высшихъ познаній, откровеній. Явились новыя задачи жизни, новыя представленія. Область гаданій и догадокъ была замѣнена конкретными познаніями, чувство стало контролироваться разумомъ, и человѣческая культура во всѣхъ своихъ направленіяхъ создала новыя формы жизни, новыя потребности, кореннымъ образомъ измѣняя характеръ прежняго, мистически настроеннаго чело
вѣка. Практичность и заботы о мірскомъ властно вошли въ жизнь, и — дурно ли, хорошо ли съ нашей точки зрѣнія, какъ людей, стоящихъ на рубежѣ двухъ эпохъ и воспитанныхъ еще на традиціяхъ романтизма,— человѣчество теперь неудержимо, стихійно движется въ сторону промышленной цивилизаціи, въ противополож
ность прежней патріархальной культурѣ, больше
знавшей созерцательную эстетику въ области чистаго искусства. Теперь красота призвана на служеніе утили
тарной формѣ; поэтому и зодчество, какъ скрижали откровенія эпохъ, въ настоящее время переживаетъ серьезный переломъ. Если прежде центромъ человѣче
скаго вниманія и чувствъ былъ главнымъ образомъ храмъ, въ архитектурѣ котораго выливалось міросозерцаніе человѣка, то теперь его мысль и фантазія увлечены въ сторону созданія утилитарныхъ цѣнностей, знаменующихъ собой запросы времени.
Новыя потребности поставили и новыя задачи, и здѣсь зодчество впервые встрѣтилось со сложными, часто почти непреодолимыми конструктивными затрудне
ніями, тѣмъ болѣе, что въ жизнь вошелъ новый факторъ — экономичность. Такимъ образомъ, съ одной стороны замѣчается грандіозность замысла, съ другой — эконо
мичность его выполненія, какъ слѣдствіе совершенно неизвѣстнаго ранѣе принципа — справедливой оцѣнки свободнаго труда.
Здѣсь то и пришлось строительной техникѣ столкнуться съ вопросомъ о тѣснотѣ рамокъ въ видѣ „тяжести“ и „тренія“, вытекающихъ изъ природы „кладочной“
каменной архитектуры. Возникли высокія зданія, большіе пролеты арокъ, сводовъ, куполовъ, оконныхъ и дверныхъ отверстій, въ связи съ требованіями гигіены и промыш
ленности появились разнообразныя машины, вообще условія существованія прежнихъ сооруженій стали рѣзко измѣняться, и вскорѣ вѣковому строительному матеріалу-камню пришлось склониться передъ новыми зада
чами практики, сознавшись въ своей отжитости, своемъ безсиліи оставаться главнѣйшимъ и единственнымъ матеріаломъ для строительства. Этотъ сѣдой старецъ — камень естественно вынужденъ былъ уступить во многихъ слу
чаяхъ мѣсто новымъ, болѣе современнымъ матеріаламъ, а именно желѣзу (о деревѣ, какъ матеріалѣ временномъ,
я не упоминаю); и это можно считать началомъ новой эпохи „желѣзнаго строительства“ въ чистомъ видѣ или въ сопутствіи его съ камнемъ. Появились новыя конструк
ціи, ведомыя добрымъ геніемъ зодчества — строительной механикой и давшія отвѣты на самые разнообразные запросы. Принципы „тяжести“ и „тренія были допол
нены принципомъ „фермы“, которая создала возможность направлять усилія въ конструкціи по усмотрѣнію строителя и прежнюю область эмпирическихъ пріемовъ „статически неопредѣлимыхъ“ конструкцій — замѣнить „ста
тически опредѣлимыми“, во много разъ облегчившими сооруженія — путемъ упраздненія инертныхъ массъ. Такимъ образомъ рамки строительнаго творчества были
расширены, и то, что ранѣе считалось невозможнымъ, теперь оказалось осуществимымъ, ибо неизбѣжное при
прежнихъ условіяхъ введеніе въ работу большого запаса массы матеріала, дабы удержать усилія (внутреннія напряженія) въ предѣлахъ основныхъ требованій равно
вѣсія, было замѣнено возможностью вводить въ работу лишь столько матеріала, сколько вызывается внутренней работой силъ. Отсюда — громоздкость и тяжесть ка
менныхъ конструкцій и сравнительная легкость желѣз
ныхъ; отсюда же — небольшіе предѣльные размѣры перекрытій изъ камня (арокъ, сводовъ и проч.) и значительное расширеніе этихъ предѣловъ для желѣзныхъ перекрытій.
Но желѣзо, какъ матеріалъ дорогой и выгодный лишь въ силу возможности использовать его большую прочность путемъ цѣлесообразнаго комбинированія частей желѣзныхъ конструкцій (фермы), вскорѣ также нашло границы своего примѣненія. Въ инженерномъ, напр.,
мостовомъ, строительствѣ желѣзо оказалось далеко не идеальнымъ по прочности, потому что оно подвер
жено какъ простому окисленію (ржавленію), съ чѣмъ иногда бываетъ очень трудно своевременно бороться, такъ и инымъ химическимъ воздѣйствіямъ вредныхъ газовъ, напр. каменноугольнаго дыма. Въ граждан
скомъ строительствѣ обѣ эти причины, конечно, легче
устранимы, зато желѣзо здѣсь само по себѣ не является исчерпывающимъ матеріаломъ для жилыхъ, общественныхъ, промышленныхъ и прочихъ сооруженій. По своей теплопроводности, плотности, вѣсу, дороговизнѣ — желѣзо преимущественно служитъ лишь сило
вой частью сооруженія, т. е. работающей на всякія напряженія. Вообще жилыя зданія всегда нуждаются
въ систематичномъ сотрудничествѣ желѣза съ тѣмъ же камнемъ, и когда желѣзо принимаетъ на себя роль конструктивную, камень (напр., кирпичъ) большей частью служитъ или только одеждой для желѣзной кон
струкціи, съ цѣлью созданія нетеплопроводной среды, или принимаетъ на себя еще сжимающія усилія, наибо
лѣе свойственныя природѣ камня. Вообще же желѣзо и камень сочетаются въ конструкціи лишь механически, обладая совершенно различными физическими свойствами, изъ которыхъ, какъ сказано выше, теплоемкость — главнѣйшее. Разница въ коефиціентахъ расши
ренія отъ дѣйствія температуры окружающей среды
является весьма серьезнымъ „но“ въ каменно-желѣзномъ строительствѣ, а практика ясно показала вредоносное дѣйствіе огня на желѣзо, входящее въ конструкцію каменно-желѣзныхъ сооруженій.
Всѣ описанные недостатки желѣза въ строительствѣ, несмотря на его громадное значеніе и пользу въ дѣлѣ расширенія рамокъ строительныхъ задачъ, ставили (и
до сихъ норъ ставятъ) зодчихъ въ необходимость искать дальнѣйшихъ методовъ использованія этого матеріала.
Въ это переходное время исканій, въ концѣ XIX столѣтія, на арену строительной практики появился новый факторъ, которому было суждено примирить описанные два матеріала, чуждые другъ другу, но связанные сотрудничествомъ — камень и желѣзо. Это — желѣзобетонъ.
Въ мою настоящую задачу не входитъ подробное описаніе развитія этого широко извѣстнаго нынѣ строительнаго матеріала; я ограничусь лишь указаніемъ, что механическая и часто рискованная связь желѣза
вѣка. Практичность и заботы о мірскомъ властно вошли въ жизнь, и — дурно ли, хорошо ли съ нашей точки зрѣнія, какъ людей, стоящихъ на рубежѣ двухъ эпохъ и воспитанныхъ еще на традиціяхъ романтизма,— человѣчество теперь неудержимо, стихійно движется въ сторону промышленной цивилизаціи, въ противополож
ность прежней патріархальной культурѣ, больше
знавшей созерцательную эстетику въ области чистаго искусства. Теперь красота призвана на служеніе утили
тарной формѣ; поэтому и зодчество, какъ скрижали откровенія эпохъ, въ настоящее время переживаетъ серьезный переломъ. Если прежде центромъ человѣче
скаго вниманія и чувствъ былъ главнымъ образомъ храмъ, въ архитектурѣ котораго выливалось міросозерцаніе человѣка, то теперь его мысль и фантазія увлечены въ сторону созданія утилитарныхъ цѣнностей, знаменующихъ собой запросы времени.
Новыя потребности поставили и новыя задачи, и здѣсь зодчество впервые встрѣтилось со сложными, часто почти непреодолимыми конструктивными затрудне
ніями, тѣмъ болѣе, что въ жизнь вошелъ новый факторъ — экономичность. Такимъ образомъ, съ одной стороны замѣчается грандіозность замысла, съ другой — эконо
мичность его выполненія, какъ слѣдствіе совершенно неизвѣстнаго ранѣе принципа — справедливой оцѣнки свободнаго труда.
Здѣсь то и пришлось строительной техникѣ столкнуться съ вопросомъ о тѣснотѣ рамокъ въ видѣ „тяжести“ и „тренія“, вытекающихъ изъ природы „кладочной“
каменной архитектуры. Возникли высокія зданія, большіе пролеты арокъ, сводовъ, куполовъ, оконныхъ и дверныхъ отверстій, въ связи съ требованіями гигіены и промыш
ленности появились разнообразныя машины, вообще условія существованія прежнихъ сооруженій стали рѣзко измѣняться, и вскорѣ вѣковому строительному матеріалу-камню пришлось склониться передъ новыми зада
чами практики, сознавшись въ своей отжитости, своемъ безсиліи оставаться главнѣйшимъ и единственнымъ матеріаломъ для строительства. Этотъ сѣдой старецъ — камень естественно вынужденъ былъ уступить во многихъ слу
чаяхъ мѣсто новымъ, болѣе современнымъ матеріаламъ, а именно желѣзу (о деревѣ, какъ матеріалѣ временномъ,
я не упоминаю); и это можно считать началомъ новой эпохи „желѣзнаго строительства“ въ чистомъ видѣ или въ сопутствіи его съ камнемъ. Появились новыя конструк
ціи, ведомыя добрымъ геніемъ зодчества — строительной механикой и давшія отвѣты на самые разнообразные запросы. Принципы „тяжести“ и „тренія были допол
нены принципомъ „фермы“, которая создала возможность направлять усилія въ конструкціи по усмотрѣнію строителя и прежнюю область эмпирическихъ пріемовъ „статически неопредѣлимыхъ“ конструкцій — замѣнить „ста
тически опредѣлимыми“, во много разъ облегчившими сооруженія — путемъ упраздненія инертныхъ массъ. Такимъ образомъ рамки строительнаго творчества были
расширены, и то, что ранѣе считалось невозможнымъ, теперь оказалось осуществимымъ, ибо неизбѣжное при
прежнихъ условіяхъ введеніе въ работу большого запаса массы матеріала, дабы удержать усилія (внутреннія напряженія) въ предѣлахъ основныхъ требованій равно
вѣсія, было замѣнено возможностью вводить въ работу лишь столько матеріала, сколько вызывается внутренней работой силъ. Отсюда — громоздкость и тяжесть ка
менныхъ конструкцій и сравнительная легкость желѣз
ныхъ; отсюда же — небольшіе предѣльные размѣры перекрытій изъ камня (арокъ, сводовъ и проч.) и значительное расширеніе этихъ предѣловъ для желѣзныхъ перекрытій.
Но желѣзо, какъ матеріалъ дорогой и выгодный лишь въ силу возможности использовать его большую прочность путемъ цѣлесообразнаго комбинированія частей желѣзныхъ конструкцій (фермы), вскорѣ также нашло границы своего примѣненія. Въ инженерномъ, напр.,
мостовомъ, строительствѣ желѣзо оказалось далеко не идеальнымъ по прочности, потому что оно подвер
жено какъ простому окисленію (ржавленію), съ чѣмъ иногда бываетъ очень трудно своевременно бороться, такъ и инымъ химическимъ воздѣйствіямъ вредныхъ газовъ, напр. каменноугольнаго дыма. Въ граждан
скомъ строительствѣ обѣ эти причины, конечно, легче
устранимы, зато желѣзо здѣсь само по себѣ не является исчерпывающимъ матеріаломъ для жилыхъ, общественныхъ, промышленныхъ и прочихъ сооруженій. По своей теплопроводности, плотности, вѣсу, дороговизнѣ — желѣзо преимущественно служитъ лишь сило
вой частью сооруженія, т. е. работающей на всякія напряженія. Вообще жилыя зданія всегда нуждаются
въ систематичномъ сотрудничествѣ желѣза съ тѣмъ же камнемъ, и когда желѣзо принимаетъ на себя роль конструктивную, камень (напр., кирпичъ) большей частью служитъ или только одеждой для желѣзной кон
струкціи, съ цѣлью созданія нетеплопроводной среды, или принимаетъ на себя еще сжимающія усилія, наибо
лѣе свойственныя природѣ камня. Вообще же желѣзо и камень сочетаются въ конструкціи лишь механически, обладая совершенно различными физическими свойствами, изъ которыхъ, какъ сказано выше, теплоемкость — главнѣйшее. Разница въ коефиціентахъ расши
ренія отъ дѣйствія температуры окружающей среды
является весьма серьезнымъ „но“ въ каменно-желѣзномъ строительствѣ, а практика ясно показала вредоносное дѣйствіе огня на желѣзо, входящее въ конструкцію каменно-желѣзныхъ сооруженій.
Всѣ описанные недостатки желѣза въ строительствѣ, несмотря на его громадное значеніе и пользу въ дѣлѣ расширенія рамокъ строительныхъ задачъ, ставили (и
до сихъ норъ ставятъ) зодчихъ въ необходимость искать дальнѣйшихъ методовъ использованія этого матеріала.
Въ это переходное время исканій, въ концѣ XIX столѣтія, на арену строительной практики появился новый факторъ, которому было суждено примирить описанные два матеріала, чуждые другъ другу, но связанные сотрудничествомъ — камень и желѣзо. Это — желѣзобетонъ.
Въ мою настоящую задачу не входитъ подробное описаніе развитія этого широко извѣстнаго нынѣ строительнаго матеріала; я ограничусь лишь указаніемъ, что механическая и часто рискованная связь желѣза