послѣ обѣда спать собрался, — а тутъ вмѣсто этого чуть не влюбился! Въ жаръ человѣка бросило!
Варвара Ѳедоровна. Очень надо! Всегда что-нибудь придумаете!
Крохинъ (подмигивая Спѣжковскому). Толи мы еще придумаемъ! Недаромъ писателями называемся!
Варвара Ѳедоровна. Придумать все можно, а только доказать про меня ничего такого нельзя.
Крохинъ. И не надо-съ! Что стоитъ по нынѣшнимъ временамъ оклеветать человѣка? Ныньче и утопить и изжарить дешево берутся, особенно люди, хорошо образованные! У насъ въ Петербургѣ это — простое развлеченіе!
Матрена Кипріановна. Да, вы вотъ шутите, а на свѣтѣ что дѣлается! Просто жить страшно!.. Вчера мнѣ Прокофьева разсказала, что въ Тамбовѣ мужъ же
ну въ печку засунулъ и сжегъ! Она ему измѣнила тамъ, что ли, а онъ вотъ что! Я цѣлую ночь не спала!
Варвара Ѳедоровна. Ахъ, ужасти!
Снѣжковскій. Охота вамъ слушать эту дуру Прокофьеву! Она васъ ревнуетъ къ вашимъ мексиканскимъ дынямъ и нарочно разсказываетъ страшныя вещи, что бы вамъ пищевареніе портить.
Крохинъ. А я, знаете, этого мужа понимаю! Рѣшительный человѣкъ, по крайней мѣрѣ! Съ опредѣленными убѣжденіями.
Матрена Кипріановна (машетъ руками). Богъ съ вами!
Снѣжковскій. Да вамъ то что? Вы уже, тетя, не можете быть предметомъ такихъ дикихъ страстей. Никто васъ не тронетъ.
Крохинъ (трагически). Развѣ изъ-за денегъ?! У васъ, вѣдь, куры не клюютъ!
Матрена Кипріановна. Тьфу, тьфу! Глупости какія! Никакихъ денегъ нѣтъ!
Снѣжковскій. Ну, ну! Что тутъ скромничать?! Мы,
вѣдь, у васъ пока взаймы не просимъ!..