пробитыя улицы, обозначенныя и въ ближайшія къ намъ десятилѣтія рядами заборовъ, ограждавшихъ пустыри. II съ другой стороны протока Карповки, между Зелейными улицами и Малымъ проспектомъ, болотистая тоже мѣстность мѣшала проложенію улицъ. Да и Большая Зелейная ул., составляя краткій и удобный
путь къ Крестовскому острову, еще въ наше время была покрыта деревянною мостовою сплошь, дурно укрѣпленною и оттого рѣже избиравшеюся для ѣзды въ экипажѣ, чѣмъ отдаленный объѣздъ по Каменноостровскому проспекту. На Васильевскомъ острову болота были въ сосѣдствѣ Черной рѣчки (Смоленской). Рѣчка эта далѣе даже нынѣшняго Малаго проспекта, между де
вятою и десятою линіями, дѣлала прорывъ въ направленіи къ Большой Невѣ, около Малаго проспекта образуя широкій потокъ, отъ девятой до пятой линіи, идя прямо, а за десятую въ глу
бину острова, наискось къ Среднему проспекту, прорывъ Черной рѣчки пересѣкалъ своимъ разливомъ линіи 10, 11, 12, 13 и 14-ю; въ послѣдней изъ этихъ линій рукавъ вновь загибался и выходилъ на Средній проспектъ въ 12-ой линіи. Другой разливъ Га
ванской рѣчки между Большимъ проспектомъ доходилъ наискось до самой Большой Невы, въ 22-ой линіи, а между 24 и 25-ю линія
ми по направленію улицы прорытый каналъ почти касался этого протока. Можно представить себѣ, сколько неудобствъ для за
стройки представляли эти разливы рѣчекъ въ срединѣ острова, вообще къ западу остававшагося очень низменнымъ. Если-бы исполнился грандіозный планъ Петра I согласно проекту Леблона, то изъ Васильевскаго острова вышелъ-бы, дѣйствительно, оплотъ столицы отъ наводненій, такъ какъ каналы всѣ предпо
лагались въ концахъ шлюзованные. Возможность черезъ сѣть этихъ каналовъ переливать Невскія воды, и при западномъ вѣтрѣ съ моря, предохранила-бы отъ наводненій Адмиралтейскій островъ, на которомъ финны не совѣтовали царю строиться даже, грозя бѣдствіемъ внезапнаго подъема воды въ ночное время. Неудобство это испытали еще въ августѣ 1703 года полки, стоявшіе лагеремъ на берегу Невы, строя земляную крѣпость.
По поводу этого перваго наводненія покойный профессоръ Устряловъ пришелъ къ выводу, допустить который мы не можемъ. Онъ полагалъ, что войска въ лагерѣ стояли на нынѣшнемъ Ца
рицыномъ Лугу; потому что въ письмѣ, сообщающемъ о происшествіи, говорится: у воды. Но το-же самое должно-бы сказать и о расположе
ніи на западъ отъ крѣпости, гдѣ Татарская слобода (нынѣ Большая Спасская улица) образовалась на мѣстѣ бывшихъ таборовъ татаръ, размѣщенныхъ на городскомъ острову на работы по крѣпости.
Отъ татарскихъ таборовъ, поставленныхъ на болѣе сухой мѣстности, среди болотъ, частью осушенныхъ прорытіемъ кана
ловъ у Кронверка, по все еще топкихъ и обширныхъ, дававшихъ себя чувствовать и въ настоящемъ еще вѣкѣ, — на западъ дохо
дившихъ до церкви Введенія во Храмъ, — мокры были низменные берега острововъ, образованныхъ Малою Невою и ея протокомъ, Ждановкою. Такъ что болотистыя мѣста Петербургскаго острова,
опредѣливъ планировку его при Петрѣ I въ восточной и западной частяхъ, были причиною назначенія главныхъ направленій улицъ сосѣднихъ съ теперешнимъ Волынимъ проспектомъ, вдоль кото
раго уже при Аннѣ шли слободы гарнизоннаго ямбургскаго полка. „Между ними и направленіемъ бывшихъ таборовъ татарскихъ, рас
положенъ на оставшемся еще сухимъ мѣстѣ нынѣшнихъ: Съѣзженской, Введенской и Гулярной улицъ — бѣлозерскій полкъ, гарнизонный-же. Все-же пространство нынѣшняго парка и площади Сытнаго рынка были болота, требовавшія для пѣшеходнаго со
общенія постройки деревянныхъ переправъ на козлахъ. Полота раздѣляли бѣлозерскій полкъ на-двое. Потому Большую Бѣло
зерскую (Офицерскую) улицу и встрѣчаемъ мы въ иномъ направ
леніи, что вѣтвь болотъ отдѣляла ее отъ солдатскихъ слободъ въ другую сторону, отрѣзывая и отъ церкви Матвѣя Апостола. Золота эти шли серединою, острова, отдѣляя восточную его поло
вину отъ западной, по направленію съ юга на сѣверъ. Проходя между рѣчкою Карповкою и берегомъ Невки, образованы боло
томъ и островки сухой земли, и мысы при поворотѣ направленія общаго стока болотныхъ водъ, по низменностямъ. Поднятіе но мѣстамъ грунта и канавы сточныя измѣнили, безъ сомнѣнія, на столько уже теперь мѣстность Петербургской Стороны, что мы развѣ но составу почвы можемъ опредѣлять бывшія болота. Расположеніе улицъ, оставаясь загадочнымъ, безъ знанія прошлаго заставило-бы задуматься изыскателей о причинѣ разбросанности жилищъ, далеко отходящимъ отъ крѣпости угломъ, съ большими промежутками.
Но дѣло въ томъ, что въ первыя времена застройки города на Петербургской Сторонѣ, въ направленіи проводимыхъ улицъ
приходилось, по необходимости, допускать укрепления от прямыхъ линій, такъ какъ почти всѣ онѣ упирались въ топи болотъ или въ берегъ. Такимъ образомъ, обиліе болотъ въ этой мѣст
ности, затруднявшее правильную планировку города, въ то-же время способствовало сохраненію московскаго обычая — обращать къ улицѣ службы и заборы, а домъ ставить внутри двора. Правда и то, что начатая раньше, чѣмъ въ другихъ частяхъ города, застройка Петербургскаго острова была предоставлена Петромъ уста
новившемуся до него порядку вещей; самъ-же онъ всю свою энергію направилъ на другіе уже пункты Невскаго прибрежья.
На городскомъ-же острову, дальше назначенія частокола со рвомъ, для отдѣленія застроенной восточной оконечности, собственно
Петръ I ничего не сдѣлалъ. Это можно заключить изъ того, что на мѣстности, по крайней мѣрѣ къ сторонѣ Карповки, не нахо
димъ выполненія намѣченнаго плана. Правда, у Кронверка и около бывшей Троицкой площади частоколы были уже и указываются въ описи подворной 1713 года, впрочемъ, одинъ только разъ; зато давая понятіе, что было это устройство подальше церкви Матвѣя Апостола, приходившейся въ сосѣдствѣ частоколовъ. Это обстоя
тельство также можетъ служить подтвержденіемъ тому, что Петръ I не желалъ много заботиться о Петербургскомъ островѣ, гдѣ все дѣ
лалось не такъ, какъ хотѣлъ онъ. А настроено было уже много, и передѣлывать не предстояло возможности безъ большой затраты и явной тягости для обывателей. Такимъ образомъ, и Петербургскій островъ постигла та-же судьба, что и Васильевскій, для за
стройки котораго было потрачено сначала такъ много энергіи, но затѣмъ явилась какъ-бы апатія въ дальнѣйшемъ веденіи дѣла, когда блистательный проектъ Леблона былъ испорченъ въ исполненіи.
Въ самомъ дѣлѣ, ужсли-бы одно осушеніе болотъ на Петербургскомъ острову могло остановить Петра I, если-бы онъ рѣшилъ провести улицы и проспекты на мѣстѣ бывшихъ топей? Ломать застроенное, гдѣ уже жили тысячи, — совсѣмъ другое дѣло;
это, скорѣе всего, остановило рѣшенье царя, если онъ отложилъ мѣры къ улучшенію застройки не только вокругъ крѣпости, но и но Дворянскимъ улицамъ, которыя уже нельзя было выровнять.
Мѣстность за Невою, гдѣ основано Адмиралтейство, представлялась, пожалуй, еще болѣе обильною болотами; но выполненіе разъ принятаго проекта тутъ не остановилась передъ громадно
стью затратъ и встрѣченными трудностями. Дѣло въ томъ, что
проекта правильной застройки Петербургскаго острова другого мы не имѣемъ, кромѣ Леблонова (1716 г.). Но въ этотъ проектъ входилъ главнѣйше Васильевскій островъ; Адмиралтейскій-же и Городской острова составляли уже второстепенныя части общаго
предположенія, касавшагося цѣлаго города. На Адмиралтейскомъ острову дѣло застройки поставлено съ самаго начала совсѣмъ иначе. Здѣсь и вначалѣ существовала главная идея: сосредоточенія направленія слободъ въ Адмиралтействѣ, куда должны были,
жившіе здѣсь ходить для занятій. Потому, при извѣстной цѣли уже отнюдь не въ разрѣзъ ей пошла раздача мѣстъ подъ застрой
ку. При этомъ болота, разумѣется, въ разсчетъ принимались, и стало быть, исподволь пошло, осушеніе ихъ тамъ, гдѣ требовала прежде всего надобность.
Адмиралтейскіе острова (т. е. мѣстность между Большою Невою и Фонтанкою) были болотисты не меньше другихъ частей нынѣшняго Петербурга. Мы называемъ островами эту мѣстность, име
новавшуюся собственно Адмиралтейскимъ (однимъ) островомъ, принимая дѣленіе его рѣкою Мойкою на двѣ части.
Но, собственно говоря, и признаваніемъ здѣсь двухъ острововъ только мы пе достигаемъ строгой точности въ опредѣленіи; по
тому, что притокъ Мойки, Пряжка, отдѣлялъ еще особый островъ (Матисовъ, или, какъ потомъ называли, Рыбный) къ сторонѣ взморья. Тогда какъ глухой протокъ, — но крайней мѣрѣ въ одной вѣтви, — вначалѣ сливался съ Мойкою, а потомъ уже здѣсь образовалось болото, посрединѣ котораго проведенъ Екатеринин
скій каналъ. Сверхъ того, существовали здѣсь-же зыбкія болота, несомнѣнно бывшія заросшими протоками. А изъ нихъ одинъ, наи
болѣе широкій, проходилъ между Фонтанкою и теперешнимъ Екатерининскимъ каналомъ, — отдѣляясь отъ него на высотѣ ны
нѣшней Малой Мастерской улицы и доходя до Царскосельскаго почти проспекта. У послѣдняго и у берега Фонтанки образовалъ протокъ болото, которое очистивъ, впослѣдствіи, въ Юсуповомъ саду получили довольно обширный прудъ. Ложбина заросшаго
протока между тѣмъ была еще видна до половины ΧѴΙΙΙ вѣка и, при вырубкѣ 16 параллельныхъ просѣкъ, — въ поперечномъ направленіи отъ нынѣшней Большой Офицерской улицы къ Фонтанкѣ, — обозначалась отсутствіемъ высокихъ деревьевъ на ней.
путь къ Крестовскому острову, еще въ наше время была покрыта деревянною мостовою сплошь, дурно укрѣпленною и оттого рѣже избиравшеюся для ѣзды въ экипажѣ, чѣмъ отдаленный объѣздъ по Каменноостровскому проспекту. На Васильевскомъ острову болота были въ сосѣдствѣ Черной рѣчки (Смоленской). Рѣчка эта далѣе даже нынѣшняго Малаго проспекта, между де
вятою и десятою линіями, дѣлала прорывъ въ направленіи къ Большой Невѣ, около Малаго проспекта образуя широкій потокъ, отъ девятой до пятой линіи, идя прямо, а за десятую въ глу
бину острова, наискось къ Среднему проспекту, прорывъ Черной рѣчки пересѣкалъ своимъ разливомъ линіи 10, 11, 12, 13 и 14-ю; въ послѣдней изъ этихъ линій рукавъ вновь загибался и выходилъ на Средній проспектъ въ 12-ой линіи. Другой разливъ Га
ванской рѣчки между Большимъ проспектомъ доходилъ наискось до самой Большой Невы, въ 22-ой линіи, а между 24 и 25-ю линія
ми по направленію улицы прорытый каналъ почти касался этого протока. Можно представить себѣ, сколько неудобствъ для за
стройки представляли эти разливы рѣчекъ въ срединѣ острова, вообще къ западу остававшагося очень низменнымъ. Если-бы исполнился грандіозный планъ Петра I согласно проекту Леблона, то изъ Васильевскаго острова вышелъ-бы, дѣйствительно, оплотъ столицы отъ наводненій, такъ какъ каналы всѣ предпо
лагались въ концахъ шлюзованные. Возможность черезъ сѣть этихъ каналовъ переливать Невскія воды, и при западномъ вѣтрѣ съ моря, предохранила-бы отъ наводненій Адмиралтейскій островъ, на которомъ финны не совѣтовали царю строиться даже, грозя бѣдствіемъ внезапнаго подъема воды въ ночное время. Неудобство это испытали еще въ августѣ 1703 года полки, стоявшіе лагеремъ на берегу Невы, строя земляную крѣпость.
По поводу этого перваго наводненія покойный профессоръ Устряловъ пришелъ къ выводу, допустить который мы не можемъ. Онъ полагалъ, что войска въ лагерѣ стояли на нынѣшнемъ Ца
рицыномъ Лугу; потому что въ письмѣ, сообщающемъ о происшествіи, говорится: у воды. Но το-же самое должно-бы сказать и о расположе
ніи на западъ отъ крѣпости, гдѣ Татарская слобода (нынѣ Большая Спасская улица) образовалась на мѣстѣ бывшихъ таборовъ татаръ, размѣщенныхъ на городскомъ острову на работы по крѣпости.
Отъ татарскихъ таборовъ, поставленныхъ на болѣе сухой мѣстности, среди болотъ, частью осушенныхъ прорытіемъ кана
ловъ у Кронверка, по все еще топкихъ и обширныхъ, дававшихъ себя чувствовать и въ настоящемъ еще вѣкѣ, — на западъ дохо
дившихъ до церкви Введенія во Храмъ, — мокры были низменные берега острововъ, образованныхъ Малою Невою и ея протокомъ, Ждановкою. Такъ что болотистыя мѣста Петербургскаго острова,
опредѣливъ планировку его при Петрѣ I въ восточной и западной частяхъ, были причиною назначенія главныхъ направленій улицъ сосѣднихъ съ теперешнимъ Волынимъ проспектомъ, вдоль кото
раго уже при Аннѣ шли слободы гарнизоннаго ямбургскаго полка. „Между ними и направленіемъ бывшихъ таборовъ татарскихъ, рас
положенъ на оставшемся еще сухимъ мѣстѣ нынѣшнихъ: Съѣзженской, Введенской и Гулярной улицъ — бѣлозерскій полкъ, гарнизонный-же. Все-же пространство нынѣшняго парка и площади Сытнаго рынка были болота, требовавшія для пѣшеходнаго со
общенія постройки деревянныхъ переправъ на козлахъ. Полота раздѣляли бѣлозерскій полкъ на-двое. Потому Большую Бѣло
зерскую (Офицерскую) улицу и встрѣчаемъ мы въ иномъ направ
леніи, что вѣтвь болотъ отдѣляла ее отъ солдатскихъ слободъ въ другую сторону, отрѣзывая и отъ церкви Матвѣя Апостола. Золота эти шли серединою, острова, отдѣляя восточную его поло
вину отъ западной, по направленію съ юга на сѣверъ. Проходя между рѣчкою Карповкою и берегомъ Невки, образованы боло
томъ и островки сухой земли, и мысы при поворотѣ направленія общаго стока болотныхъ водъ, по низменностямъ. Поднятіе но мѣстамъ грунта и канавы сточныя измѣнили, безъ сомнѣнія, на столько уже теперь мѣстность Петербургской Стороны, что мы развѣ но составу почвы можемъ опредѣлять бывшія болота. Расположеніе улицъ, оставаясь загадочнымъ, безъ знанія прошлаго заставило-бы задуматься изыскателей о причинѣ разбросанности жилищъ, далеко отходящимъ отъ крѣпости угломъ, съ большими промежутками.
Но дѣло въ томъ, что въ первыя времена застройки города на Петербургской Сторонѣ, въ направленіи проводимыхъ улицъ
приходилось, по необходимости, допускать укрепления от прямыхъ линій, такъ какъ почти всѣ онѣ упирались въ топи болотъ или въ берегъ. Такимъ образомъ, обиліе болотъ въ этой мѣст
ности, затруднявшее правильную планировку города, въ то-же время способствовало сохраненію московскаго обычая — обращать къ улицѣ службы и заборы, а домъ ставить внутри двора. Правда и то, что начатая раньше, чѣмъ въ другихъ частяхъ города, застройка Петербургскаго острова была предоставлена Петромъ уста
новившемуся до него порядку вещей; самъ-же онъ всю свою энергію направилъ на другіе уже пункты Невскаго прибрежья.
На городскомъ-же острову, дальше назначенія частокола со рвомъ, для отдѣленія застроенной восточной оконечности, собственно
Петръ I ничего не сдѣлалъ. Это можно заключить изъ того, что на мѣстности, по крайней мѣрѣ къ сторонѣ Карповки, не нахо
димъ выполненія намѣченнаго плана. Правда, у Кронверка и около бывшей Троицкой площади частоколы были уже и указываются въ описи подворной 1713 года, впрочемъ, одинъ только разъ; зато давая понятіе, что было это устройство подальше церкви Матвѣя Апостола, приходившейся въ сосѣдствѣ частоколовъ. Это обстоя
тельство также можетъ служить подтвержденіемъ тому, что Петръ I не желалъ много заботиться о Петербургскомъ островѣ, гдѣ все дѣ
лалось не такъ, какъ хотѣлъ онъ. А настроено было уже много, и передѣлывать не предстояло возможности безъ большой затраты и явной тягости для обывателей. Такимъ образомъ, и Петербургскій островъ постигла та-же судьба, что и Васильевскій, для за
стройки котораго было потрачено сначала такъ много энергіи, но затѣмъ явилась какъ-бы апатія въ дальнѣйшемъ веденіи дѣла, когда блистательный проектъ Леблона былъ испорченъ въ исполненіи.
Въ самомъ дѣлѣ, ужсли-бы одно осушеніе болотъ на Петербургскомъ острову могло остановить Петра I, если-бы онъ рѣшилъ провести улицы и проспекты на мѣстѣ бывшихъ топей? Ломать застроенное, гдѣ уже жили тысячи, — совсѣмъ другое дѣло;
это, скорѣе всего, остановило рѣшенье царя, если онъ отложилъ мѣры къ улучшенію застройки не только вокругъ крѣпости, но и но Дворянскимъ улицамъ, которыя уже нельзя было выровнять.
Мѣстность за Невою, гдѣ основано Адмиралтейство, представлялась, пожалуй, еще болѣе обильною болотами; но выполненіе разъ принятаго проекта тутъ не остановилась передъ громадно
стью затратъ и встрѣченными трудностями. Дѣло въ томъ, что
проекта правильной застройки Петербургскаго острова другого мы не имѣемъ, кромѣ Леблонова (1716 г.). Но въ этотъ проектъ входилъ главнѣйше Васильевскій островъ; Адмиралтейскій-же и Городской острова составляли уже второстепенныя части общаго
предположенія, касавшагося цѣлаго города. На Адмиралтейскомъ острову дѣло застройки поставлено съ самаго начала совсѣмъ иначе. Здѣсь и вначалѣ существовала главная идея: сосредоточенія направленія слободъ въ Адмиралтействѣ, куда должны были,
жившіе здѣсь ходить для занятій. Потому, при извѣстной цѣли уже отнюдь не въ разрѣзъ ей пошла раздача мѣстъ подъ застрой
ку. При этомъ болота, разумѣется, въ разсчетъ принимались, и стало быть, исподволь пошло, осушеніе ихъ тамъ, гдѣ требовала прежде всего надобность.
Адмиралтейскіе острова (т. е. мѣстность между Большою Невою и Фонтанкою) были болотисты не меньше другихъ частей нынѣшняго Петербурга. Мы называемъ островами эту мѣстность, име
новавшуюся собственно Адмиралтейскимъ (однимъ) островомъ, принимая дѣленіе его рѣкою Мойкою на двѣ части.
Но, собственно говоря, и признаваніемъ здѣсь двухъ острововъ только мы пе достигаемъ строгой точности въ опредѣленіи; по
тому, что притокъ Мойки, Пряжка, отдѣлялъ еще особый островъ (Матисовъ, или, какъ потомъ называли, Рыбный) къ сторонѣ взморья. Тогда какъ глухой протокъ, — но крайней мѣрѣ въ одной вѣтви, — вначалѣ сливался съ Мойкою, а потомъ уже здѣсь образовалось болото, посрединѣ котораго проведенъ Екатеринин
скій каналъ. Сверхъ того, существовали здѣсь-же зыбкія болота, несомнѣнно бывшія заросшими протоками. А изъ нихъ одинъ, наи
болѣе широкій, проходилъ между Фонтанкою и теперешнимъ Екатерининскимъ каналомъ, — отдѣляясь отъ него на высотѣ ны
нѣшней Малой Мастерской улицы и доходя до Царскосельскаго почти проспекта. У послѣдняго и у берега Фонтанки образовалъ протокъ болото, которое очистивъ, впослѣдствіи, въ Юсуповомъ саду получили довольно обширный прудъ. Ложбина заросшаго
протока между тѣмъ была еще видна до половины ΧѴΙΙΙ вѣка и, при вырубкѣ 16 параллельныхъ просѣкъ, — въ поперечномъ направленіи отъ нынѣшней Большой Офицерской улицы къ Фонтанкѣ, — обозначалась отсутствіемъ высокихъ деревьевъ на ней.