Май

1873 годъ.
№5

ЗОДЧІЙ,

АРХИТЕКТУРНЫЙ И ХУДОЖЕСТВЕННО-ТЕХНИЧЕСКІЙ ЖУРНАЛЪ,

ИЗДАВАЕМЫЙ

С.-ПЕТЕРБУРГСКИМЪ ОБЩЕСТВОМЪ АРХИТЕКТОРОВЪ.

годъ II.

Историческое изслѣдованіе памятниковъ русскаго зодчества [*)] V.
наконецъ, глава всему дѣлу или мастерству — царскія мастерскія, переполненныя мастерами всевозможныхъ націй, начиная отъ ан
гличанъ и кончая персіянами — всѣ эти разнообразные элементы не могли не имѣть вліянія на новыя потребности вкуса, хотя за
конъ и не допускалъ прямого обмѣна народнаго на иностранное (въ родѣ дворни Глѣбова Стрѣшнева, одѣтой въ нѣмецкое платье). Подъ этимъ вліяніемъ русскій стиль становился утонченнѣе, изыс -
каннѣе, и создалъ тѣ хорошенькія церкви, которыми отличается средина эпохи царствованія Алексѣя Михайловича, какъ напр. Грузинской Божьей матери и Рождество-Путинки въ Москвѣ, Останкинская церковь, и множество другихъ.
Эта эпоха имѣетъ исходною точкою ту же византійскую квадратную церковь, съ тремя абсидами и куполомъ на четырехъ столбахъ; но, подъ вліяніемъ совершенствовавшагося строительнаго искусства, является попытка устройства главы и свода безъ этихъ столбовъ, для чего придумывали разныя сложныя конструкціи свода, въ родѣ церкви Іоанна Богослова въ Ростовѣ (рис. № 1), или же довольствовались двумя столбами, какъ въ церкви села Пурѣха, и уже совершенно отбросили внутреннія распазушины свода,
какія, можно видѣть, напримѣръ, въ помянутомъ выше Успенскомъ нижегородскомъ соборѣ. Разъ уничтоживъ внутренніе столбы и поставивъ фальшивыя или свѣтлыя главки прямо на сводъ, стали строить особый видъ трехглавыхъ церквей, мотивъ которыхъ взятъ,
вѣроятно, съ церквей деревянныхъ, какъ, напримѣръ, Рождество- Путинки въ Москвѣ, Ивановскій монастырь въ Казани, соборъ Ивановскаго монастыря въ Вязьмѣ и друг. (рис. № 2); съ деревянныхъ же церквей взяты, вѣроятно, также и низенькая (для тепла) тра
пеза съ зимними придѣлами, устройство подъ церковью этажа, или подклѣти, (впослѣдствіи обращеннаго обыкновенно въ зимнюю церковь), каменныя паперти или ходы на сѣверной и западной
сторонѣ церкви; наконецъ, тутъ впервые является постояннымъ спутникомъ церкви осмигранная, шатровая колокольня, часто въ сѣверо-западномъ углу церкви (т. е. тамъ, гдѣ встрѣчали
паперти), какъ, напримѣръ, въ церкви Грузинской Божіей матери, въ Москвѣ, въ церкви въ селѣ Пурѣхъ, построенной Пожарскимъ и другихъ. — Вотъ главныя особенности въ расположеніи отдҍльныхъ частей постройки.
[*)] Смотри «Зодчій“ № 1, 1873 г. и №№ 2, 5 и 7 1872г.
[**)] Въ Нижнемъ Новгородѣ, во время Олеарія, нѣмцы уже имѣли свою церковь.
Послѣ смутнаго времени, и особенно съ Петра Великаго, замѣчается самый сильный переворотъ въ нашемъ церковностроеніи. Каменныя церкви, бывшія до тѣхъ поръ только исключеніями и принадлежностью столицы, распространяются съ необыкновенною быстротою, а съ ними вмѣстѣ разносится повсюду такъ называемый ро
мановскій стиль, тотъ самый, который и въ настоящее время составляетъ предметъ нашего подражанія. При царѣ Алексѣѣ
Михайловичѣ производилось столько построекъ, что три четверти московскихъ, такъ называемыхъ старинныхъ, церквей и четвертая или можетъ, третья часть разсыпанныхъ но тогдашнимъ велико
русскимъ губерніямъ — принадлежатъ его эпохѣ. Въ это время присоединеніе Малороссіи оказало значительное вліяніе на художе
ственную сторону строительнаго дѣла: разошедшееся по всей Россіи малороссійское духовенство, болѣе ученое, чѣмъ великорусское - взяло тотчасъ верхъ надъ послѣднимъ. Природный въ
малороссахъ тонкій вкусъ не удовлетворялся традиціонными, голыми
кокошниками и аляповатыми главами великорусскихъ церквей; а между тѣмъ всякое нововведеніе во внѣшности церквей неминуемо должно было вызвать, столкновеніе между малороссійскимъ и приверженнымъ КЪ старинѣ великорусскимъ духовенствомъ. И дѣйствительно, завязались споры, созывались соборы, на которыхъ
разсуждали и спорили о формѣ главъ, о видѣ изображенія свя
тыхъ, словомъ — были подняты такіе вопросы, о которыхъ до малороссійскаго духовенства никто не посмѣлъ бы и думать. Соборы рѣшили въ пользу старины; но новизна такая вещь, отвѣдавъ
которой — трудно уже отъ нея отказаться. Нѣкоторые стали искать старину въ иконописныхъ изображеніяхъ церквей, въ деревянныхъ пестренькихъ церквахъ, и создали свою новую старину, которую нельзя было уже оспаривать. Сверхъ того, множество иностран
цевъ, эмигрировавшихъ въ Россію по окончаніи тридцатилѣтней
войны, разсѣленные во всѣмъ городамъ плѣнные нѣмцы и поляки,[**)]