Ришаръ. Я возвращался изъ колоніи, а онъ съ острова Таити. Я оставилъ его, когда онъ былъ гардемариномъ, а теперь уже лейтенантъ. Встрѣтились, наговорились, условились и разстались. Вотъ жизнь мо
ряка! Не видавъ адмирала 15 лѣтъ, я умираю отъ
желанія его обнять. 15 лѣтъ разлуки немало, дружище Мартанъ.
Мартанъ. 15 да 2=17 лѣтъ. Ришаръ. Какъ такъ?
Мартанъ. Года Смилисъ. Ришаръ. Смилисъ?
Мартанъ. Да, mademoiselle Луизы, но, изволите видѣть, между нами, мы прозвали ее «Смилисъ», это вошло у насъ въ привычку, и мы никакъ ужъ не мо
жемъ отъ этого отвыкнуть, т. е. какъ бы сказать... я, по крайней мѣрѣ, не хотѣлъ бы называть ее иначе, такъ какъ это имя напоминаетъ мнѣ все.
Ришаръ. Что все-то?
Мартанъ. Да, правда, вы еще ничего не знаете.
Ришаръ. Я давно знаю, что мой другъ Керганъ сдѣлался пріемнымъ отцомъ какой-то сиротки, которую онъ нашелъ ребенкомъ въ Греціи на одномъ изъ острововъ Архипелага, опустошеннаго турками; что онъ увидалъ эту маленькую плаксу на развалинахъ какого-то дома, взялъ ее и привезъ во Францію... Такъ что ли?
Мартанъ. Почти что... только это вы напрасно «плакса», всякій бы на ея мѣстѣ... Тысячу шкваловъ...
Ришаръ. Ну, это еще не важно... дальше? Суть дѣла?
Мартанъ. Въ то время я тоже былъ тамъ, около командира. Шли мы цѣлымъ отрядомъ и вдругъ видимъ на развалинахъ дома дѣвочку. Вѣроятно родители были убиты, или въ плѣнъ уведены... Бѣдняжка сидитъ себѣ, любуется на ящерицъ, да разныхъ букашекъ... Когда мы стали къ ней подходить, она какъ вдругъ закричитъ изо всѣхъ силъ «Смилисъ! Смилисъ!» сама