какъ продуктъ физическаго труда является собственностью его создателя, такъ и результатъ труда духовнаго— мысль, идея, выдумка — представляетъ собою нѣкій объектъ, на который необходимо должно распространяться право собственности ихъ автора.
Древнему міру этотъ институтъ былъ совершенно неизвѣстенъ. Поэты на римскомъ форумѣ декламировали свои стихи, и за это ихъ награждали рукоплесканіями и вѣнчали лаврами. Гомеръ странствовалъ по городамъ Греціи и пѣлъ свои прелестныя пѣсни, за что получалъ подарки и угощенія [*)]. Эти подарки, хотя и содержали въ себѣ уже сѣмена будущаго авторскаго права, все же были, конечно, необязательны и представляли собой един
ственную компенсацію за трудъ и творчество. Точно такъ же и въ Римѣ врачи, философы, учителя и художники не получали вознагражденія, такъ какъ всякая плата за духовный трудъ считалась позорной, приближая творче
ство къ ремесленничеству. Правда, впослѣдствіи и въ древнемъ мірѣ произошла эволюція во взглядахъ, и пере
воротъ охватилъ многія сферы умственнаго труда: не стѣсняясь, стали требовать платы артисты, философы и художники — Римъ перешелъ «къ невиданному дотолѣ зрѣлищу науки, протягивающей руку за вознагражде
ніемъ». Однако, условія духовнаго творчества, а равно и общія условія жизни были таковы, что не было надобности въ установленіи авторскаго права, какъ института обязательнаго.
Потребность въ защитѣ авторскаго права появилась въ 16-мъ вѣкѣ — послѣ изобрѣтенія книгопечатанія и другихъ механическихъ способовъ воспроизведенія. Перво
начальная форма, въ какую вылилось авторское право, заключалась въ привилегіи, которую авторъ испрашивалъ
отъ короля въ видѣ особой милости (une grâce, fondée en justice) для защиты отъ поддѣлывателей. Первая при
вилегія автору была выдана въ 1486 г. въ Венеціи (Сабелинъ. Исторія Венеціи). Въ Англіи въ 1556 г.
издателями и книгопродавцами была образована особая корпорація, которой была поручена цензура книгъ и ко
торая фактически осуществляла привилегію. Эта система привилегій держалась нѣсколько столѣтій, и только въ 18 вѣкѣ явилось стремленіе перейти отъ отдѣльныхъ при
вилегій, даруемыхъ въ видѣ особой милости, къ общему закону, который давалъ бы охрану авторской собствен
ности независимо отъ того, добивался ли авторъ защиты своего творчества или нѣтъ.
Сначала такой переходъ отъ привилегій подъ покровительство равнаго для всѣхъ общаго закона произошелъ въ Англіи, а затѣмъ во Франціи, гдѣ онъ явился необхо
димостью уже вслѣдствіе того, что революція свергла королевскую власть, а съ нею были уничтожены и всѣ королевскія привилегіи: авторы остались безъ защиты.
Въ теченіе 19-го вѣка вопросъ объ авторскомъ правѣ получилъ свое дальнѣйшее развитіе почти во всѣхъ западно-европейскихъ странахъ и былъ предметомъ обсу
жденія неоднократныхъ международныхъ конгрессовъ. Коренной вопросъ, возбудившій много споровъ и пререканій, заключался въ опредѣленіи и уясненіи основного
[*)] Quand Homère parcourait les villes de la Grèce en chantant ses vers sublimes, il recevait l’hospitalité en échange; c’était le premier droit d’auteur payé au plus grand des poêtes. (В. Спасовичъ. Права авторскія. 1865.).
понятія о томъ, что слѣдуетъ подразумѣвать подъ собственностью.
Самый терминъ «литературная и художественная собственность» — propriété litteraire et artistique, — при
своенный вначалѣ этому институту, указываетъ на то, что на произведенія творческаго ума хотѣли распростра
нить всѣ свойства права собственности полной, ничѣмъ не ограниченной, продолжающейся въ будущемъ въ безконечность, — той собственности, по которой мы владѣемъ матеріальными предметами. Полагали, что по
добно всякой иной собственности, литературная и арти
стическая собственность тоже должна наслѣдоваться по закону, передаваться будущимъ поколѣніямъ, — внуки
должны ею пользоваться точно такъ же, какъ пользуются они унаслѣдованными плодами отъ дерева, дома и пашни.
Такую точку зрѣнія на духовную собственность пыталась установить еще въ 1861 году правительственная комиссія, учрежденная Наполеономъ III для составле
нія закона о литературной и артистической собственности.
Противъ этой теоріи былъ выставленъ цѣлый рядъ вѣскихъ и убѣдительныхъ соображеній.
Во всякомъ умственномъ произведеніи должно различать два момента: идею и внѣшнее ея выраженіе или оболочку — будь это книга, картина, статуя или архи
тектурное зданіе. Полной собственностью автора идея можетъ быть только до тѣхъ поръ, пока ей еще не дано воплощеніе. Съ того момента, какъ мысль получила внѣш
нее выраженіе и воплотилась въ картину, статую, слово или зданіе, эта мысль уже не принадлежитъ одному ав
тору, а становится общимъ достояніемъ; а разъ это такъ,
то рѣчь можетъ быть о защитѣ авторскихъ правъ лишь на воспроизведеніе, копированіе и распространеніе даннаго произведенія.
Но въ такомъ видѣ воплощенныя идеи не могутъ быть закрѣпощены на вѣчныя времена, ибо это повело бы къ угнетенію человѣческой мысли, — это было бы, по выраженію одного автора, равносильно закованію человѣческой мысли въ кандалы. Къ тому же, съ момента опубликованія произведенія абсолютное запрещеніе пользо
ваться идеями автора фактически и невозможно, такъ какъ способы пользованія въ отвлеченной сферѣ умствен
наго труда въ высшей степени разнообразны и неуловимы.
Наконецъ, только величайшія, геніальныя произведенія существуютъ столѣтія, всѣ же остальныя произ
веденія человѣческаго ума сохраняютъ свою цѣнность только въ теченіе сравнительно небольшого срока — годы, а въ лучшемъ случаѣ десятилѣтія. Закрѣпить ихъ на вѣч
ныя времена за авторомъ съ практической стороны не имѣло бы большого значенія, а между тѣмъ такое закрѣпощеніе нанесло бы извѣстный вредъ развитію литера
туры и искусства и, слѣдовательно, интересамъ народ
наго просвѣщенія. Если бы это было сдѣлано, то — по образному выраженію Прудона — воскресъ и утвердился бы въ области мысли средневѣковый порядокъ, и стран
ствующій по этой области долженъ былъ бы останавли ваться и платить мыто у каждой заставы, на каждомъ мосту и перевозѣ. Такая феодализація мысли человѣче
ской подрѣзала бы творчество народное въ самомъ его корнѣ, замедлила бы на цѣлые вѣка развитіе человѣчества и завела бы насъ въ Египетъ, — въ край мумій, іеро
Древнему міру этотъ институтъ былъ совершенно неизвѣстенъ. Поэты на римскомъ форумѣ декламировали свои стихи, и за это ихъ награждали рукоплесканіями и вѣнчали лаврами. Гомеръ странствовалъ по городамъ Греціи и пѣлъ свои прелестныя пѣсни, за что получалъ подарки и угощенія [*)]. Эти подарки, хотя и содержали въ себѣ уже сѣмена будущаго авторскаго права, все же были, конечно, необязательны и представляли собой един
ственную компенсацію за трудъ и творчество. Точно такъ же и въ Римѣ врачи, философы, учителя и художники не получали вознагражденія, такъ какъ всякая плата за духовный трудъ считалась позорной, приближая творче
ство къ ремесленничеству. Правда, впослѣдствіи и въ древнемъ мірѣ произошла эволюція во взглядахъ, и пере
воротъ охватилъ многія сферы умственнаго труда: не стѣсняясь, стали требовать платы артисты, философы и художники — Римъ перешелъ «къ невиданному дотолѣ зрѣлищу науки, протягивающей руку за вознагражде
ніемъ». Однако, условія духовнаго творчества, а равно и общія условія жизни были таковы, что не было надобности въ установленіи авторскаго права, какъ института обязательнаго.
Потребность въ защитѣ авторскаго права появилась въ 16-мъ вѣкѣ — послѣ изобрѣтенія книгопечатанія и другихъ механическихъ способовъ воспроизведенія. Перво
начальная форма, въ какую вылилось авторское право, заключалась въ привилегіи, которую авторъ испрашивалъ
отъ короля въ видѣ особой милости (une grâce, fondée en justice) для защиты отъ поддѣлывателей. Первая при
вилегія автору была выдана въ 1486 г. въ Венеціи (Сабелинъ. Исторія Венеціи). Въ Англіи въ 1556 г.
издателями и книгопродавцами была образована особая корпорація, которой была поручена цензура книгъ и ко
торая фактически осуществляла привилегію. Эта система привилегій держалась нѣсколько столѣтій, и только въ 18 вѣкѣ явилось стремленіе перейти отъ отдѣльныхъ при
вилегій, даруемыхъ въ видѣ особой милости, къ общему закону, который давалъ бы охрану авторской собствен
ности независимо отъ того, добивался ли авторъ защиты своего творчества или нѣтъ.
Сначала такой переходъ отъ привилегій подъ покровительство равнаго для всѣхъ общаго закона произошелъ въ Англіи, а затѣмъ во Франціи, гдѣ онъ явился необхо
димостью уже вслѣдствіе того, что революція свергла королевскую власть, а съ нею были уничтожены и всѣ королевскія привилегіи: авторы остались безъ защиты.
Въ теченіе 19-го вѣка вопросъ объ авторскомъ правѣ получилъ свое дальнѣйшее развитіе почти во всѣхъ западно-европейскихъ странахъ и былъ предметомъ обсу
жденія неоднократныхъ международныхъ конгрессовъ. Коренной вопросъ, возбудившій много споровъ и пререканій, заключался въ опредѣленіи и уясненіи основного
[*)] Quand Homère parcourait les villes de la Grèce en chantant ses vers sublimes, il recevait l’hospitalité en échange; c’était le premier droit d’auteur payé au plus grand des poêtes. (В. Спасовичъ. Права авторскія. 1865.).
понятія о томъ, что слѣдуетъ подразумѣвать подъ собственностью.
Самый терминъ «литературная и художественная собственность» — propriété litteraire et artistique, — при
своенный вначалѣ этому институту, указываетъ на то, что на произведенія творческаго ума хотѣли распростра
нить всѣ свойства права собственности полной, ничѣмъ не ограниченной, продолжающейся въ будущемъ въ безконечность, — той собственности, по которой мы владѣемъ матеріальными предметами. Полагали, что по
добно всякой иной собственности, литературная и арти
стическая собственность тоже должна наслѣдоваться по закону, передаваться будущимъ поколѣніямъ, — внуки
должны ею пользоваться точно такъ же, какъ пользуются они унаслѣдованными плодами отъ дерева, дома и пашни.
Такую точку зрѣнія на духовную собственность пыталась установить еще въ 1861 году правительственная комиссія, учрежденная Наполеономъ III для составле
нія закона о литературной и артистической собственности.
Противъ этой теоріи былъ выставленъ цѣлый рядъ вѣскихъ и убѣдительныхъ соображеній.
Во всякомъ умственномъ произведеніи должно различать два момента: идею и внѣшнее ея выраженіе или оболочку — будь это книга, картина, статуя или архи
тектурное зданіе. Полной собственностью автора идея можетъ быть только до тѣхъ поръ, пока ей еще не дано воплощеніе. Съ того момента, какъ мысль получила внѣш
нее выраженіе и воплотилась въ картину, статую, слово или зданіе, эта мысль уже не принадлежитъ одному ав
тору, а становится общимъ достояніемъ; а разъ это такъ,
то рѣчь можетъ быть о защитѣ авторскихъ правъ лишь на воспроизведеніе, копированіе и распространеніе даннаго произведенія.
Но въ такомъ видѣ воплощенныя идеи не могутъ быть закрѣпощены на вѣчныя времена, ибо это повело бы къ угнетенію человѣческой мысли, — это было бы, по выраженію одного автора, равносильно закованію человѣческой мысли въ кандалы. Къ тому же, съ момента опубликованія произведенія абсолютное запрещеніе пользо
ваться идеями автора фактически и невозможно, такъ какъ способы пользованія въ отвлеченной сферѣ умствен
наго труда въ высшей степени разнообразны и неуловимы.
Наконецъ, только величайшія, геніальныя произведенія существуютъ столѣтія, всѣ же остальныя произ
веденія человѣческаго ума сохраняютъ свою цѣнность только въ теченіе сравнительно небольшого срока — годы, а въ лучшемъ случаѣ десятилѣтія. Закрѣпить ихъ на вѣч
ныя времена за авторомъ съ практической стороны не имѣло бы большого значенія, а между тѣмъ такое закрѣпощеніе нанесло бы извѣстный вредъ развитію литера
туры и искусства и, слѣдовательно, интересамъ народ
наго просвѣщенія. Если бы это было сдѣлано, то — по образному выраженію Прудона — воскресъ и утвердился бы въ области мысли средневѣковый порядокъ, и стран
ствующій по этой области долженъ былъ бы останавли ваться и платить мыто у каждой заставы, на каждомъ мосту и перевозѣ. Такая феодализація мысли человѣче
ской подрѣзала бы творчество народное въ самомъ его корнѣ, замедлила бы на цѣлые вѣка развитіе человѣчества и завела бы насъ въ Египетъ, — въ край мумій, іеро