Группа крестовъ на кладбищѣ Георгія Побѣдоносца.
Часовня близъ дер. Борисовской (уже несуществующая).
церковь, во имя Ильи Пророка; время постройки ея неизвѣстно. Здѣсь ярусность выражена слабѣе, чѣмъ въ только что описанной, но куполъ тоже ампирный.
Наконецъ, укажемъ нѣсколько часовенъ Солигаличскаго уѣзда.
Часовня въ полѣ, близъ храма Георгія Побѣдоносца, что на Старомъ — славная композиція изъ простого четве
рика, окруженнаго галлереей, которую образуетъ свѣсъ крыши, покоящейся на тоненькихъ колонкахъ; по серединѣ кровли — переходъ къ шатру.
На кладбищѣ возлѣ упомянутой церкви очень художественны намогильные кресты, напоминающіе по обработкѣ и орнаменту столбы въ трапезныхъ церквей сѣвера; напоминаютъ еще кресты эти и о тѣхъ людяхъ, что задумывали и воздвигали всѣ только что разсмотрѣн

ныя нами церкви, — о тѣхъ исключительно талантливыхъ мастерахъ, которые ихъ сооружали и имена которыхъ

Императорскомъ Петроградскомъ Обществҍ Архитекторовъ

На ХӀӀ-мъ очередномъ общемъ собраніи, состоявшемся 17 мая подъ предсѣдательствомъ I. С. Китнера, Ѳ. Г. Беренштамъ сдѣлалъ сообщеніе „Прогулка по Санкт
петербургу Елисаветинскаго времени въ перспективахъ Махаева“.
Докладъ свой Ѳ. Г. Беренштамъ началъ съ описанія нашей столицы въ царствованіе императрицы Елисаветы, когда, какъ говоритъ Пыляевъ въ своей книгѣ „Старый Петербургъ“, онъ „по свидѣтельству иностранцевъ, пред
ставлялъ однѣ противуположности — изъ великолѣпнаго квартала вы вдругъ переходили въ дикій сырой лѣсъ; рядомъ съ огромными палатами и роскошными садами стояли развалины, деревянныя избушки и пустыри; но всего поразительнѣе было то, что черезъ нѣсколько мѣ
сяцевъ эти мѣста нельза было узнать: вдругъ исчезали цѣлые ряды деревянныхъ домовъ и вмѣсто нихъ появля
лись каменные дома, хотя еще и не оконченные, но уже населенные“. Эго явленіе, впрочемъ, — не безъ яду замѣтилъ докладчикъ - наблюдается, увы, и въ наши дни.
Относительно границъ столицы тотъ же источникъ указываетъ, что „съ точностью опредѣлить ихъ было трудно. Границей считалась Фонтанка, лѣвый берегъ которой представлялъ предмѣстья... Васильевскій островъ
по 13 линію входилъ въ составъ города, а остальная часть вмѣстѣ съ Петербургскою стороною по рѣку Карповку составляла тоже предмѣстье“. Говоря о предмѣстьяхъ, докладчикъ привелъ пунктъ изъ строительнаго положенія XVIII вѣка, согласно которому „опредѣля
лось строить дома: на набережной Невы — каменные, не менѣе какъ въ 2 этажа“, а по Фонтанкѣ можно было
дѣлать и деревянные, но не иначе какъ на каменномъ фундаментѣ. За Фонтанкой шли уже предмѣстья и дачные загородные дома. Къ сожалѣнію, видовъ этихъ деревянныхъ домовъ сохранилось мало: ихъ на „проспек
тахъ столичнаго города“ старались избѣжать, и вмѣсто нихъ подчасъ изображались, если не „воздушные“ замки, то во всякомъ случаѣ только будущіе.
Весь берегъ Фонтанки былъ занятъ садами и загородными дачами вельможъ того времени; такіе же бо
гатые особняки съ партерами, бассейнами и фонтанами изображены на планѣ 1753 года между Мойкой отъ Вознесенскаго проспекта по Приказной (нашей Казан

ской ул.) и „Морской“ (наша Офицерская) почти до самой Пряжки.

Изобразилъ „знатнѣйшіе проспекты столичнаго города Санктпетербурга“ „академіи наукъ ландкартъ-гра

почти нигдѣ не дошли до насъ, оставшись безвѣстными для потомства.

Но исчезаютъ не только ихъ имена: исчезаютъ и самыя творенія ихъ, наглядные памятники вкуса, знаній быта, эпохи.
Близъ деревни Борисовской въ полѣ стояла, нынѣ сломанная, чудесная часовня; на ея мѣстѣ уже стоитъ новая, и можно, по аналогіи съ подобными (увы, нерѣд
кими) случаями, представить себѣ, каково архитектурное достоинство ея. Часовня была типична, красива, могла быть предотвращена отъ гибели и сноса умѣлымъ и ста
рательнымъ ремонтомъ; но проще показалось снести и воздвигнуть новое...

И такіе факты обычны повсемѣстно.

Будемъ же торопиться, по крайней мѣрѣ, хоть описаніемъ и фотографированіемъ сохранить потомству память о тѣхъ постройкахъ, которыя дожили до насъ.
Г. Лукомскій.