среднимъ; на это указываетъ также и то обстоятельство, что восьмерики его основанія нѣсколько шире, нежели у сѣвернаго верха, хотя высота у нихъ и одинаковая. Сами но себѣ верхи скомпанованы пропорціонально и обладаютъ хорошими силуэтами, но, какъ я уже замѣтилъ выше, съ низомъ церкви они вяжутся плохо но своимъ размѣрамъ: словно они перенесены сюда съ какой-нибудь другой, меньшей церкви.
Итакъ, въ первоначальномъ своемъ видѣ церковь Ильи Пророка была въ общихъ чертахъ скомпанована совершенно аналогично съ двумя предыдущими.
Вотъ всѣ тѣ фактическія данныя, которыя мнѣ удалось собрать объ интересующей насъ группѣ московскихъ храмовъ; что же ка
сается общаго вопроса о проис
хожденіи церквей такого типа, въ которомъ, при вытянутомъ прямо
угольномъ планѣ, надъ крышей возвышались два или три поста
вленныхъ рядомъ шатровыхъ верха, то онъ былъ затронутъ еще Л. Да
лемъ въ его статьѣ „Трехглавыя церкви“ [*)].
Позволяю себѣ сдѣлать нижеслѣдующую дословную выписку изъ этой статьи: „...какъ форма, не принятая католиками, она была усвоена русскими (православными), боровшимися съ католицизмомъ, а потомъ при
нята и уніатами. Съ присоединеніемъ же Малороссіи къ Россіи, мы видимъ, что эта форма начинаетъ входить въ употребленіе при Алексѣѣ Михайловичѣ въ Москвѣ. Церкви Рождества въ Путинкахъ, Троицы (Воскресенія)
въ Гончарахъ, церковь Ивановскаго монастыря въ Вязьмѣ π нѣкоторыя другія представляютъ довольно оригиналь
ное подражаніе изъ камня малороссійской трехглавой церкви...“
Изъ этихъ словъ видно, что Л. Даль считалъ наши трехглавыя церкви прямыми наслѣдницами малороссій
скихъ и тѣсно связывалъ время ихъ появленія, не только на Москвѣ, но и въ другихъ городахъ Руси, напримѣръ
въ Вязьмѣ, со времени присоединенія Малороссіи къ Московскому государству. Такъ ли это? Послѣ Люблин
скаго сейма (1569 г.) православному духовенству югозападной Руси приходилось вести тяжелую борьбу съ
католицизмомъ; очевидно, что въ это время ученики Кіевской академіи, основанной Петромъ Могилой, были нужны у себя на родинѣ, въ Москвѣ же они начинаютъ появляться только при Никонѣ (1652 - 1666 г.) во время
исправленія богослужебныхъ книгъ [**)], и стало быть лишь съ этого времени вліяніе ихъ могло сказаться такъ или иначе. Но какъ разъ въ это же время на Москвѣ начинается гоненіе на шатровыя церкви; по
этому сказаться этому вліянію, но крайней мѣрѣ, въ области строенія трехглавыхъ церквей, было некогда. Далѣе, наши трехверхія церкви, какъ я уже сказалъ, были всегда шатровыми, тогда какъ въ Малороссіи шатры, насколько мнѣ извѣстно, какъ форма мѣстная, совсѣмъ не существовали. Замѣтимъ также, что когда русскіе зодчіе строили трехверхую церковь, то они ста
Рис. 14. Рис. 13.
[*)] „Зодчій“ 1874 г., стран. 139.
[**)] Епифаній Славинецкій, Арсеній Сатановскій, Симеонъ
Полоцкій и друг.
имѣютъ килевидную форму, и, въ противоположность кокошникамъ предшествующаго памятника, всѣ обломы ихъ архивольтовъ находят
ся внѣ стѣнки, къ которой они какъ-бы прилѣплены; въ самой же стѣнкѣ никакихъ углубленій нѣтъ. Профиль архивольтовъ довольно сложный: онъ скомбиниро
ванъ изъ широкой внѣшней полки, двухъ узенькихъ полочекъ, четверт
ного вала и опять полочки; далѣе видна часть поверхности стѣнки, затѣмъ полуваликъ и, наконецъ, опять часть стѣнки, являющаяся дномъ кокошника (рис. 14). Всѣ обломы архивольтовъ, за исключеніемъ полувалика, описывающаго полукругъ, имѣютъ подвышенія.
Кокошники сложены изъ лекаль
наго кирпича и расположены на равныхъ разстояніяхъ другъ отъ друга.
Рядомъ съ кокошникомъ западной стѣны (рис. 10) виднѣется часть какого то выступа, низъ котораго сли
вается съ верхней полкой вѣнчающаго карниза; верхній карнизъ надъ этимъ выступомъ раскрепованъ. Каково было назначеніе этого выступа - установить точно не берусь; могу только предположить, что онъ служилъ пере
ходомъ отъ вѣнчающаго карниза къ звонницѣ, которыя въ московскомъ зодчествѣ изрѣдка устраивались.
Второго яруса кокошниковъ въ разсматриваемомъ памятникѣ, повидимому, никогда не было; это можно за
ключить изъ того, что уклоны нынѣшней крыши очень пологи и, вѣроятно, всегда были такими, такъ какъ они не закрываютъ нижнихъ частей основаній шатровъ. По
слѣдніе состоятъ изъ двухъ возвышающихся другъ надъ другомъ восьмериковъ: нижняго, украшеннаго однимъ
только карнизикомъ, и верхняго, убраннаго довольно богато. Останавливаться на описаніи декоративныхъ формъ верхнихъ восьмериковъ я не стану, потому что, хотя эти формы, повидимому, и старыя, но все же онѣ
сильно ремонтированы, причемъ исправлявшая ихъ рука не могла удержаться, чтобы не прибавить мелкихъ де
талей, прежде не существовавшихъ. Это кажется тѣмъ правдоподобнѣе, что восьмерики, а также возвышающіеся надъ ними кокошники, оштукатурены.
Шатры покрыты теперь желѣзомъ, также какъ и украшающіе ихъ ребра валики; послѣдніе постепенно утоняются кверху и, не сходясь другъ съ другомъ, упираются въ нижній обломъ карнизика, служащаго подножіемъ для шейки главки. Послѣдняя представляетъ глад
кій цилиндръ, перехваченный на серединѣ его высоты астрагаломъ: карниза у шейки нѣтъ, и потому кажется,
что главка на нее надвинута. Сама главка имѣетъ форму очень вытянутой луковицы и завершается простымъ крестомъ на небольшомъ яблокѣ.
Въ настоящее время существуютъ только два шатра, но ихъ положеніе, но отношенію къ алтарнымъ аркамъ и къ кокошникамъ восточной стороны храма, говоритъ опредѣленно, что первоначально церковь была трехверхая, и что нынѣшній южный верхъ былъ нѣкогда
Итакъ, въ первоначальномъ своемъ видѣ церковь Ильи Пророка была въ общихъ чертахъ скомпанована совершенно аналогично съ двумя предыдущими.
Вотъ всѣ тѣ фактическія данныя, которыя мнѣ удалось собрать объ интересующей насъ группѣ московскихъ храмовъ; что же ка
сается общаго вопроса о проис
хожденіи церквей такого типа, въ которомъ, при вытянутомъ прямо
угольномъ планѣ, надъ крышей возвышались два или три поста
вленныхъ рядомъ шатровыхъ верха, то онъ былъ затронутъ еще Л. Да
лемъ въ его статьѣ „Трехглавыя церкви“ [*)].
Позволяю себѣ сдѣлать нижеслѣдующую дословную выписку изъ этой статьи: „...какъ форма, не принятая католиками, она была усвоена русскими (православными), боровшимися съ католицизмомъ, а потомъ при
нята и уніатами. Съ присоединеніемъ же Малороссіи къ Россіи, мы видимъ, что эта форма начинаетъ входить въ употребленіе при Алексѣѣ Михайловичѣ въ Москвѣ. Церкви Рождества въ Путинкахъ, Троицы (Воскресенія)
въ Гончарахъ, церковь Ивановскаго монастыря въ Вязьмѣ π нѣкоторыя другія представляютъ довольно оригиналь
ное подражаніе изъ камня малороссійской трехглавой церкви...“
Изъ этихъ словъ видно, что Л. Даль считалъ наши трехглавыя церкви прямыми наслѣдницами малороссій
скихъ и тѣсно связывалъ время ихъ появленія, не только на Москвѣ, но и въ другихъ городахъ Руси, напримѣръ
въ Вязьмѣ, со времени присоединенія Малороссіи къ Московскому государству. Такъ ли это? Послѣ Люблин
скаго сейма (1569 г.) православному духовенству югозападной Руси приходилось вести тяжелую борьбу съ
католицизмомъ; очевидно, что въ это время ученики Кіевской академіи, основанной Петромъ Могилой, были нужны у себя на родинѣ, въ Москвѣ же они начинаютъ появляться только при Никонѣ (1652 - 1666 г.) во время
исправленія богослужебныхъ книгъ [**)], и стало быть лишь съ этого времени вліяніе ихъ могло сказаться такъ или иначе. Но какъ разъ въ это же время на Москвѣ начинается гоненіе на шатровыя церкви; по
этому сказаться этому вліянію, но крайней мѣрѣ, въ области строенія трехглавыхъ церквей, было некогда. Далѣе, наши трехверхія церкви, какъ я уже сказалъ, были всегда шатровыми, тогда какъ въ Малороссіи шатры, насколько мнѣ извѣстно, какъ форма мѣстная, совсѣмъ не существовали. Замѣтимъ также, что когда русскіе зодчіе строили трехверхую церковь, то они ста
Рис. 14. Рис. 13.
[*)] „Зодчій“ 1874 г., стран. 139.
[**)] Епифаній Славинецкій, Арсеній Сатановскій, Симеонъ
Полоцкій и друг.
имѣютъ килевидную форму, и, въ противоположность кокошникамъ предшествующаго памятника, всѣ обломы ихъ архивольтовъ находят
ся внѣ стѣнки, къ которой они какъ-бы прилѣплены; въ самой же стѣнкѣ никакихъ углубленій нѣтъ. Профиль архивольтовъ довольно сложный: онъ скомбиниро
ванъ изъ широкой внѣшней полки, двухъ узенькихъ полочекъ, четверт
ного вала и опять полочки; далѣе видна часть поверхности стѣнки, затѣмъ полуваликъ и, наконецъ, опять часть стѣнки, являющаяся дномъ кокошника (рис. 14). Всѣ обломы архивольтовъ, за исключеніемъ полувалика, описывающаго полукругъ, имѣютъ подвышенія.
Кокошники сложены изъ лекаль
наго кирпича и расположены на равныхъ разстояніяхъ другъ отъ друга.
Рядомъ съ кокошникомъ западной стѣны (рис. 10) виднѣется часть какого то выступа, низъ котораго сли
вается съ верхней полкой вѣнчающаго карниза; верхній карнизъ надъ этимъ выступомъ раскрепованъ. Каково было назначеніе этого выступа - установить точно не берусь; могу только предположить, что онъ служилъ пере
ходомъ отъ вѣнчающаго карниза къ звонницѣ, которыя въ московскомъ зодчествѣ изрѣдка устраивались.
Второго яруса кокошниковъ въ разсматриваемомъ памятникѣ, повидимому, никогда не было; это можно за
ключить изъ того, что уклоны нынѣшней крыши очень пологи и, вѣроятно, всегда были такими, такъ какъ они не закрываютъ нижнихъ частей основаній шатровъ. По
слѣдніе состоятъ изъ двухъ возвышающихся другъ надъ другомъ восьмериковъ: нижняго, украшеннаго однимъ
только карнизикомъ, и верхняго, убраннаго довольно богато. Останавливаться на описаніи декоративныхъ формъ верхнихъ восьмериковъ я не стану, потому что, хотя эти формы, повидимому, и старыя, но все же онѣ
сильно ремонтированы, причемъ исправлявшая ихъ рука не могла удержаться, чтобы не прибавить мелкихъ де
талей, прежде не существовавшихъ. Это кажется тѣмъ правдоподобнѣе, что восьмерики, а также возвышающіеся надъ ними кокошники, оштукатурены.
Шатры покрыты теперь желѣзомъ, также какъ и украшающіе ихъ ребра валики; послѣдніе постепенно утоняются кверху и, не сходясь другъ съ другомъ, упираются въ нижній обломъ карнизика, служащаго подножіемъ для шейки главки. Послѣдняя представляетъ глад
кій цилиндръ, перехваченный на серединѣ его высоты астрагаломъ: карниза у шейки нѣтъ, и потому кажется,
что главка на нее надвинута. Сама главка имѣетъ форму очень вытянутой луковицы и завершается простымъ крестомъ на небольшомъ яблокѣ.
Въ настоящее время существуютъ только два шатра, но ихъ положеніе, но отношенію къ алтарнымъ аркамъ и къ кокошникамъ восточной стороны храма, говоритъ опредѣленно, что первоначально церковь была трехверхая, и что нынѣшній южный верхъ былъ нѣкогда