться, что всѣ, получившіе извѣстный дипломъ, являются дѣйствительно художни
ками. Художникъ-творецъ родится таковымъ, школа можетъ только помочь ему развиться. Недостатокъ современныхъ архитектурныхъ школъ — вливаніе массы теоретическихъ знаній и незначительное, а часто и отри
цательное, эстетическое вліяніе на воспитанниковъ. Для созданія настоящихъ мастеровъ необходимо, чтобы воспитанники прошли еще и свободную художественную школу; а такая школа диплома не даетъ.
Мы знаемъ, что единственная такая школа находится въ Парижѣ; она не состоитъ изъ опредѣленныхъ учителей, а держится тѣмъ запасомъ эстетическихъ впечатлѣній, который Парижъ накопилъ со времени на
чала постройки Notre Dame и особенно со времени итальянскихъ походовъ Франциска I. Дивный тонъ парижскаго камня, зелень каштановъ, партерръ Люксем
бурга, куполъ Пантеона, башни St.Sulpice — вотъ тѣ элементы, изъ коихъ слагается художественное вліяніе
Парижа. Цѣлые дни открытый Лувръ, масса мелкихъ выставокъ у торговцевъ, безчисленныя антикварныя лавчонки — вотъ что воспитываетъ глазъ. Ничего этого нѣтъ нигдѣ, кромѣ Парижа, а потому ни одна столица Европы не можетъ такъ закончить воспитанія своихъ художниковъ.
Изъ каталога архитектурно-художественной выставки видно, что часто рядомъ съ фамиліей автора значится: «гражданскій инженеръ, художникъ-архитекторъ». Очень можетъ быть, что сочетаніе этихъ двухъ
званій даетъ большія практическія преимущества, но, кажется, еще больше дала бы настоящая художественная школа. Напомню, что Гваренги былъ ученикомъ Раф. Менгеа, что Камеронъ отлично рисовалъ, что Воронихинъ изучалъ переспективную и миніатюрную живопись, — не говоря о томъ, что про любого мастера ренессанса трудно сказать, кто онъ больше: живописецъ или архитекторъ (Перуцци, Фальконето, Романо и т. д.). Возможно, что такое сочетаніе, изумляю
щее въ наше время, по существу дѣла совершенно естественно и даже необходимо.
Что касается желѣзныхъ построекъ, то бѣда не въ томъ, что ихъ строятъ не художники, а въ томъ, что строящіе не знаютъ толкомъ свойствъ самого матеріала.
Отъ этого всѣ желѣзныя постройки излишне грузны. Старые вокзалы Парижа (gare de l’Est, gare du Nord)
отличаются нѣкоторымъ благородствомъ выполненія; германскіе вокзалы (Мюнхенъ, Франкфуртъ) вообще менѣе удачны, но въ нихъ чувствуется нѣкоторый розмахъ. Въ Россіи же подобныхъ грандіозныхъ сооруженій не производилось совсѣмъ, а мелкія — интереса не пред
ставляютъ. Интересна была попытка рѣшить вопросъ о декораціи новаго Дворцоваго моста. Проектъ Лялевича и Александра Бенуа былъ удаченъ, какъ декора
ція, но не являлся настоящимъ рѣшеніемъ вопроса,
потому что тяжелыя каменныя бесѣдки трудно связать съ рисункомъ желѣзнаго переплета арокъ. Несомнѣнно, что назначенный къ воспроизведенію проектъ будетъ
Послѣдняя выставка при съѣздѣ зодчихъ въ за
лахъ академіи художествъ казалась устроенной нѣ
сколько наспѣхъ. Многое было случайно, многаго, можетъ быть, не хватало, но тѣмъ не менѣе она была чрезвычайно поу
чительна, являясь какъ бы отчетомъ о томъ, что сдѣлано въ области архитектуры за послѣднее десятилѣтіе. Вмѣстѣ съ тѣмъ, именно, въ это десятилѣтіе совершился какъ бы переломъ отъ эклектизма 80-хъ годовъ къ тому новому, что не поддается пока опредѣленію.
На съѣздѣ чувствовался повышенный интересъ къ этому новому, и во время чтенія докладовъ о послѣднихъ теченіяхъ искусства аудиторіи были переполнены. Докладчики, касавшіеся этого вопроса, держались преиму
щественно исторической точки зрѣнія, а это мѣшало высказываться по сущности вопроса. Между тѣмъ необходимо постараться отнестись къ нему болѣе крити
чески, извлекая уроки какъ изъ прошлыхъ ошибокъ, такъ и изъ удачъ.
Что считать новымъ стилемъ или стилемъ послѣдняго времени? На это отвѣтить трудно и даже невозможно, потому что ни для одной эпохи стиль не пред
писанъ и, обыкновенно, одновременно развивается нѣ
сколько стилей, тогда какъ нѣсколько другихъ склоняется къ упадку. Общій же стиль эпохи не можетъ быть со
знаваемъ живущими въ теченіе ея и выясняется лишь по прошествіи десятковъ лѣтъ. Правильнѣе поэтому изучать не стиль, а рѣшеніе тѣхъ или иныхъ архитектур
ныхъ задачъ. Для разныхъ лицъ, сообразно ихъ вкусу, разныя задачи кажутся наиболѣе важными, но едва ли будетъ ошибкою считать, что большинство наиболѣе интересуютъ вопросы: 1) о внѣшнемъ видѣ грандіозныхъ желѣзныхъ сооруженій и 2) о выработкѣ новаго типа православнаго храма.
Что касается перваго вопроса, то наше отечество не можетъ внести въ разработку его многаго, потому что у насъ воздвигается слишкомъ мало подобныхъ со
оруженій. А между тѣмъ стиль не можетъ быть выработанъ ни теоретическими расчетами, ни вычерчиваніемъ про
ектовъ. Лишь въ моменты созиданія познается сущность матеріала, его способность отвѣчать тому или другому намѣренію проектирующаго.
На съѣздѣ возникъ горячій споръ о томъ, какъ достигнуть художественности большихъ мостовыхъ сооруженій. Исходомъ изъ настоящаго положенія дѣла оказалась передача мостовыхъ сооруженій изъ рукъ ин
женеровъ въ руки художниковъ, съ дополненіемъ со
отвѣтственнымъ образомъ курса академіи. Оба эти условія, однако, недостаточны. Во-первыхъ, нѣтъ и не