Церковь Ивановскаго
монастыри въ г. Вязмѣ, Смоленско губерніи.
Великаго, при новгородскомъ Софійскомъ соборѣ и романовскомъ Кремлѣ, гдѣ большихъ размѣровъ колокола, для подвѣшенія ихъ, потребовали уже не стѣнки, а галерейки съ арками, открытыми на обѣ стороны. Переходъ отъ этой формы къ восьмигранной коло
кольнѣ временъ Алексѣя Михайловича мы встрѣчаемъ въ церкви Дмитрія Солунскаго въ Москвѣ, у которой колокольня пред
ставляетъ такую же галерейку съ 2-мя арками, на короткихъ, и 3-мя — на длинныхъ сторонахъ, но покрытую уже высокою каменною шатровою крышею, со слухами и главкою на верху. Знакомство съ Западомъ, уже прежде выстроенныя башни съ колоко
лами въ московскомъ Кремлѣ вскорѣ создали нашу оригинальную восьмигранную колокольню, съ шатромъ, слухами, или слуховыми окнами, и главкою подъ крестомъ.
Въ послѣднее время царствованія Алексѣя Михайловича, иностранное вліяніе на вкусъ, особенно во дворцѣ (напримѣръ: Спасъ за золотою рѣшоткою, и другія) оказывается чрезвычайно силь
нымъ, и именно сѣверноевропейскаго искусства, или того, что въ Англіи называется елизаветинскимъ стилемъ; онъ проглядываетъ уже во всѣхъ нашихъ орнаментахъ и вскорѣ заглушаетъ вполнѣ азіатскіе узоры, которые у насъ употреблялись съ большимъ вку
сомъ, какъ напримѣръ на такъ называвшемся шлемѣ Александра
Невскаго. Причины этого явленія теперь извѣстны: мать второй жены царя Алексѣя Михайловича и бабка Петра Великаго была дочь шотландца, служившаго въ русскихъ драгунахъ; и это вліяніе было уже такъ значительно, что въ царство
ваніе Феодора Алексѣевича, родня котораго была враждебно настроена къ Нарышкинымъ, т. е. къ роднѣ Петра, оно только усиливалось, и церкви, построенныя въ царствованія Феодора, Петра и Іоанна, похожи на русскія, выполненныя, или приведенныя въ порядокъ какимъ нибудь иностранцемъ.
Отсюда переходъ къ петровской архитектурѣ уже очень близокъ.
Это иностранное вліяніе было уже такъ сильно при Алексѣѣ Михайловичѣ, что даже ревнители церковной чистоты, какъ напримѣръ Никонъ, поддавались ему. Въ знаменитомъ Новомъ Іерусалимѣ своемъ Никонъ помѣстилъ терракото
выхъ раскрашенныхъ херувимовъ — украше
ніе, не встрѣчавшееся никогда болѣе ни до, ни послѣ его. Это вліяніе, очевидно, уже тогда брало верхъ надъ традиціями старин
наго благочестія, такъ долго охранявшаго наше искусство, и много облегчило работу Петру Великому, ему въ сущности остава
лось только на выборъ: взяться за новое, или доживать со старымъ, которое, конечно, могло держаться еще долго въ тогдашней глуши, но при дворѣ для своего существованія оно потре
бовало бы уже соборовъ и указовъ. Но Петръ никогда не издавалъ указовъ объ уничтоженіи русскаго стиля; онъ только посылалъ русскихъ за границу для изученія всего хорошаго и по
лезнаго и предоставлялъ имъ самимъ видѣнное примѣнять потомъ въ Россіи. Этому мирному направленію обязанны мы постепеннымъ переходомъ церковностроенія черезъ цѣлый рядъ са
мыхъ разнообразныхъ пріемовъ къ такъ называемому петров
скому стилю, который оставилъ намъ множество памятниковъ по всей Россіи, какъ, напримѣръ, Сухарева башня, въ Москвѣ, и который протянулъ свое существованіе въ провинціяхъ до царствованія Екатерины II.
Архитектура петровской эпохи хотя и начинается съ изученія западной книжности, которая въ то время учила, что колонна и 5 ордеровъ суть основа всей архитектуры, и однако тогда она менѣе, чѣмъ когда либо — походила на римскій стиль. Наши зодчіе, сначала не мѣняя формы зданія, переполняютъ церковь классиче
скими колонками и карнизиками, пестря и разнообразя ихъ по обычаю тогдашняго ренессанса; тутъ являются надъ окнами раковины въ наличникахъ, витыя колонны съ коринфскими канителями, карнизы съ мелкими профилями, стѣны съ рустиками à
point de diamant, и пр. Форма подъ конецъ также начинаетъ мҍняться и, послѣ нѣсколькихъ колебаній, устанавливается не только
въ каменной, но и въ деревянной архитектурѣ на новомъ, практичномъ, красивомъ и простомъ мотивѣ: это восьмерикъ, поставленный на четырехгранной церкви, на немъ второй восьмерикъ
монастыри въ г. Вязмѣ, Смоленско губерніи.
Великаго, при новгородскомъ Софійскомъ соборѣ и романовскомъ Кремлѣ, гдѣ большихъ размѣровъ колокола, для подвѣшенія ихъ, потребовали уже не стѣнки, а галерейки съ арками, открытыми на обѣ стороны. Переходъ отъ этой формы къ восьмигранной коло
кольнѣ временъ Алексѣя Михайловича мы встрѣчаемъ въ церкви Дмитрія Солунскаго въ Москвѣ, у которой колокольня пред
ставляетъ такую же галерейку съ 2-мя арками, на короткихъ, и 3-мя — на длинныхъ сторонахъ, но покрытую уже высокою каменною шатровою крышею, со слухами и главкою на верху. Знакомство съ Западомъ, уже прежде выстроенныя башни съ колоко
лами въ московскомъ Кремлѣ вскорѣ создали нашу оригинальную восьмигранную колокольню, съ шатромъ, слухами, или слуховыми окнами, и главкою подъ крестомъ.
Въ послѣднее время царствованія Алексѣя Михайловича, иностранное вліяніе на вкусъ, особенно во дворцѣ (напримѣръ: Спасъ за золотою рѣшоткою, и другія) оказывается чрезвычайно силь
нымъ, и именно сѣверноевропейскаго искусства, или того, что въ Англіи называется елизаветинскимъ стилемъ; онъ проглядываетъ уже во всѣхъ нашихъ орнаментахъ и вскорѣ заглушаетъ вполнѣ азіатскіе узоры, которые у насъ употреблялись съ большимъ вку
сомъ, какъ напримѣръ на такъ называвшемся шлемѣ Александра
Невскаго. Причины этого явленія теперь извѣстны: мать второй жены царя Алексѣя Михайловича и бабка Петра Великаго была дочь шотландца, служившаго въ русскихъ драгунахъ; и это вліяніе было уже такъ значительно, что въ царство
ваніе Феодора Алексѣевича, родня котораго была враждебно настроена къ Нарышкинымъ, т. е. къ роднѣ Петра, оно только усиливалось, и церкви, построенныя въ царствованія Феодора, Петра и Іоанна, похожи на русскія, выполненныя, или приведенныя въ порядокъ какимъ нибудь иностранцемъ.
Отсюда переходъ къ петровской архитектурѣ уже очень близокъ.
Это иностранное вліяніе было уже такъ сильно при Алексѣѣ Михайловичѣ, что даже ревнители церковной чистоты, какъ напримѣръ Никонъ, поддавались ему. Въ знаменитомъ Новомъ Іерусалимѣ своемъ Никонъ помѣстилъ терракото
выхъ раскрашенныхъ херувимовъ — украше
ніе, не встрѣчавшееся никогда болѣе ни до, ни послѣ его. Это вліяніе, очевидно, уже тогда брало верхъ надъ традиціями старин
наго благочестія, такъ долго охранявшаго наше искусство, и много облегчило работу Петру Великому, ему въ сущности остава
лось только на выборъ: взяться за новое, или доживать со старымъ, которое, конечно, могло держаться еще долго въ тогдашней глуши, но при дворѣ для своего существованія оно потре
бовало бы уже соборовъ и указовъ. Но Петръ никогда не издавалъ указовъ объ уничтоженіи русскаго стиля; онъ только посылалъ русскихъ за границу для изученія всего хорошаго и по
лезнаго и предоставлялъ имъ самимъ видѣнное примѣнять потомъ въ Россіи. Этому мирному направленію обязанны мы постепеннымъ переходомъ церковностроенія черезъ цѣлый рядъ са
мыхъ разнообразныхъ пріемовъ къ такъ называемому петров
скому стилю, который оставилъ намъ множество памятниковъ по всей Россіи, какъ, напримѣръ, Сухарева башня, въ Москвѣ, и который протянулъ свое существованіе въ провинціяхъ до царствованія Екатерины II.
Архитектура петровской эпохи хотя и начинается съ изученія западной книжности, которая въ то время учила, что колонна и 5 ордеровъ суть основа всей архитектуры, и однако тогда она менѣе, чѣмъ когда либо — походила на римскій стиль. Наши зодчіе, сначала не мѣняя формы зданія, переполняютъ церковь классиче
скими колонками и карнизиками, пестря и разнообразя ихъ по обычаю тогдашняго ренессанса; тутъ являются надъ окнами раковины въ наличникахъ, витыя колонны съ коринфскими канителями, карнизы съ мелкими профилями, стѣны съ рустиками à
point de diamant, и пр. Форма подъ конецъ также начинаетъ мҍняться и, послѣ нѣсколькихъ колебаній, устанавливается не только
въ каменной, но и въ деревянной архитектурѣ на новомъ, практичномъ, красивомъ и простомъ мотивѣ: это восьмерикъ, поставленный на четырехгранной церкви, на немъ второй восьмерикъ