стыря кратчaйшею (подчеркиваемъ это выраженіе) дорогою съ городомъ. Здѣсь повторяется обычная ошибка. Въ настоящее время центръ города находится на Адмиралтейской сторонѣ, у Адмиралтейства. Но, вѣдь при Петрѣ I и еще въ 1710 или 1712 году центръ города, или вѣрнѣе, даже самый городъ былъ совсѣмъ не тутъ, а на Петербургской сторонѣ; на Адмиралтейской сторонѣ было только Адмиралтейство, и, соединяя Александро- Невскій монастырь съ Адмиралтействомъ, архимандритъ монастыря вовсе не прокладывалъ кратчайшей дороги въ города — ближайшей дорогою была дорога по нынѣшней Шпалерной къ Гагаринскому перевозу. И, дѣйствительно, въ ΧѴӀӀΙ вѣкѣ была перспектива отъ конца нынѣшней Шпалерной къ Александро-Невскому мона
стырю. Эта перспектива видна, напримѣръ, на планѣ 1738 года; она исчезла, когда въ царствованіе Екате
рины II стали планировать Рождественскія слободки, нынѣшніе Пески.
Вотъ первая и главная ошибка г-на Рункевича. Затѣмъ г. Рункевичъ не обратилъ вниманія и на то обстоя
тельство, что Невскій проспекта въ своемъ направленіи отъ монастыря къ Адмиралтейству вовсе не является прямой линіей, а наоборотъ, около нынѣшней Знаменской площади въ Невскомъ проспектѣ дѣлается значительный уголъ, а этотъ-то уголъ даетъ объясненіе многому.
Старая Новгородская дорога [282)], соединявшая Спасскій погостъ съ Новгородомъ, а черезъ послѣдній и съ Москвою, шла приблизительно по нынѣшнему Литовскому каналу до Кирочной и здѣсь дѣлилась на нѣсколько отдѣльныхъ тропъ; одна изъ нихъ черезъ нынѣшній Инженерный замокъ (тогда усадьба шведскаго помѣ
время сообщеніемъ Адмиралтейства (возникшаго черезъ годъ послѣ основанія Петербурга) съ Москвою. Сначала этотъ кружный путь удовлетворялъ потребностямъ, но очень скоро стали искать болѣе короткаго и удобнаго пути, конечно, чтобы попасть на Новгородскую дорогу.
Но для этого нужно было пересѣчь Фонтанку, тогда Безымянный Ерикъ, и обширныя болота и притоки ме
жду Мойкою и Фонтанкою. Понятно, что желательно было вести дорогу такъ, чтобы она избѣжала этихъ болотъ— это первое условіе, — и чтобы пересѣкла Фонтанку въ наименѣе широкомъ мѣстѣ — это второе.
Рис. 11. Планъ мѣстности между Фонтанкой и Екатерининскимъ каналомъ.
И если мы посмотримъ на приложенную выкопировку, представляющую планъ мѣстности между Фонтанкою и Екатерининскимъ каналомъ, тогда рѣчкою Кри
вуши, то увидимъ, что современное положеніе Невскаго проспекта вполнѣ отвѣчало вышеуказаннымъ условіямъ.
Дѣйствительно, у нынѣшняго Аничкова моста Фонтанка была наиболѣе узка, здѣсь отъ нея отдѣлялась длинная узкая коса (с, с); далѣе, при современномъ направленіи Невскаго проспекта, послѣднему пришлось пересѣчь только одно болото — на мѣстѣ нынѣшней Михайловской улицы. Фонтанка имѣла еще болѣе узкое мѣсто f, f, но, чтобы достигнуть его, приходилось идти сплошь по боло
тамъ и пересѣчь широкій притокъ Фонтанки (а, а, а).
Такимъ образомъ направленіе Невскаго проспекта отъ Адмиралтейства до Знаменской площади вполнѣ объяс
нимо мѣстными топографическими условіями. И этотъ
проспектъ, или эта першлектива, былъ выполненъ руками шведовъ въ 1710 году, какъ на то указываютъ два современника въ своихъ запискахъ. Бассевичъ писалъ: «Великолѣпное предмѣстье Петербурга, названное проспек
томъ, было все вымощено ихъ (шведовъ) руками, и они до самого нейштадтскаго мира подвергались унизитель
ной обязанности чистить его каждую субботу». Къ этому добавимъ указаніе Берхгольца: «Она (Невская перспек
23 іюня 1721 г.) и исключительно руками плѣнныхъ шведовъ» [263)].
А черезъ два года послѣ проложенія Невской перспективы отъ Адмиралтейства, съ той же старой Новго
родской дорогою стали соединяться и монахи Александро- Невской лавры; имъ тоже нужна была удобная дорога,
такъ какъ въ Новгородѣ жилъ тогда глава русской церкви. Монахи повели свою дорогу — старый Невскій проспектъ — и вышли подъ угломъ къ проведенной шведскими руками перспективѣ.
Но какъ же быть съ указомъ 2 октября 1718 года, съ указомъ, въ которомъ, по словамъ г. Рункевича, «имѣется категорическое утвержденіе, что дорога проложена монастырскимъ трудомъ и иждивеніемъ»? Къ сожа
лѣнію, приходится дать очень простой совѣтъ: при ссылкѣ на документы, надо послѣдніе внимательно изучать. Если бы это изученіе было сдѣлано, то г. Рун
кевичъ обратилъ бы вниманіе и на слѣдующую фразу: «Понеже для прошествія царскаго величества и его государевой высокой фамиліи, такожь и для богомольцовъ и бѣдныхъ прохожихъ къ монастырю, и ради мона
стырской повседневной потребы по непроходимому на шесть сотъ сажень болоту проложена и управлена дорога, не занимая большой по берегу рѣки
Невы дороги». Здѣсь точно указана длина этой дороги— 600 саженъ. Если теперь взять циркуль и смѣрить разстояніе отъ Знаменской площади до Александро-Невскаго монастыря, то окажется, что оно и равно 600 саже
нямъ; весь же Невскій проспектъ, какъ извѣстно, имѣетъ въ длину 3 версты и 50 саженъ, т. е. 1.550 саж. Треть этой дороги и сдѣлали монахи.
Такимъ образомъ, не задаваясь «патріотизмомъ» въ ковычкахъ, можно дать вполнѣ попятное и обоснованное па научныхъ данныхъ разъясненіе вопроса о происхожденіи Невскаго проспекта.
Затѣмъ, въ своей статьѣ г. Рункевичъ говоритъ о юбилеѣ «Невскаго» проспекта, — опять неточность: Нев
стырю. Эта перспектива видна, напримѣръ, на планѣ 1738 года; она исчезла, когда въ царствованіе Екате
рины II стали планировать Рождественскія слободки, нынѣшніе Пески.
Вотъ первая и главная ошибка г-на Рункевича. Затѣмъ г. Рункевичъ не обратилъ вниманія и на то обстоя
тельство, что Невскій проспекта въ своемъ направленіи отъ монастыря къ Адмиралтейству вовсе не является прямой линіей, а наоборотъ, около нынѣшней Знаменской площади въ Невскомъ проспектѣ дѣлается значительный уголъ, а этотъ-то уголъ даетъ объясненіе многому.
Старая Новгородская дорога [282)], соединявшая Спасскій погостъ съ Новгородомъ, а черезъ послѣдній и съ Москвою, шла приблизительно по нынѣшнему Литовскому каналу до Кирочной и здѣсь дѣлилась на нѣсколько отдѣльныхъ тропъ; одна изъ нихъ черезъ нынѣшній Инженерный замокъ (тогда усадьба шведскаго помѣ
щика) направлялась на берегъ Невы и служила первое
время сообщеніемъ Адмиралтейства (возникшаго черезъ годъ послѣ основанія Петербурга) съ Москвою. Сначала этотъ кружный путь удовлетворялъ потребностямъ, но очень скоро стали искать болѣе короткаго и удобнаго пути, конечно, чтобы попасть на Новгородскую дорогу.
Но для этого нужно было пересѣчь Фонтанку, тогда Безымянный Ерикъ, и обширныя болота и притоки ме
жду Мойкою и Фонтанкою. Понятно, что желательно было вести дорогу такъ, чтобы она избѣжала этихъ болотъ— это первое условіе, — и чтобы пересѣкла Фонтанку въ наименѣе широкомъ мѣстѣ — это второе.
Рис. 11. Планъ мѣстности между Фонтанкой и Екатерининскимъ каналомъ.
И если мы посмотримъ на приложенную выкопировку, представляющую планъ мѣстности между Фонтанкою и Екатерининскимъ каналомъ, тогда рѣчкою Кри
вуши, то увидимъ, что современное положеніе Невскаго проспекта вполнѣ отвѣчало вышеуказаннымъ условіямъ.
Дѣйствительно, у нынѣшняго Аничкова моста Фонтанка была наиболѣе узка, здѣсь отъ нея отдѣлялась длинная узкая коса (с, с); далѣе, при современномъ направленіи Невскаго проспекта, послѣднему пришлось пересѣчь только одно болото — на мѣстѣ нынѣшней Михайловской улицы. Фонтанка имѣла еще болѣе узкое мѣсто f, f, но, чтобы достигнуть его, приходилось идти сплошь по боло
тамъ и пересѣчь широкій притокъ Фонтанки (а, а, а).
Такимъ образомъ направленіе Невскаго проспекта отъ Адмиралтейства до Знаменской площади вполнѣ объяс
нимо мѣстными топографическими условіями. И этотъ
проспектъ, или эта першлектива, былъ выполненъ руками шведовъ въ 1710 году, какъ на то указываютъ два современника въ своихъ запискахъ. Бассевичъ писалъ: «Великолѣпное предмѣстье Петербурга, названное проспек
томъ, было все вымощено ихъ (шведовъ) руками, и они до самого нейштадтскаго мира подвергались унизитель
ной обязанности чистить его каждую субботу». Къ этому добавимъ указаніе Берхгольца: «Она (Невская перспек
тива) проложена только за нѣсколько лѣта (писано
23 іюня 1721 г.) и исключительно руками плѣнныхъ шведовъ» [263)].
А черезъ два года послѣ проложенія Невской перспективы отъ Адмиралтейства, съ той же старой Новго
родской дорогою стали соединяться и монахи Александро- Невской лавры; имъ тоже нужна была удобная дорога,
такъ какъ въ Новгородѣ жилъ тогда глава русской церкви. Монахи повели свою дорогу — старый Невскій проспектъ — и вышли подъ угломъ къ проведенной шведскими руками перспективѣ.
Но какъ же быть съ указомъ 2 октября 1718 года, съ указомъ, въ которомъ, по словамъ г. Рункевича, «имѣется категорическое утвержденіе, что дорога проложена монастырскимъ трудомъ и иждивеніемъ»? Къ сожа
лѣнію, приходится дать очень простой совѣтъ: при ссылкѣ на документы, надо послѣдніе внимательно изучать. Если бы это изученіе было сдѣлано, то г. Рун
кевичъ обратилъ бы вниманіе и на слѣдующую фразу: «Понеже для прошествія царскаго величества и его государевой высокой фамиліи, такожь и для богомольцовъ и бѣдныхъ прохожихъ къ монастырю, и ради мона
стырской повседневной потребы по непроходимому на шесть сотъ сажень болоту проложена и управлена дорога, не занимая большой по берегу рѣки
Невы дороги». Здѣсь точно указана длина этой дороги— 600 саженъ. Если теперь взять циркуль и смѣрить разстояніе отъ Знаменской площади до Александро-Невскаго монастыря, то окажется, что оно и равно 600 саже
нямъ; весь же Невскій проспектъ, какъ извѣстно, имѣетъ въ длину 3 версты и 50 саженъ, т. е. 1.550 саж. Треть этой дороги и сдѣлали монахи.
Такимъ образомъ, не задаваясь «патріотизмомъ» въ ковычкахъ, можно дать вполнѣ попятное и обоснованное па научныхъ данныхъ разъясненіе вопроса о происхожденіи Невскаго проспекта.
Затѣмъ, въ своей статьѣ г. Рункевичъ говоритъ о юбилеѣ «Невскаго» проспекта, — опять неточность: Нев