Замѣчательно разнообразіе, наблюдаемое въ композиціи оконныхъ наличниковъ придѣла; ихъ можно раз
дѣлить на пять группъ. Въ самомъ дѣлѣ, уже въ отдѣлкѣ оконъ нижняго яруса видна разница: налич
ники западныхъ оконъ имѣютъ вверху кокошники, а верхамъ наличниковъ сѣверной и южной стѣнъ приданъ видъ прямолинейныхъ фронтоновъ; въ остальныхъ частяхъ всѣ наличники нижняго яруса сходны съ тако
выми же на западной стѣнѣ главной части храма. Далѣе, во второмъ ярусѣ боковые наличники западной стѣны по своей композиціи очень близки къ нижнимъ наличникамъ той же стѣны и отличаются отъ нихъ, главнымъ образомъ, вытянутыми пропорціями; въ деталяхъ разница лишь въ томъ, что вмѣсто полуколонокъ здѣсь примѣнены прямоугольныя въ планѣ пи
лястры, и что форма вѣнчающихъ кокошниковъ болѣе спокойная — шлемовидная, а не килевая, какъ у ниж
нихъ наличниковъ. Наиболѣе богатую обработку имѣетъ среднее окно этого яруса; боковыя части его наличника состоятъ изъ чередующихся другъ съ другомъ парныхъ балясинокъ („кувшинчиковъ“) и розетокъ; трехлопастная съ острымъ верхомъ форма вѣнчающаго кокошника очень красива и прекрасно вяжется съ большой круглой розеткой („рѣпьемъ“), заполняющей углубленіе ко
кошника. Граціозно спрофилеванныя тяги подоконника,
сандрика и внутренней рамки связываютъ отдѣльныя части наличника въ художественно законченное цѣлое. Такое богатство композиціи оконныхъ наличниковъ не было знакомо московскому зодчеству предыдущаго пе
ріода, однако основной пріемъ остался тотъ же, что и въ памятникахъ предшествующаго вѣка [*)]. Наличники среднихъ оконъ на сѣверной и южной стѣнахъ второго яруса представляютъ повтореніе формъ боковыхъ налич
никовъ западной стѣны, но отличаются отъ нихъ общими пропорціями. Наконецъ, боковые наличники второго яруса этихъ стѣнъ состоятъ изъ небогатой профилями рамки, надъ которой помѣщенъ сандрикъ съ прямоугольнымъ фронтономъ. Фронтоны эти неполные: не имѣя до
статочно мѣста, зодчій не постѣснялся оборвать низы ихъ, чѣмъ показалъ непониманіе этого архитектурнаго мотива, ведущаго свое начало отъ формъ итальянскаго Возрожденія, подобно наличникамъ нижняго яруса этихъ же стѣнъ.
Не останавливаясь на карнизѣ придѣла Неопалимой Купины, представляющемъ точное повтореніе верхней части карниза главной церкви, перейду къ разсмотрѣнію покрытія придѣла и его шатрового верха. Покрытіе обра
зовано тремя рядами кокошниковъ, изъ которыхъ нижній расположенъ на стѣнахъ, средній но сомкнутому своду, а верхній завершаетъ восьмигранное основаніе шеи шатра; между кокошниками и по ребрамъ сомкнутаго свода видны части невысокихъ отвѣсныхъ стѣнокъ, къ которымъ кокошники какъ-бы приставлены. Въ общемъ получается удивительно живописная группа формъ, служащая плавнымъ переходомъ отъ квадратной въ планѣ церкви къ круглой шеѣ шатра. Покрытіе это при сомкнутомъ сводѣ имѣетъ почти исключительно декоративный характеръ; однако зародышъ его надо искать въ
[*)] По основной своей идеѣ композиція этого наличника ничѣмъ не отличается отъ композиціи наличниковъ нижняго яруса западной стѣны придѣла она является лишь сильно обогащенной мелкими деталями.
[*)] См. Труды І-го съѣзда русскихъ зодчихъ. 1892 годъ. Статья В. В. Суслова: «О раціональномъ развитіи русскаго зодчества». Рисунки 14 и 15.
[**)] См. „Русская старина въ памятникахъ церковнаго и гражданскаго зодчества“. А. Мартыновъ, 1851 годъ. Тетрадь 9, стран. 91.
[***)] Ibidem.
[****)] И. Забѣлинъ. „Построеніе первой на Руси церкви въ честь Пресвятой Богородицы Неопалимой Купины“. Археологическія извѣстія и замѣтки, издаваемыя Императорскимъ Московскимъ археологическимъ обществомъ, 1893 т.
[*****)] Ibid.
области конструкціи, именно въ своеобразномъ покрытіи нѣкоторыхъ церквей съ четырьмя внутренними пилонами, на которыхъ упирались три уступа сводчатаго покрытія: одинъ отъ подпружинъ, несшихъ шею главы, а второй и третій отъ различной высоты арокъ, покрывавшихъ плечи храма [*)]; вырисовываясь на фасадахъ, эти арки
давали три возвышающихся одинъ надъ другимъ ряда закаморъ, которыя съ теченіемъ времени, при появленіи сомкнутыхъ сводовъ, превратились въ кокошники, т. е. въ мотивъ исключительно уборный. Считать эту пира
миду кокошниковъ вполнѣ декоративнымъ мотивомъ нельзя, потому что нижній ихъ рядъ, увеличивая соб
ственный вѣсъ стѣнъ, содѣйствуетъ болѣе сильному ихъ сопротивленію распору свода.
Шатеръ придѣла Неопалимой Кунины едва ли не единственный въ своемъ родѣ въ московскомъ зодчествѣ; дѣйствительно, онъ поставленъ не на восьмерикѣ, а на круглой въ планѣ шеѣ, которая обыкновенно служила основаніемъ для главъ, т. е. для формъ въ планѣ также круглыхъ. Однако трудность новаго сочетанія формъ не остановила смѣлаго замысла зодчаго, и, приводя его въ исполненіе, онъ прекрасно справился съ своей задачей, придавъ стройный силуэтъ всему своему произведенію.
Теперь, послѣ сдѣланнаго описанія церкви Рождества въ Путникахъ, можно для выясненія времени возникно
венія этого интереснаго памятника зодчества воспользоваться языкомъ его конструктивныхъ пріемовъ и архи
тектурныхъ формъ. Съ цѣлью облегчить эту задачу, вос
пользуюсь также указаніями письменныхъ источниковъ,
изъ которыхъ наиболѣе въ данномъ случаѣ цѣнными являются слѣдующія.
1) Въ книгахъ Патріаршаго приказа подъ 1625 годомъ значится, что священникъ церкви въ Путникахъ вноситъ приказу дань по окладу въ 11 алтынъ и 7 денегъ [**)].
2) На чертежѣ Москвы, относящемся къ царствованію Михаила Ѳеодоровича и изданномъ въ Голландіи, интересующій насъ памятникъ изображенъ съ тремя шатровыми верхами [***)].
3) Послѣ пожара 1648 года причтъ съ прихожанами при содѣйствіи патріарха Паисія испросилъ у царя Але
ксѣя Михайловича средства на построеніе каменной церкви во имя Неопалимой Купины, которой „въ Руси
нѣтъ, а вельми по достоянію быть достоитъ“. 7-го іюля 1649 года, по приказанію царя, „попу Никифору и дьяку Ивану“ отпущено 300 руб. „на строеніе церкви Божія во имя Преч. Богородицы Святыя и Неопалимыя Купины“ [****)].
4) Въ 1652 году царь снова далъ денегъ на эту церковь, такъ какъ выданныхъ прежде не хватило [*****)].
Основываясь на третьемъ изъ приведенныхъ свидѣ
дѣлить на пять группъ. Въ самомъ дѣлѣ, уже въ отдѣлкѣ оконъ нижняго яруса видна разница: налич
ники западныхъ оконъ имѣютъ вверху кокошники, а верхамъ наличниковъ сѣверной и южной стѣнъ приданъ видъ прямолинейныхъ фронтоновъ; въ остальныхъ частяхъ всѣ наличники нижняго яруса сходны съ тако
выми же на западной стѣнѣ главной части храма. Далѣе, во второмъ ярусѣ боковые наличники западной стѣны по своей композиціи очень близки къ нижнимъ наличникамъ той же стѣны и отличаются отъ нихъ, главнымъ образомъ, вытянутыми пропорціями; въ деталяхъ разница лишь въ томъ, что вмѣсто полуколонокъ здѣсь примѣнены прямоугольныя въ планѣ пи
лястры, и что форма вѣнчающихъ кокошниковъ болѣе спокойная — шлемовидная, а не килевая, какъ у ниж
нихъ наличниковъ. Наиболѣе богатую обработку имѣетъ среднее окно этого яруса; боковыя части его наличника состоятъ изъ чередующихся другъ съ другомъ парныхъ балясинокъ („кувшинчиковъ“) и розетокъ; трехлопастная съ острымъ верхомъ форма вѣнчающаго кокошника очень красива и прекрасно вяжется съ большой круглой розеткой („рѣпьемъ“), заполняющей углубленіе ко
кошника. Граціозно спрофилеванныя тяги подоконника,
сандрика и внутренней рамки связываютъ отдѣльныя части наличника въ художественно законченное цѣлое. Такое богатство композиціи оконныхъ наличниковъ не было знакомо московскому зодчеству предыдущаго пе
ріода, однако основной пріемъ остался тотъ же, что и въ памятникахъ предшествующаго вѣка [*)]. Наличники среднихъ оконъ на сѣверной и южной стѣнахъ второго яруса представляютъ повтореніе формъ боковыхъ налич
никовъ западной стѣны, но отличаются отъ нихъ общими пропорціями. Наконецъ, боковые наличники второго яруса этихъ стѣнъ состоятъ изъ небогатой профилями рамки, надъ которой помѣщенъ сандрикъ съ прямоугольнымъ фронтономъ. Фронтоны эти неполные: не имѣя до
статочно мѣста, зодчій не постѣснялся оборвать низы ихъ, чѣмъ показалъ непониманіе этого архитектурнаго мотива, ведущаго свое начало отъ формъ итальянскаго Возрожденія, подобно наличникамъ нижняго яруса этихъ же стѣнъ.
Не останавливаясь на карнизѣ придѣла Неопалимой Купины, представляющемъ точное повтореніе верхней части карниза главной церкви, перейду къ разсмотрѣнію покрытія придѣла и его шатрового верха. Покрытіе обра
зовано тремя рядами кокошниковъ, изъ которыхъ нижній расположенъ на стѣнахъ, средній но сомкнутому своду, а верхній завершаетъ восьмигранное основаніе шеи шатра; между кокошниками и по ребрамъ сомкнутаго свода видны части невысокихъ отвѣсныхъ стѣнокъ, къ которымъ кокошники какъ-бы приставлены. Въ общемъ получается удивительно живописная группа формъ, служащая плавнымъ переходомъ отъ квадратной въ планѣ церкви къ круглой шеѣ шатра. Покрытіе это при сомкнутомъ сводѣ имѣетъ почти исключительно декоративный характеръ; однако зародышъ его надо искать въ
[*)] По основной своей идеѣ композиція этого наличника ничѣмъ не отличается отъ композиціи наличниковъ нижняго яруса западной стѣны придѣла она является лишь сильно обогащенной мелкими деталями.
[*)] См. Труды І-го съѣзда русскихъ зодчихъ. 1892 годъ. Статья В. В. Суслова: «О раціональномъ развитіи русскаго зодчества». Рисунки 14 и 15.
[**)] См. „Русская старина въ памятникахъ церковнаго и гражданскаго зодчества“. А. Мартыновъ, 1851 годъ. Тетрадь 9, стран. 91.
[***)] Ibidem.
[****)] И. Забѣлинъ. „Построеніе первой на Руси церкви въ честь Пресвятой Богородицы Неопалимой Купины“. Археологическія извѣстія и замѣтки, издаваемыя Императорскимъ Московскимъ археологическимъ обществомъ, 1893 т.
[*****)] Ibid.
области конструкціи, именно въ своеобразномъ покрытіи нѣкоторыхъ церквей съ четырьмя внутренними пилонами, на которыхъ упирались три уступа сводчатаго покрытія: одинъ отъ подпружинъ, несшихъ шею главы, а второй и третій отъ различной высоты арокъ, покрывавшихъ плечи храма [*)]; вырисовываясь на фасадахъ, эти арки
давали три возвышающихся одинъ надъ другимъ ряда закаморъ, которыя съ теченіемъ времени, при появленіи сомкнутыхъ сводовъ, превратились въ кокошники, т. е. въ мотивъ исключительно уборный. Считать эту пира
миду кокошниковъ вполнѣ декоративнымъ мотивомъ нельзя, потому что нижній ихъ рядъ, увеличивая соб
ственный вѣсъ стѣнъ, содѣйствуетъ болѣе сильному ихъ сопротивленію распору свода.
Шатеръ придѣла Неопалимой Кунины едва ли не единственный въ своемъ родѣ въ московскомъ зодчествѣ; дѣйствительно, онъ поставленъ не на восьмерикѣ, а на круглой въ планѣ шеѣ, которая обыкновенно служила основаніемъ для главъ, т. е. для формъ въ планѣ также круглыхъ. Однако трудность новаго сочетанія формъ не остановила смѣлаго замысла зодчаго, и, приводя его въ исполненіе, онъ прекрасно справился съ своей задачей, придавъ стройный силуэтъ всему своему произведенію.
Теперь, послѣ сдѣланнаго описанія церкви Рождества въ Путникахъ, можно для выясненія времени возникно
венія этого интереснаго памятника зодчества воспользоваться языкомъ его конструктивныхъ пріемовъ и архи
тектурныхъ формъ. Съ цѣлью облегчить эту задачу, вос
пользуюсь также указаніями письменныхъ источниковъ,
изъ которыхъ наиболѣе въ данномъ случаѣ цѣнными являются слѣдующія.
1) Въ книгахъ Патріаршаго приказа подъ 1625 годомъ значится, что священникъ церкви въ Путникахъ вноситъ приказу дань по окладу въ 11 алтынъ и 7 денегъ [**)].
2) На чертежѣ Москвы, относящемся къ царствованію Михаила Ѳеодоровича и изданномъ въ Голландіи, интересующій насъ памятникъ изображенъ съ тремя шатровыми верхами [***)].
3) Послѣ пожара 1648 года причтъ съ прихожанами при содѣйствіи патріарха Паисія испросилъ у царя Але
ксѣя Михайловича средства на построеніе каменной церкви во имя Неопалимой Купины, которой „въ Руси
нѣтъ, а вельми по достоянію быть достоитъ“. 7-го іюля 1649 года, по приказанію царя, „попу Никифору и дьяку Ивану“ отпущено 300 руб. „на строеніе церкви Божія во имя Преч. Богородицы Святыя и Неопалимыя Купины“ [****)].
4) Въ 1652 году царь снова далъ денегъ на эту церковь, такъ какъ выданныхъ прежде не хватило [*****)].
Основываясь на третьемъ изъ приведенныхъ свидѣ